На краю пропасти. Китайская шаль. - Патриция Вентворт

– Да, могу, – уже более дружелюбным тоном сказала мисс Сильвер. – В любом случае тебе полезно это знать. Когда я гостила здесь в молодости, мистер Фейн, отец Агнес, учил нас стрелять. Он закрепил мишень на церковной стене и дал нам свой пистолет. Это может показаться эксцентричным, но мы были в восторге.

– Кто это «мы»? – резко спросил Марч.

– Агнес, Люси, я, ну и, конечно, Перри.

– Перри?

Мисс Сильвер встала и пошла к двери.

– Да, – как ни в чем не бывало сказала она, – у нее отлично получалось.

После чая мисс Сильвер вышла отправить письмо. Была суббота, вторая половина дня, и письмо в Лондон вполне могло подождать до воскресенья, но мисс Сильвер, чувствуя необходимость в моционе и одиночестве, воспользовалась отправкой письма как предлогом, чтобы прогуляться.

Стоял темный спокойный вечер. В теплом влажном воздухе пахло дождем. Радуясь перемене погоды, пожилая женщина дошла до конца аллеи и свернула к перекрестку, где был установлен почтовый ящик.

Бросив в него письмо, она повернула и, вопреки привычке ходить быстро, не спеша пошла назад. Ее мысли крутились вокруг последнего разговора с Рэндалом Марчем. Имя Перри продолжало звучать у нее в ушах – имя, равнозначное сорока одному году верной службы Агнес Фейн. Прошла молодость, несчастная любовь Агнес, тянулись годы в инвалидном кресле, а теперь вот эта трагедия – все это время Перри была рядом. В отношениях между хозяйкой и горничной не за что было зацепиться. Если у Перри и был мотив, его нужно искать в другом месте. И если в доме имелся человек, совершенно неспособный на спонтанное проявление ненависти, то это была Перри. Правда, на убийство ее мог толкнуть не внезапный порыв гнева, а непроходящая, годами взлелеянная обида. Но на кого и за что? Ответа не было, разве что… Эта мысль приходила уже второй раз за день, а значит, от нее так просто не отмахнешься.

Погрузившись в размышления, мисс Сильвер пропустила поворот на аллею и оказалась на узкой тропинке в зарослях кустов. Ветка остролиста слегка царапнула ее по щеке и вывела из задумчивости. Тропинка в этом месте круто поворачивала в сторону, и мисс Сильвер стала соображать, где она находится и как лучше пройти к дому. Было темно, а в таких густых зарослях совсем ничего не видно. Мисс Сильвер решила, что обогнула северное крыло и теперь стояла позади дома. В таком случае проще всего идти напрямик.

Она пожалела, что не взяла с собой фонарь, как вдруг чьи-то шаги и голоса отвлекли ее от этих мыслей. Шаги были осторожными, голоса – приглушенными. Послышалось сдавленное «Ой!» – кого-то хлестнула ветка. Сердитый мужской голос произнес: «Смотри, куда идешь!» Девушка захихикала в ответ и сказала: «В этой гребаной темноте ничего не вижу!» Мисс Сильвер передернуло от слова «гребаной». Она даже была не уверена в том, что хорошо его расслышала – настолько не ожидала услышать такое из уст юной девушки.

Ведь голос принадлежал Флорри Мамфорд, которой, строго говоря, совершенно нечего было делать наедине с мужчиной после наступления темноты. Неужели миссис Дин так легко обмануть? Флорри сопровождал молодой человек по имени Уильям Шеперд, помощник садовника. Мисс Сильвер его тоже узнала по голосу и подумала, что эти встречи уже вошли у них в привычку.

Подслушивать мисс Сильвер не позволяло воспитание. Она подумывала о том, чтобы тихо ретироваться, как вдруг одна фраза заставила ее отбросить щепетильность и, поступившись принципами частного лица, приступить к обязанностям частного детектива. Именно в этом качестве мисс Сильвер позволила себе вторгнуться в приватную жизнь молодых людей и стала внимательно прислушиваться к их разговору.

– Если ты знаешь, кто это сделал, Флорри, – настаивал Уильям Шеперд, – то лучше скажи.

Флорри захихикала:

– Если я что-то знаю, это мое личное дело и я никому ничего не скажу!

– Тогда и не заикайся об этом!

– А кто заикается?

– Ты, кто ж еще? Нечего ломать комедию, лучше послушай меня: этот твой треп до добра не доведет.

Флорри снова захихикала:

– Кто это сказал?

– Я сказал. Заткнуться тебе надо и молчать в тряпочку, а то потом пожалеешь.

– Я уже жалею, что с таким тюфяком связалась! – Флорри совсем обнаглела.

Разговор прервался. Поцелуй, пощечина, возня, еще один поцелуй – Уильям Шеперд, получив удовлетворение за нанесенную обиду, снова заговорил:

– Ну ты и дура! Нечего тут воду мутить. Найду себе другую, и черт с тобой. Вот увидишь! Договоришься до того, что нас обоих выгонят.

– Да тебя всего равно призовут, какая разница? – в свою очередь, разозлилась Флорри.

– Матери это не понравится. Ох как не понравится! И эти твои намеки тоже. Коли есть тебе что сказать, то и говори прямо – чего дурака-то валять? Говорю тебе: доиграешься!

Флорри захихикала и перешла на шепот:

– А может, я денег хочу. Кое-кто рад будет от меня откупиться.

– Ты это о чем?

– А, интересно? – поддразнила Флорри. – О деньгах, о чем же еще? Слово за слово, глядишь, мне и обломится кругленькая сумма – ты только рот раскроешь. Хоть все сто фунтов, что скажешь?

Что сказал бы Уильям, никто так и не узнал: издалека послышался недовольный голос миссис Дин:

– Флорри! Флорри! Куда ты запропастилась? Очистки она выкидывает! Тебя только за смертью посылать!..

Флорри захихикала:

– Спохватилась! Да хватит тебе – пусти! Завтра у меня вечер свободный. Может, приду к тебе, да не с пустым карманом – кто знает!

Мисс Сильвер не двигалась. Миссис Дин снова позвала Флорри, и та убежала. Уильям Шеперд продрался сквозь кусты и вышел на тропинку, пройдя так близко от мисс Сильвер, что она могла достать до него рукой.

Подождав, пока все затихнет, пожилая женщина выбралась на аллею и пошла к парадному входу.

Немного подумав, мисс Сильвер отправилась в кабинет и, не застав там суперинтенданта, позвонила ему по телефону.

– У меня есть новости. Поговорим по-французски.

Это вступление, произнесенное также по-французски – тем неживым, правильным языком, на котором говорят гувернантки, – отвлекло Марча от получасового отдыха, выкроенного посреди трудов. Суперинтендант ответил бегло, но с неискоренимым британским акцентом, который свидетельствует о том, с какой неохотой англичане поддаются иностранным влияниям.

Мисс Сильвер поторопилась продолжить:

– Не хочу больше навлекать на себя упреки в сокрытии данных от следствия, поэтому сейчас перескажу тебе разговор, который только что услышала. Подожди, пожалуйста, одну минуту.

Мисс Сильвер положила трубку, осторожно подошла к двери и отворила ее. Широкий коридор был пуст. Из буфетной напротив доносилась симфоническая музыка – работал радиоприемник. С удовлетворением кивнув, она закрыла дверь и вернулась к телефонному аппарату.