Ступени в вечность - Людмила Минич

Хранитель так и не вернулся больше в тёплые носилки, и остаток ночи девушке пришлось коротать одной. Но это время запомнится ей навсегда. Первое счастье за всю её жизнь. Хорошо бы не последнее.

В дорогу они тронулись рано, еду ей пришлось выносить Тангару уже в пути. Хранитель спешил в Латиштру добраться да ещё от возможных преследователей оторваться. Наверно, они сделали плохо, что бросили… может быть, бросили незнакомых людей в этой пустоши, но раз тут так заведено… Что нашёл — то и твоё. Девушка отгоняла назойливые мысли. Уж если Тангар говорит, что так и нужно, значит, это не может быть худо.

Её счастье продолжалось почти до полудня, до самого перевала, пока сзади не послышался одинокий крик.

Тут ветер свистал так, что уши закладывало. И холод терзал немилосердно, все-таки она уже попривыкла к солнцу. Маритха жалась в уголке, приникая к пологу только для того, чтобы спросить, не нужно ли чего хранителю. Впрочем, это больше для заботы, чем для порядка. Ему так ничего и не понадобилось. Дорога стала такой горбатой, что жаровник пришлось потушить ещё утром. Закутавшись во все, что нашлось в носилках тёплого, Маритха дремала в своём уголке под свист ветра, и тем удивительнее, что именно она услыхала этот крик.

— Что это? — Девушка немедленно высунулась из-за тёплого полога.

Тангар недоуменно обернулся и сразу обратно на дорогу уставился. Тарпа качнуло.

— Ты что, не слыхал?

Он покачал головой, уже не оборачиваясь.

— Что там?! — крикнул в сторону, и ветер едва не унёс его голос.

Как она далёкий крик в таком шуме почуяла?

— Кричал кто-то!

— Что?

— Кто-то кричал! — надрывалась она.

— Где?

— Оттуда вроде! Сзади!

Тангар попытался привстать оглядеться, не сдерживая тарпа. Наоборот, он даже подстегнул его.

— Ничего.

Тарпа качнуло, и Маритха полетела обратно в носилки, ударившись о жаровник.

— Сама попробуй! Погляди! — донёсся до неё приказ, и девушка послушно высунулась из-за боковой стойки.

Не видать ничего. Только скалы. Почудилось? Или то самое начинается, про что Великий говорил? Она почувствовала холодок меж лопаток. Неужто ей уже слышны голоса незримого?

Опять! Слабо, но явственно. Маритха выскочила наружу и принялась озираться уже в полный рост, несмотря на все окрики Тангара.

— Вот он!

Он появился совсем не от последнего изгиба пути, ведущего на перевал, потому-то девушка сразу его и не заметила. Человек в чёрном арчахе прыгнул на дорогу откуда-то сверху, словно со скал спустился. Что ещё там можно делать, как не одиноких путников стеречь?

Маритха крикнула ещё раз. Тангар изо всех сил натягивал ремни. Тарп остановился, и хранитель скользнул в носилки. «Оружие!» — догадалась девушка. Сама она до боли в глазах, слезящихся на ветру, вглядывалась в незнакомца. Он приближался слишком быстро! Почти бежал. Даже если бы они продолжали двигаться дальше, пришелец без сомнения нагнал бы их тарпа, такого медлительного и неуклюжего на этой узкой, засыпанной камнями дороге.

Тангар выпрыгнул из носилок, на плече красовалась та самая ремённая цепь, которую Маритха называла попросту «верёвка» и с сокрушительной силой которой в руках у горцев ей довелось познакомиться уже не раз.

— Не бойся, — сказал он, наклонившись к самому уху. — И не встревай! А лучше спрячься!

— Он меня уже видел, — возразила девушка, — И как я только его услыхала?

— То-то и оно, — процедил сквозь зубы хранитель. Маритха скорей угадала, чем услышала.

— Если этот из хозяев нашего тарпа, — приподнялась она к его уху, — то они нас так сильно обогнали! И как он туда залез? — Девушка смотрела на почти отвесную скалу, с которой незнакомец свалился на их невезучие головы.

Её спутник, похоже, думал о том же, переводя взгляд с незнакомца, с непокрытой головой скачущего через немалые валуны, на скалу, указанную девушкой. Опять что-то бросил сквозь зубы.

— Что?

— Поджидал, говорю.

— Нас?

— Может, и нас. Держись хорошенько.

— Что? — Маритха только заметила, что одной рукой хранитель крепко ухватился за упряжь.

— За носилки держись! И покрепче.

Тангар придержал её за талию, пока девушка искала хорошую опору.

— Для чего?

— Вдруг как зверя пуганёт.

Маритха хлопала глазами. Это ж не горакх, человек. Надо, верно, долго стараться, чтобы тарп так вскинулся. Храпеть да реветь они горазды, это да, а вот скакать почём зря, это нет.

Путник подошёл достаточно близко, чтобы можно было разглядеть немолодое обличье. Тёмное, как у всех горцев, словно выдубленная шкура. Ветер раздувал длинные густые волосы, с одной стороны спёкшиеся от крови. Как он вообще с такой-то раною расхаживает, не то что бегает?

Тангар ещё ближе наклонился к её уху, не спуская глаз с незнакомца.

— Крепче держись, не шучу я. Есть такие, иглы са́хи… У любого хранителя имеются. Вздохнуть не успеешь, как зверь выше скал взовьётся. Если сверзишься… туго нам придётся.

Маритха ухватилась за угловую стойку до боли в пальцах, аж костяшки побелели.

Странный путник тем временем подошёл ближе некуда.

— Чего надо? — крикнул Тангар.

Тот показал, что ничего не слышит, однако ответил:

— Вы кто такие? Это мой зверь! Я искал его.

Маритха услыхала все до песчинки, ещё и без особого труда. Тангар же прокричал, чтобы незнакомец повторил свои слова. Девушка пропустила эту странность только потому, что нутро у неё сразу слиплось холодным комом. Она слишком хорошо помнила этот хрипловатый голос. А ещё черные тени в пещере и труп Самаха на полу. Корка! Устроитель каких-то темных дел. Тут. Снова рядом. Она испуганно огляделась в поисках его черных подручных, но никого не заметила.

— Тангар, это Корка! — громко зашептала Маритха в самое ухо хранителю. — Помнишь, я тебе говорила!

— Говорю, это мой зверь! — почти одновременно с нею крикнул незнакомец. — Кто вы такие и где мои люди? Отвечайте!

Тангар пристально взглянул на непрошеного гостя.

— Точно? Ты ж его не видала! — теперь уже он наклонился, шепча ей в ухо.

— Зато уж голос никогда не позабуду!

— Так почти не слышно, не разобрать ничего за ветром! А ты — голос!

Девушка недоуменно моргнула. Как это не слышно? Очень даже явственно… Не могла же она так промахнуться?

Путник смотрел вверх, ожидая ответа. Недобро косился на Тангара, на Маритху поглядывал меньше, небрежно скользя пустыми глазами. Неужто он её не помнит? Как так можно? Он-то её без наличника видал… Наверняка хорошо запомнил. Или он притворяется?