Испытательный срок - Лора Патрик

— Бет, я думал только о вас.

— Может быть, мне здесь действительно немного не по себе.

— Прошу вас, не надо.

— Я не думала, что это чувство будет таким сильным.

— Вам следовало предупредить меня. — Он порывисто положил руки ей не плечи. — Или вы это сделали нарочно? Чтобы приехать сюда и поставить меня в дурацкое положение?

Его прикосновение заставило Бет пожать плечами.

— Нет, я никогда…

Она подняла руку и погладила его по щеке.

В следующее мгновение его губы прижались к ее рту, а руки обвили спину. Ее удивление сменилось приступом желания, острого, словно колючая проволока. Данк тихонько водил кончиком языка по нежному краю ее губ. Руки Хаммела спустились ниже, и Элизабет оказалась прижатой к его груди. Он медленно поглаживал ее бедра. Тело Бет таяло от блаженства. Его пронизывало забытое тепло, и она, затаив дыхание, наслаждалась этим ощущением.

Бет жадно целовала его, полностью отдавая себе отчет, как это безрассудно. Когда она сумела перевести дыхание, то поняла, насколько тесно прижалась к нему, и отпрянула.

— Кажется, мы собирались заняться обедом! — воскликнула Элизабет.

— По-моему, вы не слишком-то рвались его делать. Впрочем, как и я.

— Вы ошиблись.

Данк отошел к противоположной стене кухни.

— Я должен узнать правду, даже если она убьет меня. — Его голубые глаза потемнели, рот крепко сжался. — Во-первых, я хотел бы знать, почему вы согласились прийти сюда.

Она пыталась казаться равнодушной.

— Все то же старое любопытство. Вы всю жизнь были обольстителем, Данк. Таким вы и остались.

Он не протестовал.

— Черт возьми, я бы помнил. Если бы я видел, что вы работали в этом доме, я бы запомнил вас. По крайней мере, я бы знал, что вы дочка Менсона.

Она затаила дыхание.

— Это комплимент?

— Это констатация факта. Вы околдовали меня с первого взгляда, когда я три недели назад пришел на лодочную станцию. В женщине, которая умеет, не моргнув глазом, выносить оскорбления и одновременно успокаивать ворчунов, есть что-то невероятно сексуальное.

— Вы себя имеете в виду?

— Вообще-то речь шла о Шоне, но, похоже, что я отношусь к той же категории. Меня чертовски привлекают женщины, которые умеют остроумно постоять за себя.

У Бет заколотилось сердце. Она провела рукой по волосам и пристально посмотрела ему в глаза. Взгляд Данка оставался непроницаемым, от этого сердцебиение только усилилось. Данк повернулся к холодильнику и вынул из него зеленый перец, цыплячью грудку и бутылку с соусом. Все это время она молчала. Пауза затягивалась.

Он достал кочан цветной капусты.

— Ну, скажите что-нибудь умное и насмешливое, чтобы разрядить атмосферу.

— О поцелуе или о том, что я работала здесь?

— Начинайте с чего хотите.

— Я бы хотела начать с того дня, когда я вас околдовала. В Кейп-Норде всегда жили люди, которым принадлежало все вокруг, и даже те, кто на них работал.

— Черт побери, Бет…

— Данк, вы сами задали этот вопрос. Зачем делать вид, что мы представляем из себя что-то другое? Вы — вода, а я — песчаная дюна. Прекратите злиться и дайте мне цветную капусту. — Она взяла кочан и положила его на буфет. — Все мы выросли здесь. Сейчас я работаю на лодочной станции, где хранится яхта, принадлежащая вашей семье. Я женщина. И то и другое выделяет меня из окружающих. Если бы я работала в «Хаммел-космотроник», вы бы и взглядом меня не удостоили.

— Тут вы чертовски ошибаетесь. Забудем о «Космотронике». Все это чушь. Мало ли, что у вас хранится моя лодка… Вы есть то, что вы есть, и то, что мой отец владеет фирмой, а ваш был хозяином лодочной станции яхт-клуба, здесь абсолютно ни при чем. Просто ситуация оказалась слишком пикантной.

— Данк, честное слово…

— Проклятие, со дня первой нашей встречи вы только и делали, что пытались держаться от меня в сторонке. Я был настолько заинтригован, что предпочитал сидеть и слушать, но при этом делал свои выводы о том, что вы из себя представляете. Бет, вы дьявольски умны, но чересчур болезненно относитесь к разнице в нашем происхождении.

— Вы осуждаете меня за это?

— Нет. Но я буду вне себя, если сегодня вечером вы встанете в позу и начнете защищаться. С того дня, как я оказался на станции, меня гложет раскаяние, что я не узнал вас. Это дает вам преимущество. Я чертовски хочу, чтобы вы перестали издеваться надо мной.

— Это не издевательство, а попытка защититься.

Его раздражение усиливалось.

— Наверное, я заслужил это.

— Заслужили что?

— То, что произошло. Всю эту дурацкую ситуацию. Вы нарочно пришли сюда, чтобы укорять меня.

— Думайте что хотите. Вы прекрасно знаете, что привели меня сюда, чтобы посмотреть, насколько быстро я соглашусь подняться с вами наверх. Если соглашусь.

— У меня не было такого намерения. Впрочем, я не стану скрывать, что хочу вас.

Она начала закипать.

— Вы так легко к этому относитесь?

— В этой ситуации вообще нет ничего легкого!

— Было время, когда я пошла бы на все, лишь бы привлечь ваше внимание. Но те дни давно прошли. Я уже не тот глазастый подросток, который был готов лечь с вами в постель, но добиться своего. Слава Богу, что тогда вы об этом не догадывались.

— Я был дураком.

— Просто подростком. Как и я.

— А сейчас мы взрослые. Ну и в чем же, по-вашему, разница?

— Данк, я приехала сюда только ради того, чтобы пообедать.

— Тогда простите мне мои животные инстинкты, а я прощу вас за то, что вы над ними издеваетесь.

— В этом месте я должна была бы начать брызгать слюной и доказывать, что ничего подобного у меня и в мыслях не было.

Он улыбнулся.

— Вот теперь я вам верю.

— Давайте готовить обед, Хаммел.

— Верно. Поручите мне что-нибудь, а то руки чешутся…

Она засмеялась.

— Простите за взрыв эмоций. Я забыла, что с этим домом у меня связано не меньше воспоминаний, чем у вас с лодочной станцией.

— Я хочу знать, что это за воспоминания.

— Зачем?

— Затем, что мне не хотелось бы обидеть вас.

Сделав попытку найти сковородку, Бет села на корточках перед буфетом, пока прикосновение Данка не заставило ее подняться на ноги. Она держала крышку от кастрюли с таким видом, словно хотела прикрыться ею.