На краю пропасти. Китайская шаль. - Патриция Вентворт

– Включи свет, Флорри. У меня с собой деньги.

Сто фунтов!.. Девушка потянулась к выключателю. Ее фигура оказалась ярко освещена, но сама она успела разглядеть только руку в перчатке и опускающуюся на нее кочергу. Флорри вскрикнула и рухнула на пол.

Человек в перчатках остался доволен ударом. Кочерга была оставлена рядом с телом, свет выключен. Послышался слабый звук удаляющихся шагов. Потом уже ничего не было слышно. В доме все спали. В открытое окно поддувал холодный ветер.

Лора проснулась в полной темноте – одно окно было открыто, но задернуто светонепроницаемой занавеской. Она не знала, что ее разбудило, но проснулась с ощущением давящего страха, словно ей грозила какая-то опасность. Страх – слепой, бесформенный, беспричинный – стучал у нее в ушах, голове, груди. Казалось, этим стуком наполнена вся комната.

Девушка села в постели, прислушиваясь. Понемногу черная волна спала, и она снова была Лорой Фейн, а не обезумевшим от неведомого страха существом.

Дрожа всем телом, Лора почувствовала огромное облегчение и одновременно сильную жажду. Она встала с постели, подошла к раковине и налила себе стакан ледяной воды. Отпила и, вздрогнув от холода, сразу же успокоилась. Поставив стакан, девушка пошла к двери, ступая по ковру босыми ногами и вытянув вперед руки. Ей неожиданно захотелось повернуть ключ в замке – почему, она и сама не знала, ведь страшно было во сне, а не наяву, во сне, который Лора даже не могла вспомнить. Сон закончился, страх исчез. Зачем же она тогда идет запирать дверь? Внезапно девушка открыла дверь и выглянула в коридор.

По сравнению с непроницаемой темнотой комнаты коридор показался ярко освещенным. Она посмотрела направо – пусто. Посмотрела налево – и увидела Агнес Фейн, которая приближалась к ней со стороны лестницы.

Страх вернулся, парализовав Лору целиком и полностью. И что на нее нашло? Ведь в увиденном, пожалуй, не было ничего особенного, разве что видеть этого ей не полагалось. Агнес Фейн не ехала в кресле – она шла. Непривычно высокая, она ступала, некрасиво подволакивая левую ногу. Все ее тело, необыкновенно прямое, словно отказывалось признавать дефект, отказывалось под него подстраиваться. Агнес шла так медленно, что при желании Лора легко могла закрыть дверь и остаться незамеченной. Но она не могла двинуться с места. Могла только стоять и ждать, пока Агнес подойдет ближе.

Когда кузина подошла, Лора разглядела ее белое неподвижное лицо, нетронутую прическу, нитку жемчуга на шее и длинный свободный халат фиолетово-красного цвета. Агнес оперлась рукой о стену и смотрела на Лору сверху вниз темными сверкающими глазами.

– Почему ты не в постели? – строго спросила она.

Лоре вдруг нестерпимо захотелось что-то сказать, сказать правду.

– Мне стало страшно.

Во взгляде Агнес Фейн не было ни гнева, ни презрения – только отстраненная холодность.

– Чего ты боишься? – спросила она.

– Я не знаю.

Выражение лица Агнес изменилось, голос стал жестче:

– Ложись в постель! И запри дверь – обе двери! Кто знает, может, и от страха можно запереться на ключ? Возвращайся в спальню и никуда не выходи! Слышишь меня?

Словно нехотя, Лора отступила назад, прикрыла дверь, надавив на нее ладонью, повернула ключ в замке. За дверью послышался глубокий протяжный вздох. Неровные шаги стихли.

Лора все так же медленно, словно ноги налились свинцом, дошла до двери в ванную и тоже заперла ее, затем нащупала лампу на ночном столике и включила свет. Девушка легла в постель и еще долго дрожала от холода – нет, не от холода, от чего-то похуже. Она только что была на волосок от смерти, и от этой близости ее пробирало до костей.

Нашарив под матрасом грелку и пододвинув ее поближе, Лора начала согреваться. С зажженной лампой в комнате стало светло и уютно. Сон прошел, и вместе с ним и страх. Теперь Лора удивлялась сама себе.

Она бросила взгляд на дверь – и вдруг увидела, что ручка шевелится. Недавно пережитый ужас вернулся к ней с новой силой. Ручку медленно повернули до упора, затем отпустили. Потом очень тихо – невероятно тихо – надавили на замок. Вполне возможно, что это ей лишь показалось. Возможно, никакого звука не было. Ручка вернулась в исходное положение – больше ее не трогали.

Лора замерла, сидя в кровати. Она не спускала глаз с двери и напряженно прислушивалась, но больше ничего не слышала. «Двери заперты. Дверь в ванную заперта. Эта дверь тоже заперта. Никто не может войти», – в ужасе повторяла она про себя. И вдруг слева и сзади от нее послышался стук в дверь – стучали в дверь ванной.

Девушка мгновенно вскочила с кровати. Снова постучали – негромко, но настойчиво. Держа руку на косяке и прислонившись к щели между ним и дверью, Лора спросила:

– Кто там?

В жизни не испытывала она такого облегчения, как тогда, когда услышала в ответ ворчливый голос Люси Эдамс:

– Ты не спишь? Впусти меня! Зачем ты заперла дверь?

Трясущейся рукой Лора повернула ключ. Руки ее тряслись от радости. Надо же, она до смерти перепугалась – а это всего лишь кузина Люси.

Она открыла дверь, и в комнату вошла мисс Эдамс в красном фланелевом халате с золотой цепочкой пенсне на груди. Пенсне, как всегда, сидело криво. Накладка из волос, по всей видимости, осталась лежать на туалетном столике и не скрывала широкого пробора и жидких локонов, накрученных на бигуди. Кузина была явно чем-то обеспокоена и говорила шепотом:

– Агнес больна. Зачем ты заперла дверь? Это неправильно. Вдруг пожар, тогда что? Кузина Агнес больна, а я не могла до тебя достучаться. Нужно немедленно вызвать доктора. Ты мне поможешь.

Лора поспешно накинула зеленый халат.

– А что случилось? Ей очень плохо? Что я могу сделать?

Люси Эдамс поправила пенсне.

– У нее бывают приступы. Это очень опасно. Ее нельзя оставлять одну. Пока с ней Перри. Я должна спуститься вниз и позвонить доктору, но я не могу пойти одна. Как это ужасно! Я не могу идти одна. Ты должна пойти со мной.

Ветер задувал в открытое окно. Лора закрыла его. Она снова дрожала от холода.

– Конечно, я схожу с вами. Может быть, разбудить мисс Сильвер или Кэри?

– Нет, нет, нет и нет! Ни в коем случае! Никто не должен знать. Они посторонние люди, а ты родственница, поэтому я пришла к тебе. Кроме членов семьи, никто не должен знать. Никто.

Глаза ее бегали, голос нервно подрагивал.

– Никто, кроме семьи, – повторила она.

– А как же доктор…

Мисс Эдамс сделала нетерпеливый жест:

– Доктора не считаются – они умеют держать язык за зубами. А нам нужно торопиться. Надевай тапки и пошли!

Проходя через тускло освещенный холл, девушка гадала, что за болезнь одолела Агнес Фейн. «Приступы». Но приступы чего? «Никто, кроме семьи, не должен знать. Никто». Почему? «Доктора умеют держать язык за зубами…» Но кто их об этом просит и зачем? У Лоры тем временем повторился ее собственный «приступ» – приступ страха, но в более легкой форме. Она вспомнила хромающую фигуру, неподвижное белое лицо-маску, грубый голос, который сказал ей закрыть дверь.