На златом престоле - Олег Яковлев

...В Галиче была быстро собрана и посажена на коней дружина. На сей раз Ярослав решил сам идти в поход. Чешуйчатая бронь была приготовлена и лежала в походном обозе, там же находился и позолоченный шелом с бармицей, и прилбица волчьего меха. Малиновое корзно, застёгнутое впереди у плеча фибулой, колыхалось на ветру. Узкие рукава кафтана перехватили обручи, на сапогах сверкали бодни, руки вцепились в поводья. За спиной на портупее — меч в обшитых зелёным сафьяном ножнах, с бронзовой рукоятью, изузоренной травами.

Наскоро простился Ярослав с семьёй и домочадцами. Впервые в жизни увидел Ольгу перепуганную, всю исполненную тревоги. Прижимала она к груди маленькую дочь, крепко держала за руку восьмилетнего сына, говорила перед расставаньем тихо:

— Обереги себя! Ради нас! Живой ты нам нужен!

Ратники прощались с жёнами и чадами. Впереди была яростная многочасовая скачка по пыльному шляху, мимо лесов и полей, по холмам и речным долинам. Был пот, катившийся градом, были иссушённые спёкшиеся уста, была белая пыль клубами, и были попадавшиеся на пути сожжённые дотла сёла. И были крестьяне с красными от слёз или застывшими от горя глазами, и слова, одни и те же, произносимые из раза в раз:

— Убили! Пожгли! Увели!

И были тела безжизненные, пронзённые стрелами, исколотые копьями. И возникала ненависть, ярость, сильнее хлестали ратные коней.

За Острогом соединились галичане с дружинами Ярослава Изяславича Луцкого и Владимира Андреевича Дорогобужского.

Гордо реяли на ветру стяги. Алый вершник на жёлтом поле — герб волынских князей, соседствовал с Ярославовым жёлтым львом и красным крестом на белом фоне — гербом города Галича.

Князья и воеводы собрались на скорый совет в шатре у Ярослава. Сидели на кошмах, пили холодную ключевую воду, говорили коротко, быстро, под стать положению.

Владимир Андреевич, давний знакомец Осмомысла, ещё по походам Долгорукого, худой, высокий, кустобородый, наполовину половец, с глубоким багровым шрамом от стрелы на шее, выбранный старшим из-за своего богатого боевого опыта, говорил так:

— Надо нам поспешить. Вборзе скакать. Имею вести, недалеко покуда ушёл Башкорд. Где-то меж Ярополчем и Мунаревом он. Ежели поторопимся, догоним их. Кони поводные есть, дружины у нас добрые. Отнимем полон, посечём.

Осмомысл глянул на своих воевод. Святополк Юрьевич, потрясая богатырским кулаком, поддержал Владимира:

— Верно баишь. Налетим, опрокинем сию сволочь поганую!

— Вперёд сторожу надо послать, — предложил князь луцкий.

— И то верно, — согласился Святополк. — Княже, — обратился он к Ярославу, — дозволь мне в сторожу пойти. Длани чешутся, сечь поганых хочу!

— В сторожу не для того ходят, чтоб рубиться, — строго пресёк его желание Осмомысл. — Тут, брате, не такие, как ты, надобны люди. Тебя с твоей статью за версту[255] половцы углядят. А посечь их ты успеешь. Не за горами, думаю, битва злая.

— Кого же послать наперёд? — вопросил Владимир Андреевич.

— Дозвольте, князи, мне пойти.

Поднялся внезапно с кошм ещё бледный едва оправившийся от прошлогодней раны Избигнев Ивачич. Не хотел Ярослав брать его с собой в поход, но настоял молодой боярин, сказал, мол, моё то дело. Из-за меня Башкорд ворогом нам стал. Не смог Осмомысл ему отказать тогда, в Галиче, не отказал и теперь, видя, какой решимостью пылают чёрные глаза Избигнева.

Не выдержал, обнял галицкий князь любимца своего, расцеловал в обе щеки, промолвил:

— Что ж, с Богом, Ивачич.

Владимир Андреевич дал ему в подмогу искусных сакмагонов, Ярослав Луцкий тоже выделил добрых дружинников. Во главе отряда сторожи ускакал Избигнев в ночную тьму киевской дороги.

Ночь была безлунная, хоть глаз выколи. Горели на холмах разведённые костры, вокруг лагеря коротко перекликались сторожа. Полти[256] мяса жарились на огне, ароматный запах их щекотал ноздри. После короткой трапезы у себя в шатре прилёг Ярослав на кошмы, попытался заснуть. Но сна не было, была тревога. Как там Избигнев? И как сложится дальше их поход? Принесёт ли удачу неистовая погоня?

Усталость растекалась по всему телу. Ноги гудели от долгой скачки. Но заснуть до утра Осмомысл так и не сумел.

Утром зычный звук, боевой трубы поднял воинов. Быстро собравшись, двинулись дружины в дальнейший путь. Резво скакали по влажной от росы утренней траве отдохнувшие кони.

Гонец от Избигнева примчал часа через два. Половцы жгли сёла у истоков Ирпеня, невдалеке от Ярополча. Они были совсем близко и, по всему видно, не ожидали столь скорой погони.

Воеводы тотчас распорядились облачиться всем воинам в боевые доспехи. Чешуйчатые, пластинчатые, кольчатые брони были извлечены из телег и одеты на тела, головы покрыли шеломы, миндалевидные щиты с умбонами были привешены на руки, стрельцы надевали на левые запястья деревянные дощечки — наручи, вооружились тулами[257] со стрелами и налучьями с тугими луками. Чтобы натянуть такой лук, требовалась немалая сила. Иной два-три здоровых мужа — гридня натянуть не могли. Стрелу же пускали прицельно умелые воины чуть ли не на сто сажень.

В прилбице, шеломе и панцире было жарко. К тому же руки с непривычки покрылись волдырями и мозолями от поводьев, а путевых рукавиц Осмомысл не жаловал. На бёдрах между ногами от пота тоже появилось раздражение. Но не обращал на такое князь внимания — потом, после будет он разбираться со своими болячками. Впереди был жаркий бой. Почему-то вспомнился ему Семьюнко, коего оставил он насей раз в Галиче. Видно было, что не особо хотелось отроку идти в поход, совсем приворожила, видать, его красавица Оксана. Да и Галич без догляда оставлять было нельзя — бояре могли учинить в любой день новую смуту. А кто, как не Семьюнко, сумеет вовремя проведать о кознях тайных врагов. Уже не первый год приставляет он к видным галицким боярам тайных соглядатаев, которые только его и знают.

...Подъехал на статном жеребце Владимир Андреевич. С ним рядом восседали князь луцкий и Святополк. Первый нервно кусал длинные пшеничные усы и нетерпеливо сжимал поводья, второй казался каменным истуканом, былинным Святогором в дощатом панцире и шишаке с красным яловцем. Руки в кольчужных рукавицах сжимали огромный, длиной в чуть ли не в полтора аршина, меч.

— Как увидим поганых, ты, брат, обходи их справа, — предложил Ярославу князь Владимир. — Мои дорогобужцы с левой стороны пойдут, а лучане в чело ударят. Так на них с трёх сторон и наскочим. Не уйдут. Никуда не денутся.

...С холмов за Ирненем хорошо был виден городок Ярополч и сёла на другом, правом берегу реки. Столбы яркого пламени вырывались над деревянными строениями. Горели дома, гумна, овины.