Пять капитанов - Ким Владимирович Малаховский

бухту в час ночи, не дав знать никому из нас и не подав никакого сигнала... И хотя на следующее утро мы отправились на поиски и сделали все возможное, обнаружить его мы не смогли... Таким образом, я был вынужден вернуться в бухту... мы оставались в этой бухте пятнадцать дней...»

А капитан Диего де Прадо-и-Тобар, находившийся вместе с Торресом, утверждал в письме к Филиппу III, посланному из Гоа много лет позднее, 24 декабря 1613 г., что на флагманском корабле в ночь на 12 июня 1606 г. произошел мятеж, Кирос был заперт в своей каюте, и судно скрылось в темноте.

Каждое из этих свидетельств грешит очевидной субъективностью. Кирос, с большими подробностями описывая даже незначительные детали своей экспедиции до 8 июня, весьма лаконично и мимоходом останавливается на том, как потерялись корабли, отводя этому лишь один абзац. Правда, он тогда бил сильно болен и кораблем управлял, собственно, главный кормчий.

Гаспар де Леса, человек преданный Киросу, естественно, повторял версию своего командира, тем более что именно он фактически распоряжался на судне в го время.

Что касается Торреса, то он, несмотря на внешнюю лояльность по отношению к Киросу, не любил его. В упомянутом выше письме к королю Торрес посчитал нужным указать: «У меня характер, отличный от характера капитана Педро Фернандеса де Кироса». Капитан же Прадо абсолютно не переносил Кироса и строил всякие козни против него во время плавания. Кирос арестовал его вместе с Хуаном де Бильбоа и перевел с флагманского судна на «Сан-Педро». Впоследствии Прадо всячески чернил Кироса перед испанским монархом, о чем речь еще впереди.

Так что никаких свидетельств, которые можно было бы счесть достоверными, не существует. Поэтому можно лишь строить догадки, основываясь на интересах главных действующих лиц драмы, происшедшей без малого четыре столетия назад в неведомых водах величайшего из океанов нашей планеты.

Кирос упивался своим открытием нового и, как он считал, самого большого материка на земном шаре. Конечно, он жаждал скорее вернуться в Испанию и сообщить об этом своему монарху. Поэтому, когда исчезли из вида два других судна, Кирос не очень сокрушался и поспешил в Акапулько. В своих записках он впоследствии напишет: «Я понимал, что только корабль, на котором я находился, был в состоянии доставить известия об открытиях и их важности...» Судьба же экипажей других кораблей не особенно беспокоила Кироса. «Понятно, что если они спасутся, — писал он, — то сделают все, что в их силах, чтобы открыть побольше островов и доставить о них такие сведения, какие только можно получить с божьей помощью, и адмирал (т. е. Торрес. — К. М.) и его штурман Хуан Бернардо де Фурентидиенья — люди, от которых можно ожидать великих дел...»

Торрес, прекрасно сознавая свои способности навигатора, стремился к самостоятельности. Часто он во время совместного с Киросом плавания высказывал несогласие с его распоряжениями. Поэтому, потеряв своего капитана, Торрес отнюдь не впал в тоску и печаль. Прождав, по его словам, две недели флагманский корабль у выхода из бухты Сан-Фелипе-и-Сантьяго, Торрес вскрыл пакеты с приказами короля на случай гибели Кироса и, как потом писал Филиппу III, имел совещание с офицерами шлюпа. «Было решено, — писал Торрес, — что мы должны следовать им, хотя и вопреки мнению многих, я бы даже сказал, большинства...» Торрес и не собирался вести корабли к Санта-Крус, месту, избранному Киросом на случай, если суда потеряют друг друга. Он, следуя приказу Филиппа III, определившего направление плавания к Новой Гвинее и Яве, повел корабли на запад, до 20° ю. ш. Достигнув этой широты и примерно на 160° в. д., Торрес повернул к Новой Гвинее, хотя экипажи судов требовали возвращения в Манилу.

Таким образом, можно предположить, что погодные условия действительно привели к тому, что корабли потеряли друг друга из виду. Но ни у Кироса, ни у Торреса не было особого желания встретиться. Все же Кирос более проявил себя джентльменом, правда, к этому его обязывала должность руководителя экспедиции. Несмотря на жгучее желание идти к берегам Америки, Кирос вначале решил все-таки идти к Санта-Крус и ждать там потерявшиеся суда.

18 июня «Сан-Педро-и-Сан-Пабло» достиг широты острова, но его не было видно. Судно прошло либо западнее, либо восточнее острова.

Кирос принимает решение не искать остров, а, не теряя времени, идти на северо-восток в направлении Гуама, а оттуда к берегам Северной Америки. Ветры благоприятствовали ему. Плавание шло успешно: запасы воды пополнялись за счет обильных дождей, и каждый день матросы вылавливали много рыбы, которую и ели и солили про запас.

23 сентября с корабля увидели острова североамериканского побережья. 11 октября «Сан-Педро-и-Сан-Пабло» прошел мимо мыса Сан-Лукас. Корабль был приведен в боевую готовность, ибо в этом месте английский капитан Томас Кавендиш захватил испанское судно «Санта-Анна». Но на этот раз все обошлось благополучно. Вражеские корабли не встретились, море было спокойно, небо безоблачно.

Когда 12 октября корабль подходил к Калифорнийскому заливу, погода резко изменилась. Подул сильный северный ветер, поднялись громадные волны. Судно бросало как щепку, заливало волной. Матросы не успевали откачивать воду. Положение казалось безнадежным. Внезапно к вечеру ветер стих, и удалось поставить паруса. Корабль вновь пошел вдоль побережья.

21 октября «Сан-Педро-и-Сан-Пабло» бросил якорь в мексиканской бухте Навидад.

Во время плавания Кирос часто бывал болен. Когда разразился шторм у берегов Калифорнии, он был прикован к постели. В бухте Навидад Киросу стало совсем плохо. Жизнь, казалось, угасала в нем, но, преодолевая необыкновенную слабость, Кирос не прекращал командовать судном. По его приказу четверо матросов отправились на берег за пресной водой. Так как шлюпки были смыты волнами во время шторма 12 октября, матросы отправились на берег на наскоро сооруженном плоту. Они довольно быстро нашли воду, наполнили все захваченные ими 27 кувшинов и возвратились на корабль. Матросы сказали, что на побережье не видели ни людей, ни жилища. Это привело команду в уныние: измученные плаванием люди надеялись хорошо отдохнуть и сытно поесть в какой-либо близлежащей деревне. Прошли сутки. Два матроса попросили Кироса разрешить им отправиться на берег, обещая найти местных жителей. Кирос отпустил их.

Тем временем построили небольшую лодку, на которой тяжело больного Кироса, сопровождаемого группой солдат, перевезли на берег. Солдаты начали стрелять птиц, ловить кроликов, удить рыбу. Скоро уже были сделаны кое-какие запасы. К полудню к берегу подошли двое: испанец Херонимо де Сан-Лукар де Баррамеда и местный индеец. Дон Херонимо предложил свою помощь. Кирос попросил дона Херонимо передать вице-королю Мексики его письма. Он вручил ему деньги на