Жестокие игры - Джоди Пиколт

— Готова?

Журналисты напоминали черных мух, этих ужасных насекомых, которые каждое лето на несколько недель прилетают с северо-востока и бездумно лезут в нос, уши, глаза, как будто имеют на это полное право. Джордан натянул на лицо улыбку и стал протискиваться в задние суда по каменным ступеням, стертым за многие годы, что по ним устало влачились подсудимые. Вверх — с надеждой, вниз — с победой или поражением.

— Мистер Макфи! — окликнула женщина-репортер, бросаясь к нему. — Как вы считаете, вашего клиента оправдают?

— Практически уверен, — вежливо ответил Джордан.

— А как вы объясните тот факт, что ваш клиент уже один раз сидел за изнасилование? — выкрикнул другой репортер.

— Заходите в зал, — улыбнулся Джордан, — и сами увидите.

Пресса его любила. Он всегда нравился средствам массовой информации. Он был самонадеян, фотогеничен и уже давно научился отпускать эффектные реплики. Он растолкал плечом камеры и микрофоны, не переставая думать о том, не слишком ли отстала Селена.

На предпоследней ступеньке дорогу ему преградила женщина. На ней был кроваво-красный тюрбан и футболка с надписью: «ВЫЧЕРКНИТЕ ИЗ ЖИЗНИ ТУ НОЧЬ».

— Мистер Макфи, — кричала она, — вы знаете, что в одних Соединенных Штатах за прошлый год сто тридцать две тысячи женщин заявили о том, что их изнасиловали? А если еще прибавить огромное количество женщин, которые не заявляют о том, что подверглись насилию, то цифра достигнет семисот пятидесяти тысяч!

— Да, знаю, — ответил Джордан, глядя ей прямо в глаза, — но это вина не моего подзащитного.

Джек сидел в глубине крохотной камеры в департаменте шерифа, которая располагалась в подвале здания суда, грыз ноготь на большом пальце и таращился на пол у себя под ногами, совершенно не обращая внимания на то, что приехал его адвокат.

— Джек! — негромко окликнул Джордан.

Он был поражен тем, как хорошо выглядит его клиент в чистой одежде. С другой стороны, Джек был приучен к этому с рождения — к дорогим пиджакам, галстукам из репса и кожаным туфлям. Джордан улыбнулся.

— Готов?

— Надеюсь.

— Нет нужды рассказывать, что ждет тебя в суде. Ты уже через это проходил. Много разного дерьма всплывет до окончания суда, но самое важное, чтобы ты оставался спокойным. Ты взорвешься, и в ту же секунду прокурор докажет, что ты — одно большое зло, которое только и ждет, чтобы совершить насилие.

— Я не взорвусь.

— И помни, наше слово последнее, — сказал Джордан. — Это больше всего привлекает в работе адвоката.

— А я было подумал, что возможность побрататься с по-настоящему замечательными людьми.

С уст Джордана слетел удивленный смешок, но когда он поднял глаза на Джека, тот смотрел на него серьезно, без намека на улыбку.

— Вам известно, что в среднем за насильственное преступление преступника приговаривают к ста пяти месяцам тюрьмы?

Джордан фыркнул.

— Кто сказал?

— Бюро статистики при министерстве юстиции. За прошлый год более миллиона преступлений было совершено совершеннолетними.

— Возможно, в этом году цифра снизится до девятисот девяноста девяти тысяч девятисот девяноста девяти.

Повисло неловкое молчание, которое прерывал лишь кашель заключенного, сидящего через две камеры от Джека. Джордан вздохнул.

— Джек, я обязан еще раз напомнить… Ты рассказал мне слишком мало, работать не с чем. Среди присяжных шестеро мужчин, каждый из которых хотя бы однажды хотел изменить жене, но в последний момент женщина передумывала. Так проще всего объяснить причину изнасилования. — Он наклонился к нему. — Ты абсолютно уверен, что не хочешь согласиться на этот вариант?

Джек зажал руки между коленями.

— Джордан, можно попросить вас об одолжении?

Адвокат кивнул. Джек повернулся и холодно взглянул на него.

— Больше никогда меня об этом даже не спрашивайте.

Мэтт полез в портфель за бумагами и обнаружил, что они склеены остатками печенья. Он покачал головой и начал аккуратно разъединять страницы своего желтого блокнота для записей.

— Ой! — поморщился Джордан Макфи, проходя мимо стола прокурора к своему месту. — Последний раз я видел подобное, когда учился в университете. Тогда один парень положил печенье в портфель судьи, у которого работал секретарем.

— Не сомневаюсь, что это был ваш приятель, — ответил Мэтт.

— Мне кажется, он стал окружным прокурором. — Джордан подавил улыбку, когда один из документов Мэтта порвался. — Осторожнее! Вы же не хотите испортить свою шпаргалку?

— Макфи, я могу рассматривать это дело даже во сне и все равно выиграю.

— Похоже, в этом и заключается ваш план, поскольку вы явно предаетесь мечтам. — Он вытащил из своего портфеля упаковку с салфетками и бросил на стол прокурора. — Держите. Задабриваю противника.

Мэтт взял салфетку, вытер остатки печенья со страниц блокнота и вернул упаковку Джордану.

— Приберегите для своего подзащитного, будете вытирать ему слезы после приговора.

Открылась боковая дверь, вошел помощник шерифа. Он ввел обвиняемого и усадил его на стул рядом с Джорданом. На Джеке были пиджак и галстук, но руки закованы в наручники. Помощник шерифа снял с него наручники. Джордан внимательно посмотрел на клиента, который был сплошным комком нервов, — казалось, он просто пышет негодованием.

— Успокойся, — едва слышно произнес Джордан.

Но он и сам понимал, что требует невозможного. В зале было битком — освещать ход процесса прибыли репортеры даже из таких далеких штатов, как Коннектикут. Тут же сидели и жители города, которые пришли в суд, чтобы убедиться: их Сейлем-Фоллз остался таким же высоконравственным, каким слыл всегда. Амос Дункан со своего места за спиной прокурора бросал на Джека испепеляющие взгляды. В зале присутствовало порядка двухсот человек, чье внимание было приковано к подсудимому… и ни одного, кто пришел бы поддержать Джека.

— Джордан, — прошептал Джек, в голосе которого явно угадывалась паника, — Я это чувствую.

— Что?

— Как сильно они меня ненавидят.

Джордан вспомнил, что Джек никогда по-настоящему не присутствовал на судебном процессе. Стороны заключили сделку о признании вины, он получил свой срок — процедура неприятная, но разве ее можно сравнить с суровым испытанием, которое ожидает его сейчас? Система правосудия хороша лишь на бумаге, но правда заключается в том, что, пока Джек сидит на скамье подсудимых рядом с адвокатом, каждый, кто будет следить за этим процессом, считает его виновным, пока не доказано обратное.

Через боковую дверь в зал суда чинно вошли шесть мужчин и восемь женщин — основной состав присяжных и два дублера. Каждый, перед тем как занять свое место, повернулся и пристально взглянул на Джека. Он под столом вцепился руками в колени.