У.е. Откровенный роман... - Эдуард Тополь

– Ну-ну! Потише! Это моя невеста!

Убедившись, что узлы капронового шнура на моих руках и ногах не ослабли, он подхватил последний из чемоданов и вышел вслед за всеми.

Я сидел на полу, слушал, как они во дворе швыряют чемоданы в прицеп «U-hold», как со скрипом закрываются металлические створки этого прицепа и как они – и Глен, и банда Харунова – заводят свои машины.

Кровь из разбитого носа постепенно останавливалась.

Ураган, видимо, пронесло стороной, оросив нас только дождем, – пальмы за окном стояли в своем обычном, без урона, зеленом оперении, и солнце, поднимаясь где-то рядом, в Атлантике, искрило лучами в их мокрых тяжелых ветках.

Неужели они оставят меня живым?

– Ты понял, Глен? – послышался со двора голос Рыжего. – Мне нас…ть на красные светофоры, на все! Если я слышу, что ты остановил машину, я тебя взрываю на …! Ю андэрстэнд?

– Я поньял, я поньял! – поспешно сказал голос Глена.

– Все! Вали отсюда!

Взревел мотор «тойоты-терсел», взвизгнули, рванув с места, колеса, и машина вместе с прицепом с грохотом покатила по рассветному Сэндвиллу.

Я ждал. Неужели сейчас отчалит и вторая машина?

Но нет, конечно. Банников, таща что-то, взошел на крыльцо и вошел в дом. В руках у него были две тяжелые пластиковые канистры. Он свернул с них крышки и стал деловито поливать из этих канистр синтетические ковры вокруг меня. В воздухе запахло бензином, и я уже знал, что меня ждет. Но я ошибся: оказалось, был и сюрприз. Вылив обе канистры, Рыжий достал из кармана обыкновенный взрыватель «МУВ» и на простой леске-растяжке закрепил его – один конец к узлу на моих руках за спиной, а второй к ручке на окне в пяти метрах от меня. Это было гениальное решение, и Банников прочел в моих глазах, как высоко я оценил его хитрость.

– Ага, понял? – сказал он. – Песец тебе, Битюг! Только дернешься и – песец! Правильно? Ну, пока! Конечно, когда-нибудь встретимся, но там! – Он показал пальцем вверх и вышел – легкий и уверенный в себе, как король Монако.

Я остался сидеть на полу, с ужасом глядя через плечо на взрыватель, висящий на растяжке.

На улице их машина чуть прибавила обороты тихого японского двигателя. На чем они приехали? На арендованном джипе? В микроавтобусе? Во всяком случае, через полминуты все стихло.

Я сидел на полу, на голубом ковре, пахнущем бензином.

Солнце уже встало выше крыш и грело теперь сквозь окна настоящим флоридским теплом, отчего запах бензина усиливался с каждой минутой.

Они все сделали классно и правильно, абсолютно! Они все сделали так, как и я бы сделал на их месте. Но с этим взрывателем они меня переплюнули на сто очков! Конечно! Как я этого не учел? Они не могли поджечь меня сразу – им нужно отъехать от этого дома как можно дальше, а еще лучше – успеть улететь с Полиной и мальчиком до того, как в доме начнется пожар. И они нашли простое и гениальное решение, ведь не стану же я дергать этот взрыватель и поджигать сам себя. Во всяком случае, не стану его дергать, пока есть силы сидеть без движения. А тут всего семнадцать минут до аэропорта, еще час на регистрацию и взлет, и они в воздухе – good by, USA! Fuck you, подполковник Чернобыльский!

Я сидел и тупо, до боли в шее смотрел на этот гребаный взрыватель. Я видел такие сотнями в Чечне. Он состоит из трубчатого корпуса, ударника, пружинки, чеки, шпильки и запала. В боевом положении пружина находится в сжатом состоянии, чека входит в отверстие ударника и удерживает его во взведенном положении. Для выдергивания чеки необходимо усилие всего в 0,5 кг. После выдергивания чеки ударник под действием освободившейся пружины ударяет по капсюлю – воспламенителю запала и происходит взрыв капсюля-детонатора. И что с того, что сейчас этот взрыватель не подключен ни к мине, ни к фугасу и, следовательно, сам по себе не представляет опасности. Никакой мины или фугаса тут и не требуется. Через несколько минут пары бензина превратят всю эту комнату в бомбу, которая взорвется от любой искры еще до того, как эта искра долетит до пола и подожжет ковер. И уж, конечно, до того, как эта пламегасительная пена «FFE» и газ hallon заполнят комнату.

Так какого же хрена я сижу?

Я посмотрел наверх, на крохотные пожарные sprinklers, ввинченные в потолок.

Или я посмотрел еще выше, сквозь потолок, к небу, где, как уверял меня профессор, находится Вечный Разум?

Не знаю.

Вы способны дернуть взрыватель, чтобы взорвать сами себя?

Основной инстинкт – это все-таки не инстинкт размножения, а инстинкт самосохранения и выживания, и дернуть чеку взрывателя или направить свой самолет на таран могут только такие герои, как Гастелло, или такие безумцы, как Атта.

Я представил, как через секунду мое любимое, родное и такое уютное тело разлетится от взрыва на кровавые куски и ошметки, и похолодел от ужаса и страха.

Господи, за что?

Господи, помоги мне!

Они не зря использовали капроновый шнур, связывая мне ноги, и липкую ленту, а не кляп. Пожар расплавит и то и другое, и никто никогда не скажет, что это было преднамеренное убийство. Русский подполковник в отставке баловался взрывателем и взорвал сам себя…

Чувствуя, что я растягиваю последний миг своей жизни, я тихонько потянул на себя капроновую леску растяжки. Она напряглась, и казалось, чека взрывателя уже сдвинулась на микрон. Еще один микрон, и…

Я еще раз посмотрел наверх, на пожарный распылитель…

Взрыв грянул сам по себе, или я все-таки дернул чеку взрывателя?

Я не успел подумать, тело думало быстрее меня, оно рванулось в сторону и – с закрытыми глазами – покатилось по полу в алом пламени и густой бело-синей пене «Full Flame Extinguish», хлынувшей изо всех антипожарных распылителей под давлением 16 атмосфер.

Но я был жив! Я был жив! Мама, я жив!

Что это за голос? Чей? «НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬТЕ ПОМЕЩЕНИЕ! СЕЙЧАС БУДЕТ ПУЩЕН HALLON! НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬТЕ…» О, конечно, с потолка магнитофонный голос – предупредительные американцы!

Откатившись в сторону двери, я вспомнил, что огонь – это ерунда, его действительно уже добивает эта замечательная пламегасительная пена «FFE», но через минуту я задохнусь тут не от едкого дыма синтетических ковров, тлеющих под пеной, и не от самой этой пены, которая лезет мне в нос, в уши и в глаза, а от какого-то газа hallon, который должен хлынуть сюда вслед за пеной и уничтожить в комнате весь кислород.

Вы когда-нибудь тонули?

Вы знаете, что когда мы уже сдаемся, понимая, что все, КОНЕЦ, уже не выплыть, и когда мозг говорит этой жизни последнее «прощай» и отключается, даже тогда наше тело еще продолжает бороться за жизнь, делает какие-то рывки и движения и – выплывает!

Я не знаю, как я выбил эту горящую дверь. Я даже не помню, как я докатился до нее – со связанными ногами и руками!