Отважное сердце - Робин Янг

Проделав долгий путь по извилистым улочкам, их отряд добрался, наконец, до замка, над надвратной башней которого развевался ярко-алый флаг с тремя золотыми львами. Ворота были закрыты, и перед ними, опираясь на пики, стояли четверо стражников в цветах короля. Один из них отделился от своих товарищей и пересек мост, перекинутый через ров, завидев приближающегося лорда Аннандейла.

— Добрый день, — приветствовал он его, не сводя глаз со знамени, поднятого над головами всадников. — Что привело вас сюда?

По знаку отца Роберта один из его рыцарей выехал вперед.

— Сэр Роберт Брюс, лорд Аннандейл, прибыл по личному приглашению короля. Он желает разговаривать с Его величеством.

— Милорд король занят на Совете, — ответил стражник.

Роберт заметил, как лицо отца исказилось судорогой негодования.

Брюс направил свою белую кобылу прямо на стражника.

— Король Эдуард пригласил меня сюда, дабы побеседовать об одном весьма срочном и безотлагательном деле. Я уверен, он примет меня.

— Я получил приказ пропускать только тех людей, список которых мне вручен. Вашего имени, сэр, среди них не значится. Предлагаю вам встать лагерем вместе с остальными благородными господами, которых король призвал к себе. Не сомневайтесь, он пошлет за вами, как только будет готов к встрече. — С этими словами стражник развернулся и зашагал обратно по мосту.

Когда лорд, грубо рванув поводья, развернул лошадь, Роберт отметил, что унижение отца доставило ему некоторое удовлетворение. Изрыгая угрозы, Брюс повел своих людей по направлению к полю, на котором стояло множество шатров, и искаженное гневом лицо отца опасно раскраснелось.

Но за стенами замка почти не осталось свободного места, шатры тянулись вплоть до самых песчаных дюн, так что им пришлось удовольствоваться клочком земли возле самого лимана, от которого исходил запах гнили, а в воздухе звучали пронзительные крики чаек. Когда рыцари спешились, слуги принялись разгружать повозки, доставая оттуда шатры и снаряжение. Одни из них отправились на поиски свежей воды для лошадей, другие стали рыть ямы для костров и отхожих мест. Роберт подошел к одной из крытых повозок как раз в тот момент, когда слуги сгружали с нее большую деревянную клетку. Внутри находилась его гончая, Уатача. Вернувшись прошлым летом в Шотландию, он очень привязался к молодой собаке, родившейся от любимой суки его деда. Она напоминала ему о старом лорде и прежней жизни.

— Принесите мне поводок, — приказал он одному из слуг.

Тот принялся рыться в мешке с охотничьими принадлежностями, пока другой открыл клетку. Уатача поднялась на ноги и неторопливо, как змея, выскользнула в распахнутую дверь клетки. Она была высокой, в холке доходя ему почти до бедра, с длинными ногами и дымчатым окрасом шерсти, как у матери. Уатача подбежала прямиком к Роберту, высунув язык и тяжело дыша. Он взял поводок у слуги и прицепил его к собачьему ошейнику. В отличие от собак отца, у которых поводки были шелковыми, ремешок Уатачи был сработан из мягкой коричневой кожи. Его дед всегда презрительно относился к мужчинам, украшавшим своих боевых псов яркими безделушками, говоря, что подобная мишура свойственна глупцам, у которых денег больше, чем ума. Намотав поводок на руку, чтобы не отпускать гончую слишком далеко, Роберт двинулся вдоль ряда шатров, оставив слуг разбивать лагерь. Катарина передала его хнычущую дочь в протянутые руки Джудит. Но он не успел уйти далеко, как его догнал Эдвард.

— Куда это ты собрался, братишка?

— Уатаче нужно облегчиться. Как и мне. — Не дожидаясь ответа, Роберт зашагал дальше. Ему не хотелось вновь затевать бессмысленный спор.

— Ты ведь не будешь разговаривать с ним, верно? Ты так и будешь избегать его, пока не станет слишком поздно и тебя не лишат права выбора.

Роберт остановился. Развернувшись лицом к брату, он встретил его вызывающий взгляд.

— Почему бы тебе не оставить все, как есть?

Эдвард покачал головой, словно не веря своим ушам.

— Оставить все, как есть? — Он подскочил к Роберту вплотную. — Мы говорим о будущем нашего королевства! У тебя есть шанс исправить зло, причиненное ему за последние месяцы. Так почему, во имя Господа, ты им не воспользуешься?

— Нам ничего не известно о намерениях короля Эдуарда. Приглашение прибыть сюда было слишком туманным. Как я могу ухватиться за то, что еще даже не стало реальностью? Как я могу…

— Завтра, — перебил его Эдвард, — Джон Баллиол будет формально низложен. Наш отец надеется, что после него королем Шотландии станет именно он. Ради этого он и прибыл сюда. Но ведь право на трон наш дед передал тебе, в тот самый день, когда ты унаследовал Каррик. Почему ты позволяешь ему претендовать на то, что принадлежит тебе?

— А почему это беспокоит тебя? — пожелал узнать Роберт, теряя терпение, чему немало способствовали жара и усталость. — Для тебя же лучше, если королем станет он. Если я умру первым, ты останешься его прямым наследником.

Эдвард вновь покачал головой и отвернулся.

— Я хочу, чтобы в нашем королевстве вновь воцарился мир, братишка. Я больше не хочу сражаться со своими же соотечественниками. Эта война, меня от нее тошнит. Наш отец… — Он умолк, нахмурившись. — Он, может быть, и шотландец, но в его жилах течет английская кровь. На языке нашей матери на наших землях уже почти никто не разговаривает, а законы и обычаи наших предков, которых придерживался дед, постепенно исчезают. И отец только ускорит их вымирание. Став монархом, он создаст свой двор по образу и подобию Вестминстера, подчиненного Эдуарду. И у нашего королевства останется еще меньше независимости, чем было при Баллиоле.

Роберт пристально смотрел на брата. Ему редко приходилось слышать от него столь рассудительные речи.

— Почему ты думаешь, что при мне все будет по-другому?

— Я все еще надеюсь, что ты увидишь собственные ошибки и исправишь их.

Роберт знал, что брат имеет в виду его дружбу с Рыцарями Дракона.

— Мы не знаем, что задумал король. — Голос его окреп и зазвучал жестче. — Я не стану окончательно рушить нашу семью ради безумной фантазии, будь она проклята!

На этот раз, когда он развернулся, чтобы уходить, брат не сделал попытки последовать за ним. Роберт шел дальше, мимо солдат: одни спали, другие сидели за раскладными столами под навесами, а слуги подносили им угощение. Он увидел несколько знакомых стягов на флагштоках над шатрами и мельком подумал, кто там отдыхает сейчас внутри. Перед его внутренним взором всплыло ухмыляющееся лицо Эймера де Валанса, пока он усилием воли не отогнал видение, целенаправленно шагая к морю через дюны. Уатача трусила рядом.

В лучах полуденного солнца море отсвечивало червонным золотом, и волны с мягким шуршанием накатывались на берег. Легкий бриз высушил пот на лице Роберта, когда он опустился на песок, спустив Уатачу с поводка. Собака тут же подбежала к воде и даже окунулась в волны. На берегу виднелись несколько рыбачьих лодок, вытащенных на песок. Неподалеку от лодок слуги чистили котелки и сковородки у ручья, впадавшего в море. Уатача восторженно помчалась в их сторону, но Роберт резким свистом подозвал ее к себе. Когда гончая послушно плюхнулась на песок рядом с ним, он подался вперед, упершись локтями в колени, и принялся смотреть на море, синяя безмятежность которого так странно противоречила сумбуру, царившему у него в душе.