Путь дракона - Дэниел Абрахам

— У меня такая же, — призналась Фелия. — Страшно подумать, что со мной станет после первых родов.

— Ты молода, моя дорогая, еще сумеешь восстановить фигуру. Будет ли слишком рискованно спросить, как продвигаются дела в этом направлении?

Фелия покраснела — и явно расслабилась: альковные сплетни и тайны женского тела обсуждать неприлично, зато они безопаснее политики и военных слухов. Целый час Клара позволила ей болтать о пустяках, но постоянно давала кузине шанс вернуться к разговору о мужьях и той угрозе, что нависла над городом, как дым от пожара. Однако Фелия ни разу не сменила тему — что само по себе говорило о многом.

Когда пришло время откланяться, Клара обнаружила хмурого Винсена Коу на прежнем месте. По пути к выходу Фелия, не выпуская руки Клары, прижималась к ней все теснее: очевидно, разговор ее успокоил, в то время как Клара за время визита успела только больше насторожиться. На выходе привратник-ясурут вернул Винсену оружие, и кузины напоследок обнялись. Носилки уже ждали наготове, лакей подал Кларе шаль. И, только сделав последнюю затяжку уже на выезде с площади, Клара поняла, что случайно унесла с собой трубку Фелии.

— Вы, как я подозреваю, подслушивали? — спросила она Винсена, выбивая трубку о край носилок с противоположной от него стороны. Приходилось кричать, чтобы перекрыть уличный шум.

— Вовсе нет, миледи.

— Винсен, я ведь не идиотка. Сколько вы слышали?

Винсен пожал плечами.

— Почти все, миледи. Она понизила голос, когда говорила о своих трудностях с зачатием, и вы почти заглушили смехом новости о любовнице лорда Соннена.

— Значит, первую часть вы слышали? О наших мужьях?

— Да.

— Как вы думаете, почему ее так заботит история Астерилхолда и Антеи? «Мы ведь, в сущности, одно королевство»?

— Рискну предположить, миледи, что она ждет, когда они вновь объединятся.

Винсен поднял на нее взгляд, и его лицо — мрачное, бдительное, спокойное — лучше любых слов сказало ей, что перед ней союзник. Несмотря на кровные и брачные узы, прежнюю историю и нынешнюю политику, Антея не может объединиться с Астерилхолдом, пока живы Симеон и Астер. И Фелия, при всех ее умолчаниях, все же считала объединение возможным. Даже желательным. А принц Астер будет жить под ее крышей.

Значит, Фелдин Маас и его чужеземные банкиры собираются убить принца.

— Что ж, — вздохнула Клара. — Вот и конец моему миротворчеству.

Ветер грохотал ставнями и свистел в окнах, утреннее солнце светило невыносимо ярко. От мира тошнило. Китрин перевернулась на бок, прижав руку к горлу. Вставать, а уж тем более идти на главный рынок категорически не хотелось: она умрет при первой же попытке поднять голову.

Откуда-то из глубины памяти всплыла мысль, что оставаться дома нельзя. Нужно идти в кафе, потому что…

Потому что…

Китрин пробормотала ругательство и тут же, не открывая глаз, медленно повторила его громче, растягивая звуки. Назначена встреча. Представитель гильдии кожевников явится поговорить о страховке кораблей на следующее плаванье. Считанные дни, не больше полумесяца, — и трижды проклятые корабли уйдут в море, пока не кончилась навигация. Обогнут побережье, причалят в северных портах, заключат сделки, потом встанут на зимовку дожидаться, когда суда из Дальней Сирамиды пристанут к Наринландии, и все начнется сначала. И будет повторяться вновь и вновь, год за годом, до скончания века, совершенно независимо от того, встанет Китрин или нет.

Она приподнялась на постели. Вокруг царил беспорядок, на полу валялись бутылки и пустые бурдюки. Очередной порыв ветра хлестнул в окна, воздух в комнате дрогнул, к горлу Китрин вновь подкатила тошнота. Девушка медленно встала и прошлась по комнате в поисках хоть какого-нибудь платья, не пропахшего потом; заодно обнаружилось, что ночью она опрокинула ночной горшок — лужица холодной мочи угрожала оставить пятно на деревянном полу. Из относительно чистой одежды остались только штаны и грубая рубаха, в которых Китрин изображала погонщика Тага в караване. Для задуманного вполне сойдет. Завалявшиеся в кошеле полдесятка монет перекочевали в карман штанов.

К тому времени как Китрин спустилась по лестнице, в голове слегка прояснилось. Она шагнула на улицу и тут же через соседнюю дверь вошла в банк.

— Жук! — позвала она, и паренек-тимзин с готовностью вскочил.

— Магистра Китрин, — затараторил он. — Капитан Вестер и Ярдем ушли за деньгами в пивоварню, что за северной стеной, и к двум мясникам в соляном квартале. Барт и Коризен Маут тоже с ними. Энен спит в задней комнате после ночной стражи, Ахариэль пошел за колбасой, сейчас вернется.

— Мне нужно отправить тебя с поручением, — заявила Китрин. — Ступай в кафе, отыщи человека из кожевенной гильдии и передай, что я не приду. Скажи, заболела.

Внутренние веки тимзина нервно дернулись.

— Капитан Вестер велел мне быть здесь, — возразил он. — Энен спит, и нужен кто-то на случай…

— Я посторожу, пока кто-нибудь не вернется. Чувствую себя неважно, но крик поднять смогу.

Жук в нерешительности потоптался на месте, и Китрин вышла из себя.

— Вестер у меня на жалованье, — заявила она. — И ты тоже. Так что ступай.

— С-слушаюсь, магистра.

Парнишка выскочил на улицу, Китрин проследила за ним от дверей: стрелой пролетев по улице, он обогнул повозку со свежей рыбой, свернул за угол и исчез. Китрин медленно досчитала до десяти — на случай если Жук вздумает вернуться. Не вернулся. Девушка шагнула на улицу и закрыла за собой дверь. К харчевне пришлось идти против ветра, который бросал в лицо пыль вместе с соломой.

— Доброе утро, магистра, — кивнул ей хозяин, пока глаза Китрин привыкали к полумраку. — Опять к нам?

— Именно, — пробормотала девушка, вытягивая из кармана серебряные монеты. — Вот. Дайте на все.

Хозяин, взяв монеты, взвесил их в руке.

— Да ваши парни, похоже, бездонные, — добродушно заметил он.

— Это не для них, — усмехнулась Китрин. — Для меня.

Хозяин захохотал. Такой способ лгать Китрин обнаружила совсем недавно: говорить чистую правду так, чтобы ее приняли за шутку. «Вино не для них, для меня, — повторила она сама себе. — Может, зимой меня посадят в колодки. А может, и нет. И какая разница, что я сейчас делаю?»

Хозяин вернулся с двумя темными бутылками вина и небольшим бочонком пива. Зажав бочонок под мышкой, Китрин взяла в обе руки по бутылке, хозяин распахнул перед ней дверь. Ветер на улице теперь дул в спину, подталкивая ее к дому. Над головой простиралось голубое небо, подернутое тонкой дымкой высоких облаков, в воздухе носился запах дождя. Осень в Порте-Оливе славится дурной погодой, а лето на исходе, так что мелкие дожди никого не удивляют.