«Господь дарует нам победу». Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война - Михаил Витальевич Шкаровский

Не только отец Ф. Пузанов собирал на оккупированной территории Ленинградской области деньги на танковую колонну «Димитрий Донской». Лишь в районе, где действовала 5-ая партизанская бригада, в основном через Церковь население добровольно сдало 1200 000 рублей на танковую колонну для советской армии (огромная сумма для разоренных оккупантами земель!)[744].

Еще к 40-летию Победы 1985 г. среди священно- и церковнослужителей Ленинградской епархии было несколько человек, например, протоиерей Иоанн Ивановский, награжденных медалью «Партизану Великой Отечественной войны», а один из них – староста Серафимовского кладбищенской церкви Павел Кузьмич Раина, воевавший в рядах партизанской бригады имени С.М. Кирова и награжденный орденом Красного Знамени, даже написал небольшую книгу об участии священнослужителей в партизанском движении (в основном на материалах Белоруссии, где он сражался в период войны)[745].

Многие священники, не имея связи с партизанами, тем не менее, ярко проявили свой патриотизм. Так, проводивший «инспекторскую поездку» по освобожденной территории ленинградский протоиерей Николай Ломакин 16 сентября 1944 г. в рапорте архиепископу Псковскому и Порховскому Григорию (Чукову) писал о настоятеле Михаило-Архангельской церкви г. Дно протоиерее Сергии Василевском, что, по отзывам прихожан и представителей местных советских властей, «это достойный, как равно и верный сын нашей советской Родины»: «В частности, в Старой Руссе протоиерей Василевский был арестован, подвергнут унизительному допросу и был две ночи в тюрьме за то, что сорвал немецкое объявление на дверях Георгиевского храма о крестном ходе в годовщину немецкой оккупации Старой Руссы. С приходом Красной армии в г. Дно Василевский по личной инициативе организовал в храме крупные отчисления в фонд обороны, как от храма, так и от себя лично. Прихожане Дновской Михаило-Архангельской церкви с чувством особой благодарности отзываются о протоиерее Василевском за спасение им от немцев чудотворной иконы Божией Матери Старорусской и за сокрытие от немцев прочих старорусских святынь и ризницы, привезенных им не без риска в г. Дно». После освобождения 24 февраля 1944 г. г. Дно отец Сергий за 4 месяца собрал 118 тыс. рублей в фонд обороны и в дальнейшем был назначен митрополитом Григорием (Чуковым) благочинным Псковского округа[746].

Настоятель церкви Рождества Богородицы с. Рождествено Гатчинского района отец Георгий Свиридов активно помогал советским военнопленным. Высланный немцами из Пушкина, он оказался в деревне. Там староста, узнав, что он до 1930 г. являлся священнослужителем (Свиридов 11 лет работал счетоводом), предложил служить в местной церкви. В октябре 1941 г. на общем собрании жителей села отец Георгий был избран священником. Указания оккупационных властей он практически не выполнял, во все праздничные дни совершал богослужения, проводил крещение и отпевание, а в будни четыре раза в неделю преподавал в школе Закон Божий в трех деревнях. Подобное игнорирование немецких интересов во многом было возможно из-за позиции волостного старосты (как выяснилось потом, связанного с партизанами). Так, после снятия урожая 1942 г. отец Георгий организовал сбор помощи военнопленным и другим советским гражданам, находящимся в концлагере с. Рождествено[747].

Несколько священнослужителей подвергались арестам за то, что отпевали расстрелянных нацистами. Так, летом 1942 г. в Печорах по этому обвинению был арестован и передан СД священник Грец. Там же подверглись аресту диакон Василий Савин и псаломщик Иоанн Слесарев за то, что в годовщину расстрела своих прихожан отслужили панихиду на месте расстрела по просьбе родственников убиенных. Диакон и псаломщик находились в тюрьме девять месяцев – с 15 августа 1942 по 10 мая 1943 гг., голодали в заключении и чудом остались живы[748]. Были и другие подобные случаи.

По обвинению в антигерманской агитации подвергались различного рода преследованиям многие певчие и церковнослужители кафедрального Свято-Троицкого собора Пскова. Так, в конце 1942 г. были арестованы певчие Ольга Ильинская и Александра Андреева, ругавшие оккупантов и называвшие их грабителями, весной 1943 г. – певчая Анна Родионова вместе с двумя детьми, в декабре 1943 г. уволены как «советские патриоты» десять работников собора, аресту подвергалась переводчица Миссии Людмила Розанова, муж которой ушел к партизанам, и т. д.[749]

Настоятель Павловского собора Гатчины протоиерей Феодор Забелин накануне освобождения города во время церковной службы спрятал советского лейтенанта в храме, спасая его таким образом от преследования фашистов, и хотя многие верующие видели это, никто не выдал своего пастыря. 9 февраля 1944 г. в докладе митрополиту Алексию (Симанскому) отец Феодор так описал этот случай: «Мы прикрыли русского офицера, он лег спать, а медную кованую дверь я приказал закрыть на замок. Около 9 часов вечера в церкви раздался взрыв, то немцы бросили гранату в окно. Ранило 5 человек случайных богомольцев, а утром с рассветом лейтенант уже мог присоединиться к своим, жизнь его была спасена»[750].

А в ходатайстве 24 жителей Красного Села от 31 января 1945 г. об открытии в их городе церкви отмечалось, что в 1941–1943 гг. в этом храме при немцах ежедневно отец Иоанн Пиркин совершал «по уставу положенное богослужение, молясь за страну родную, за наших бойцов в Красной армии и, вполне понятно, за свою Советскую власть трудящихся. Молитвы у всех нас были усердны о даровании скорой победы нашей Красной армии и свободы от напавших на нас злодейски гитлеровцев»[751] и т. д.

Верующим хорошо известен подвиг преподобного Серафима Вырицкого, который весь период оккупации прожил в пос. Вырица Гатчинского района Ленинградской области, и, несмотря на престарелый возраст и тяжелую болезнь, повторив подвиг преподобного Серафима Саровского, неустанно молился на камне в саду своего дома о спасении Русской земли. Открыто говорил святой и о предстоящем неизбежном поражении Германии, в том числе немецким офицерам.

В Пасхальном 1944 г. послании Ленинградский митрополит подчеркивал: «С радостью услышал я о преданности вере, о верности Родине многих пастырей за все время пребывания в фашистской неволе… также отрадно было узнать о том, что многие священники и миряне бестрепетно всеми имевшимися у них способами боролись против засилья оккупантов: помогали партизанам, укрывали их от врагов»[752].

С лета 1943 г. Ленинградский штаб партизанского движения (ЛШПД) наладил поставки литературы издательского отдела Московской Патриархии в немецкий тыл. Доставлялись первые номера начавшего выходить в сентябре церковного журнала, патриотические обращения иерархов, воззвания к населению, призывавшие на борьбу с врагом за свободу, веру и честь Родины, сообщения об отлучении от Церкви верующих и лишении сана священнослужителей, сотрудничающих с оккупантами, и т. д. А с конца 1943 г. материалы о патриотической деятельности Русской Православной Церкви появились на страницах периодической печати, в том числе и в центральном органе ЛШПД – газете «Ленинградский партизан». В них говорилось об участии священнослужителей в комиссиях по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и даже об их