Святой Грааль - Юрий Никитин

Томас оглянулся назад на дорогу, спросил с сомнением:

— Думаешь, сойдет за калику? Больно дороден. Да исмирения с воробьиный нос.

— Ему только войти во дворец!

Он снял с седельного крюка булаву, повертел в руке, ловкоподбросил в воздух, не сбавляя ровного шага. Назад булава неслась, гудя и жутковзревывая, ремешок звучно лопотал под напором встречного ветра. Томас напрягся,втянул голову в плечи, стараясь сделать это как можно незаметнее: варварскиеигры выглядят чересчур опасными, пугливо косился на калику. Тот ехал, глядявперед, в какой-то момент резво выставил руку, булава с чмоканьем словно влиплав ладонь, калика подбросил ее легко, перехватил за рукоять и снова повесил накрюк у седла. Конь под ним шагал ровно, чуть косил на всадника, погруженного втяжелые думы. Томас спросил внезапно:

— Ты поменялся, чтобы Муромцу помочь... или бедувпереди чуешь?

— И то, и другое, — ответил Олег невесело. —И то, и другое, сэр Томас.

Не останавливаясь, Олег ехал мимо прилепившихся у подножияхолма домиков, где в самом деле, кроме коз и кур, другой живности непросматривалось. Томас кивнул на деревушку:

— Будем заезжать?

Олег рассеянно похлопал жеребца по шее:

— Нет уж, пойду пешком... на этой вот конячке.

Дорога уходила все дальше на север, ухоженные поля сменилисьнеухоженными, заброшенными. Все чаще попадались высокие каменные башни. Ночамитам пылали факелы, днем блистало солнце — сторожа обменивались зеркальнымисигналами.

Вскоре повстречали разоренную деревню, а еще дальшевиднелись почерневшие развалины города, который калика называл Золочевым.Городская стена была разрушена в двух местах, высокие каменные дома чернелипровалами окон, вместо крыш белели свежеотесанные балки, уже с поперечинами,похожие на обглоданные скелеты чудищ, которых Томас не забудет до смертногочаса. Народ суетился, нахлестывал уцелевших лошадок, таскал кирпичи и бревна,спеша, как муравьи, сложить свою кучу заново.

И здесь война, — сказал Олег печально. — Набеги,мятежи... Ладно, доедем до Салтова, расстанемся там. Я сверну на северо-восток,а ты пойдешь той же дорогой, что шел на Иерусалим?

— Я не помню, — признался Томас. — Когда шлиосвобождать Гроб Господень, до карт ли благородным рыцарям? Расспрашиваливстречных, крестьян. Те указывали в какой стороне лежит Иерусалим. Так идвигались.

— Представляю! Шли не по расчету, не за добычей, а позову сердца. Потому столько дров наломали.

— Дров?

— Ну, костей. Через два дня, когда проедем черезСалтов, я сверну на дорогу, что ведет через Степь. А теперь надо только попрямой.

— Сэр калика... Удивительно, но я еще не странствовал сболее достойным и благородным спутником! У меня нет брата, но когда вернусь вБританию, скажу — есть!

— Спасибо, — ответил Олег с неловкостью, онпонимал, чего стоит такое признание благородного рыцаря простолюдину. —Спасибо, сэр Томас!

Ночи стояли теплые, звездные, путешественники не разводилидаже костер. Впрочем, дважды огонь раскладывали для просушки одежды; попадалипод короткий злой ливень.

Когда до Салтова остался конный переход, вместе с конямизаночевали в прекрасной кипарисовой роще, где посреди удивительного сада рослиухоженные яблони, груши, персиковые деревья, гранаты. Олег указал на грудуисполинских камней, объяснил, что всего десяток лет тому здесь был роскошныйлетний дворец знатного вельможи, при дворце — богатый фруктовый сад и цветник,здесь играли дети, слышалась музыка, песни. Но вдали от крепких городских стени жестоких солдатских гарнизонов — легко ли выжить в кровавое время?

Томас настоял, что ночью нести стражу будет он, человексражений и воинского долга, а сэр калика, человек приватный и служитель культа,хоть и великий герой, но принадлежит к тому уважаемому клану, о котором должнозаботиться. Потому пусть спит у костра, а он, герой штурма башни Давида,посторожит у костра, полюбуется звездами, которые здесь с кулак каждая, ведьдома на их бледном северном небе звезды не крупнее примерзших снежинок!

Олег заснул, посмеиваясь. Труднее всего удержаться от снапод утро, тогда и сменит самоотверженного рыцаря. А пока пусть насмотрится наюжное небо, когда еще выберется из своей северной страны Белых Волков?.. Тобишь, Оловянных Островов... Британии... Саксоанглии...

Томас изредка подбрасывал в огонь сухие ветки, бережно илюбовно водил, сидя перед костром, точильным камнем по стальному лезвию. Мечдержал на коленях, ощупывая от кончика до крестообразной рукояти, где восновании ручки умелым оружейником, который заодно подковал коня и выправилнагрудную пластину, вделан гвоздь — порыжевший от крови Спасителя, срасплюснутой шляпкой, кривой, но чудодейственный — Томас всякий раз, каквспоминал о нем, ощущал трепет в теле и прилив сил.

Он медленно чиркал шершавым камешком по лезвию. Егорыцарский меч перерубал железную рукоять булавы и рассекал стальной шлем, нозато кривые сарацинские сабли, с которыми впервые познакомился на Востоке,рассекают подушку, поставленную стоймя! Хорошая сабля сарацина обязана рассечьлегкую вуаль, тончайший женский волос. Стыдно сказать, но изяществосарацинского оружия нравилось Томасу все больше, свой английский меч иной разказался молотом.

Бережно водил камешком, подносил лезвие ближе к огню,всматривался. Послышался шорох, Томас мгновенно отпрянул от огня и ухватил мечза рукоять, но перед глазами, ослепленными полыхающим костром, в черной тьмеярко блистали плавающие искры. Запоздало вспомнил, что калика никогда не садитсяна страже лицом к огню.

Сзади по голове ударили, как по наковальне, в ушах полыхнуложарким огнем. Он привстал, замахнулся мечом, но кто-то тяжелый прыгнул наспину, ударил снова, и Томас провалился в тьму.

Сквозь шум крови в ушах он услышал голоса. По-прежнемувыгибался темный купол с крупными звездами, костер чуть прогорел, потрескивалугольками. В красноватой полутьме возникали и пропадали темные силуэты,позвякивало железо. Фыркали невидимые кони, трещали кусты.

Над Томасом из темноты нависло хмурое лицо — широкое, свыступающими скулами. Блестящие от возбуждения глаза быстро оглядели пленника,губы раздвинулись, обнажая желтые изъеденные зубы:

— Этот цел... Второй нам стоит троих, но успели... Какдумаешь, нам заплатили верно?

Странный гортанный голос из темноты ответил зло:

— Раньше я думал, что переплатили!.. Теперь сомневаюсь.

— Но мы их взяли!

— Сонными. А если бы проснулись вовремя?

Человек отошел от Томаса:

— Что сделано, то сделано. Но ты прав, можно быпотребовать больше. Хоть нас и предупреждали, но я таких еще не встречал!