Битва за реальность - Алекс Орлов

– И кто же эти круги?

– Скорее всего, это важная, известная нам с вами организация, которая часто мешает нам.

– Ну, мой статус позволяет отправить им определенный запрос, на который они обязаны ответить. Если у них что-то против вас такое имеется, если они проводят какую-то операцию, то мы с вами об этом непременно узнаем.

– Что ж, если вам это нетрудно, пожалуйста, сделайте такой запрос, дорогой судья. Хотя, подозреваю, они могут вас обмануть.

– Обмануть, конечно, могут, на то они и спецслужбы. Но то, как они будут меня обманывать, уже позволит мне сделать кое-какие выводы.

– Ну хорошо. А как насчет исполнительного аппарата Генштаба, например?

– А что такое с Генштабом?

– Если господа из важной организации начнут действовать, они же не будут проявлять себя открыто, а попытаются задействовать кого-то из официальных служащих. К тому же для этого имеются совершенно легальные причины – долина на побережье осталась без власти.

– Долина и до этого долго оставалась без власти, и никому до этого не было дела, – напомнил судья.

– Это так, но теперь к ней привлечено очень большое внимание.

– Соглашусь с вами и при этом замечу, что внимание к ней привлекла не столько бомбардировка в горах, сколько неожиданный удар с орбиты по горе рядом со злополучным фортом. Это совершенно никак нельзя объяснить, и к этому привлечено основное внимание. Вы к этому причастны, советник?

– Ничего не могу сказать определенного, ваша честь. Но я обязательно узнаю. Я наведу необходимые справки.

– Да уж, пожалуйста, наведите. Не хотелось бы действовать вслепую.

– А что… действительно ходят упорные слухи в известных кругах?

– Они ходят. Неоднократно уже слышал об этом. Правда, ни одного документа об этом я пока не видел, но определенные разговоры о том, что имеются соответствующие аналитические выводы, я слышал.

Трое суток – не такой большой срок. Именно столько майор Корсак отмерил Ружону на реализацию операции.

– И это еще очень жирные условия! – сказал он. – Мы находимся в таких жесточайших временных рамках, что любое промедление может вызвать обрушение всей выстраиваемой мною системы в области Гольяр. Всей системы, понимаешь, Ружон?

– Да, сэр, я вас понимаю, – вынужден был согласиться стажер.

А что ему оставалось? В высокие сферы руководителей разведывательных сетей выходили только самые жилистые, те, кто за минимум времени мог реализовать максимум мероприятий. И ожидать каких-то поблажек не следовало, они с майором находились в одних и тех же условиях полной реальности.

У Ружона был богатый опыт тренировки на компьютерных имитаторах, однако там он всегда понимал, что это игра, которую можно переиграть столько раз, сколько захочешь. И даже когда приходилось играть на курсовой зачет, волнение было совершенно другим – ученическим. А в жизни на реализации можно было получить пулю, неважно, кем ты был: простым агентом, куратором проекта или руководителем большой сети. Пуля статусов не признает, и большой босс в штаб-каре, замаскированном под фургон по развозке синтетических цветов, мог оказаться под ударом, как и обычный опер.

Независимо от иерархического уровня, соваться приходилось в самые опасные мероприятия, проникать в самые непозволительные структуры, куда даже полиция не рисковала запускать собственных агентов, и вот там, в этом хаосе и беззаконии, никто не смотрел на твои заслуги. Любой наркоман мог спустить курок ржавого револьвера, если ты неправильно его просчитал.

Вчера Ружон ходил на поиски аппаратуры для диспетчеров.

Это только в фильмах у шпионов на дому имелись целые арсеналы, в реальности за каждым гвоздем следовало обращаться к специализированному рынку.

Помощь майора Корсака заключалась в том, что он предоставлял информацию о местах, где можно было получить необходимую аппаратуру, а также гарантировал почти нелимитированную оплату.

Место, где торговали аппаратурой высочайшего класса, было указано верно, и, потоптавшись на указанном пятачке минут десять, Ружон вскоре встретился с продавцами дефицитного товара.

Какое-то время пришлось потратить на проверку этих торговцев, ведь в городе повсюду шастали полицейские агенты и оперативники. Они были настолько хороши, что под видом каких-нибудь бродяг могли подобраться совсем близко и получить всю твою секретную информацию.

Следовало быть настороже.

В результате вчерашнего рейда Ружон ушел с полными сумками аппаратуры. Наличные перешли продавцам, но «девятка» оставалась с ним.

Будь перед ним полицейские или даже трижды полицейские, Ружон в тех обстоятельствах был готов стрелять в любого, поскольку сейчас на кону стояло его превращение из мальчика на побегушках в штатного агента.

Судья заканчивал надевать костюм, когда пришел новый вызов на его личный служебный номер.

Глубоко вздохнув, он достал из кармана диспикер и, еще раз вздохнув, нажал кнопку приема.

– Слушаю, судья Осборн.

– Ваша честь, это я – Клосс.

– Узнал тебя по голосу. Как сам? Как дела?

– Да ничего, вполне удовлетворительно.

– Ну хорошо, слушаю тебя.

– Хочу вам сообщить, ваша честь, что вокруг ваших ранее озвученных персон происходит подозрительное движение.

– Ну-ка уточни насчет персон и насчет движения. Я ведь недавно проснулся и очень хорошо позавтракал. Мне трудно включиться.

– Ну, дело простое. Мои бойцы, «информационная дивизия», как я их называю, заметили лишнюю суету вокруг указанных вами персоналий. Посторонние лица, иногда повторяющиеся.

– Шпионы, что ли?

– Ну, если угодно – шпионы.

– Послушай, Соул, у меня сейчас серьезные дела прокручиваются. Поэтому, если ты мне поможешь, получишь бонус сверх оговоренного.

– Звучит неплохо.

– Вот-вот, – кивнул судья. Ему сейчас никак нельзя было попасть в какой-нибудь переплет, поскольку у «партнеров» в этот период происходили бюджетные назначения и его интересы там должны быть отражены не хуже, чем в прошлом году. К тому же выделенный им самим оперативный бюджет бонусного фонда был еще не растрачен.

– Да, ваша честь, я вас услышал. Можно применять любые меры?

Несколько мгновений судья Осборн соображал, но потом принял решение и сказал:

– Делайте, что хотите, но чтобы прослушки и «хвостов» за нашими подопечными не было.

– Хорошо, сэр, будет исполнено.

Разговор закончился, и Клосс, выдержав паузу, набрал на диспикере номер:

– Алло, Роджер, можешь говорить?