David Bowie. Встречи и интервью - Шон Иган

— Привет, — начинает разговор Боуи; его голос — густое, обезоруживающе игривое мурлыкание. Человек, который давно является воплощением притворства и инопланетной таинственности в роке, производит впечатление совершенно нормального, ясно выражающего свои мысли землянина. Исследователь до мозга костей, Боуи подробно рассказал о своих любимых новых артистах, об испытанных в последнее время музыкальных влияниях, о компьютерных программах, о том, как он сыграл в кино Энди Уорхола, и о том, как он мечтает сплавить все интересующие его области в новую гибридную форму исполнительского искусства.

Давайте начнем с нового альбома. Кто продюсировал Earthling?

Дэвид Боуи: Я. Вместе с Марком Плати, который делал запись и сведение. Материал я сочинил вместе с Ривзом Габрелсом — моим гитаристом, который вообще-то работает со мной уже лет десять. Но мы как будто только вчера познакомились!

Вы не продюсировали чужие альбомы после 70-х годов.

ДБ: Нет, не продюсировал, и поэтому особенно живо интересуюсь перспективой снова, может быть, заняться этим. Есть одна девушка, Гейл Энн Дорси — она наша басистка, а кроме того она чудесная певица, и еще она пишет песни. Может быть, я в этом году стану продюсером и на ее альбоме.

Вы продюсировали Transformer Лу Рида и многие из альбомов Игги Попа конца 70-х. Эти альбомы восстановили карьеру им обоим.

ДБ: Я сделал это, потому что уважаю их и восхищаюсь ими как художниками. Каждый из них по-своему оказал влияние на мою работу, и я хотел сделать что-нибудь для них.

Наверное, нам стоит вернуться к настоящему, а не пересказывать 70-е.

ДБ: Ну, Лу Рид тоже является частью настоящего: он недавно работал со мной на концерте в Мэдисон-сквер-гарден. Получилось чудесно, мы повеселились от души.

Вернемся к Earthling: как обычно, вы играете на многих инструментах — гитара, саксофон, клавишные…

ДБ: Да, я дурачусь со всем понемногу.

Все-таки вы не просто «дурачитесь».

ДБ: Вы просто меня не видели!

Это дуракаваляние очень хорошо звучит.

ДБ: Это очень креативное дуракаваляние. Я любого одурачу!

Ваша новая публика, возможно, не знает вас как музыканта. Они знают вас только как вокалиста.

ДБ: Когда мне хватает смелости, я не упускаю случая сыграть что-нибудь на своих альбомах. Кое-какие вещи я делаю весьма неплохо — может быть, дело в недостатке профессионализма, но в них есть какая-то грубая невинность, которая, случалось, срабатывала. Определенные аккорды и так далее, гитарные пассажи и саксофонные заикания. Я знаю, что никто другой не смог бы сыграть это так же, как я.

На Earthling есть моменты, которые напоминают о более ранних альбомах, скажем, какая-нибудь фортепианная партия, которая похожа на что-то времен Ziggy Stardust.

ДБ: Фортепиано это Майк Гарсон. Он работал со мной до 75-го года, начиная с конца 73-го, еще со Spiders, и он играл на альбоме Aladdin Sane. Мы с ним давно работаем вместе, хотя долгое время он занимался своими делами. Но теперь мы снова вместе, и это, кажется, уже четвертый альбом, который мы с ним записали в 90-е.

Кто еще играет на альбоме?

ДБ: Ривз, конечно, играет практически на всех моих записях с 88-го года. Гейл Энн Дорси и Зак Элфорд — сравнительно новые для меня люди. Они работают со мной где-то четырнадцать месяцев, а в этом составе — впятером — мы существуем с января 96-го.

Они были вашим гастрольным составом? Вы их так нашли?

ДБ: Да, они пришли в мой концертный состав в 95-м, в туре Nine Inch Nails. После этого я уменьшил состав, потому что решил, что он слишком большой и громоздкий. Было девять музыкантов, я оставил четыре. И они продолжали играть со мной весь прошлый год. Мы теперь вполне сыгранная группа, и они будут играть со мной в этом году, когда я поеду в тур.

Вы назвали тур Outside туром Nine Inch Nails.

ДБ: Да.

Разве это не был тур Дэвида Боуи?

ДБ: Я подумал, вы и так знаете, что я в этом тоже участвовал! Я имел в виду тур Nine Inch Nails в отличие от тура Пэта Буна.

Не хочу, чтобы вы здесь преувеличивали заслуги NIN.

ДБ: Но это очень хорошая группа.

У вас с Трентом Резнором получился потрясающий дуэт.

ДБ: Единственная песня, которую я спел с ним — ну же, боже мой, как же она называется… «Hurt», точно, «Hurt» — прекрасная баллада, одна из лучших его песен. В этом туре получилась необычная комбинация стилей. Нам обоим казалось, что это, возможно, самый смелый по концепции тур за много лет. Не думаю, что многие додумались до такого сочетания. И потом я не видел, чтобы люди часто делали что-то похожее. А вообще мы снимали этот тур, и однажды мы сделаем что-нибудь с этой съемкой.

Итак, у вас был гастрольный состав, с которым вы почувствовали себя очень комфортно, и, само собой, с Ривзом вы работаете уже давно. Как вы с ним собрались, чтобы сочинить песни для Earthling?

ДБ: Прошлый год получился ужасно трудным. Мы объездили Россию, Японию, Скандинавию и добрались до Европы. Под конец мы сыграли на европейских фестивалях, а это значит, что мы работали с другими группами, иногда их было целых четырнадцать. И мы просто стали очень хорошей группой. К концу тура мы были уже, как говорят в Англии, как собачьи яйца. И я решил, что было бы классно сделать что-то вроде моментального звукового снимка — какими мы были в тот момент. Поэтому мы с Ривзом начали сочинять песни сразу же после тура. После заключительного концерта прошло дней пять, и мы засели в студии и две с половиной недели сочиняли и записывали песни; честно говоря, мы все очень быстро записали.

Так что эта музыка была кульминацией совместной игры вас четверых?

ДБ: Аранжировки и структуры песен я в основном сделал вдвоем с Ривзом. Но индивидуальный отклик каждого музыканта был интересен. Например, Зак, барабанщик — в отличие от большинства драм-н-бейсовых записей мы не стали вырезать партии с чужих пластинок и делать из них сэмплы. То, что делает малый барабан, все эти очень быстрые, бешеные штуки — Зак занялся этим и сделал собственные лупы, придумал всякие странные ритмы. Потом мы их ускорили до обычных 160 ударов в минуту.

(Драм-н-бейс) теперь ускорили до 185. Можете себе представить? Под него теперь практически невозможно танцевать!

А вы пытаетесь?

ДБ: Я щелкаю пальцами, и уже это достаточно трудно. Это очень быстрая музыка, кто-то сказал, что в следующие полгода темп дойдет до 200. Двести ударов в минуту — это почти невозможно себе представить. А когда-то, несколько месяцев назад, темп все еще был 160. В общем, Зак сделал свои собственные сэмплы. И так мы подошли ко всему альбому: все сэмплы у нас собственного производства. Мы, можно сказать, создали собственный звуковой ландшафт.