У.е. Откровенный роман... - Эдуард Тополь

Рыжий, проявляя рвение, охотно бросился выполнять приказ. Я следил за ним, наступал первый «момент истины». Рыжий сунул руку в желоб и торжествующе достал сначала пистолет Глена, осмотрел его и, презрительно хмыкнув: «Блин, разряжен!», швырнул в сторону. Затем настала очередь моей заветной папки. Рыжий открыл ее, в ней были гамбургские анализы с немецкими печатями и еще один тоненький и запечатанный полиэтиленовый конверт-папка, прибывший накануне из Москвы экспресс-почтой «DHL». Банников вскрыл его и достал содержимое – продолговатый американский белый конверт с тиснением «Bank of New York» и в нем сложенный втрое лист с английским текстом, написанным от руки.

Я невольно еще раз глянул на часы.

Было 4.42 утра, отсчет времени работы «гарантийного письма» начался.

А Банников, держа в руках этот листок, изумленно уставился на него:

– Что это?

– Что там? – спросил Харунов, подходя к нему.

И вдруг до Рыжего дошло.

– Ах ты, сука!.. – замахнулся он на меня, но Харунов остановил его:

– Подожди! – и забрал у него этот листок. – Что это?

– Номера счетов! Кожлаевских! – воскликнул Банников.

Действительно, на листке округлым женским почерком было написано по-английски:

В «Бэнк оф Нью-Йорк» – $ 117.872.423,36.

Остальные деньги ушли из BONY:

$ 3.342.412 – в Арабский объединенный банк, Карачи, Пакистан (на трастовый счет № 5490000976К764);

$ 2.562.566– в палестинский банк «Возрождение», Рамалла, Палестина (на трастовый счет № 84077331409);

$ 1.731.890 – в Чечено-Кавказский Свободный банк, Баку, Азербайджан (на трастовый счет № 097AZ694473);

$ 72.500.000 – в «Прометей-Банк», Кипр (на счет фирмы «Капитал-Инвест» № 88709746789),

$ 72.500.000 – в «Банк Дэл Сол», Багамские острова (на счет фирмы «Прайорити-Инвест» № 98754831003),

и $ 42.800.000 – в «Кредо-Банк», Андорра (на личный счет Кожлаева № 67985400021).

То есть там были все те данные, которые я получил от Кимберли за две недели до ее гибели – с той только разницей, что в номере каждого счета была изменена одна цифра. Но суть этой бумажки была, конечно, не в этом…

– Вы поняли, Масуф Иманович? – сказал Харунову Рыжий. – Этот гэбэшный подонок собирался нас надуть! Блин! – И, демонстрируя рвение, врезал мне кулаком по уху.

Но Харунов и без него оценил бесценность найденной бумажки. Он сложил ее втрое, вложил в конверт «Бэнк оф Нью-Йорк», спрятал этот конверт в карман своего пиджака и сказал:

– Всё! Уходим!

– Подождите, – остановил его Рыжий и кивнул на Глена, валявшегося на полу. – Нужно с этим закончить.

– Ах да! – вспомнил Харунов. – Ну, давай! Быстрей!

Банников рывком поднял связанного Глена с пола, посадил на диван. Потом достал из кармана пиджака какие-то бумаги с отпечатанным по-английски текстом, рывком сорвал у меня с лица липкую ленту и приказал мне:

– Только тихо, без фокусов! Переведи этому мудаку: сейчас он подпишет все документы о согласии на развод с Полиной и отказе от приемного сына. А если не подпишет, я ему лично сделаю обрезание. Переводи!

– Вытри мне кровь с лица, – сказал я.

– Переводи так, не подавишься! Ну?!

Я молчал.

Рыжий опять замахнулся, но Харунов сказал миролюбиво:

– Отставить! – И приказал одному из Сталлоне: – Вытри его.

Тот утер мне лицо, и я перевел Глену требование Рыжего.

Глен согласно затряс головой.

Рыжий взял у Харунова нож, перерезал капроновый трос на руках у Глена и сунул ему бумаги и авторучку. Глен, не поднимая глаз, стал поспешно расписываться везде, где у слова «signature» – «подпись» были проставлены галочки. Судя по количеству этих галочек и листов, которые подписывал Глен, Рыжий сегодня или вчера побывал у настоящего американского адвоката, вот почему они так задержались. Конечно, для стопроцентной юридической силы этих документов подписи Глена должны быть заверены нотариусом, но это уже мелочи, подделать печать американского нотариуса – плевое дело.

Я посмотрел на Полину.

Не знаю, что она чувствовала, глядя, как Глен подписывает согласие на развод, но вряд ли она теперь поехала бы с ним в Небраску.

Впрочем, у нее никто и не спрашивал.

Получив все, что они хотели, Харунов и Банников заспешили, поглядывая на часы.

– Все! Все! Поехали! Забирайте пацана!

Один из Сталлоне убежал на второй этаж за Ивом, второй, снова залепив мне рот липкой лентой, волоком потащил меня наверх, а третий вел за мной Глена и Полину.

Считая затылком и спиной ступеньки лестницы, я смотрел на Полину, но она прятала от меня глаза.

В гостиной они бросили меня на полу посреди комнаты.

Сверху, со второго этажа, один из Сталлоне принес спящего мальчика.

А Рыжий сбегал на улицу к их машине и тут же вернулся, держа в руках какой-то брикет и еще какие-то цацки.

– Так, – сказал он мне и снова больно сорвал липкую ленту у меня с лица. – Переводи опять. Готов?

Сидя на полу, я кивнул.

Он сказал, глядя Глену в глаза:

– Значит, так, сука! – И мне: – Ты переводи синхронно! – И опять Глену: – Вот это видишь? – Рыжий показал ему брикет и микрофон-присоску. – Это взрывчатка со взрывателем, управляемым по радио. А это микрофон, он работает на триста миль. Ты понял? Сейчас я прилеплю их к твоей машине, ты сядешь за руль и поедешь к … матери в свою … Небраску! Без оглядки, ты понял? И если ты хоть раз остановишься или кому-нибудь скажешь по дороге хоть слово, я, нажму кнопку, и ты взлетишь в воздух, как … . Усек?

Я переводил, шмыгая кровоточащим носом, а Глен послушно и поспешно кивал, боясь поверить, что выберется отсюда живым.

– Где твои вещи? – спросил Харунов у Полины.

Она кивнула на сумочку и чемодан в ряду чемоданов и ящиков, заготовленных с вечера к отъезду.

– А документы? Паспорт?

Полина показала глазами на свою сумочку.

Он открыл ее, достал три паспорта. Российский паспорт Полины и американский Ива положил себе в карман, а третий швырнул Глену. И спросил у Полины:

– А вещи пацана, игрушки?

Она показала на еще два чемодана.

– Так, – сказал Рыжий троим Сталлоне, – Полину, пацана, эти чемоданы и детскую коляску в нашу машину, живо! Остальное в его прицеп! Пошли! – Рыжий толкнул Глена в сторону выхода, но тут же вернулся ко мне: – Ой, совсем забыл! – и опять залепил мне рот липкой лентой.

Полина, выходя, обернулась на меня, но кто-то из Сталлоне подтолкнул ее к выходу, на что Рыжий тут же сказал: