Мотив Х - Стефан Анхем

Но, похоже, с человеком в бежевой куртке с символом «Шведских демократов» ничего подобного не случилось — она увидела, как он поднимается с другой стороны машины. Она была уже почти на месте и без труда схватила бы его.

Но вместо того, чтобы перейти дорогу пешком, он сел на водительское место и завел машину, после чего Лилья могла только разглядеть, как он нажал на газ и оставил старого владельца машины истекать кровью на асфальте.

Двадцать пять дней, четырнадцать часов и сорок две минуты.

Начальница криминального отдела полиции Астрид Тувессон посмотрела на наручные часы и вышла из кабинета. Еще восемнадцать минут, и она побьет свой предыдущий рекорд. Хотя она была не совсем уверена в минутах. Но, по словам доктора, для начала хорошо уже то, что она определилась с конкретным временем, чтобы потом можно было считать часы. Он также утверждал, что с каждым днем ей будет все легче, и что в конце концов она даже не будет думать о том, чтобы считать часы. Но в этом он пока ошибался.

По правде говоря, она думала об этом все время. Каждый день, каждый час и минута были борьбой. Жажда, эта чертова жажда. Как же она боялась никогда ее не утолить! Сомнения, которые с каждым днем становились все сильнее… Действительно ли оно того стоило? Она никому не рассказывала об этом, даже своему спонсору.

Оказавшись на кухне, налила в термос свежесваренный кофе, достала из холодильника молоко и направилась в конференц-зал. Это был третий день ее работы после событий месячной давности. На самом деле она должна была быть на больничном еще шесть недель и могла лежать дома и читать какую-нибудь из тех книг, которые ждали своей очереди, или начать смотреть «Прослушку», о которой так много говорили.

Но жажда в сочетании с одиночеством сводили ее с ума, и она была уверена, что снова сорвется, если останется дома одна.

Здесь у нее были коллеги, которые одновременно отвлекали и присматривали за ней. Ей было чем заняться, хотя она могла честно признаться, что с нетерпением ждала относительно спокойных рабочих недель, особенно учитывая то, что все до сих пор были заняты последним делом, которое, без сомнений, оказалось самым трудным расследованием из тех, что она вела.

Но не слишком ли многого она хотела?

Они еще не успели собрать и заархивировать снимки с различных мест убийств, где жертвы лежали в ряд, будто это преступления против человечности, а уже пришло время вывешивать новые фотографии. На этот раз из прачечной в Бьюве, где преступник насильно посадил жертву в стиральную машину для ковров и поставил на программу полоскания.

К тому же место Фабиана пустовало до конца лета, когда он вернется из отпуска. Это было слишком долго, и она уже сейчас чувствовала, что им не хватает его способности мыслить нестандартно.

В деле было сразу понятно, что это — единичный случай, а преступник, наверняка, сумасшедший. Серийные убийцы крайне редко встречались в Швеции. Но в свете того, что страну за последние два года потрясло не одно, и даже не два дела, в которых фигурировали именно серийные убийцы, она готова была предположить что угодно. То, что оба расследования попали именно к ней, никак не облегчало жизнь.

Она собрала фотографии из старого расследования, положила в папку и начала стирать записи на магнитно-маркерных досках. В это время Утес подошел со своим ноутбуком.

— Муландер говорит, мы можем начинать без него. Он все еще в Бьюве.

— Он что-нибудь нашел?

Утес пожал плечами.

— Ты же знаешь, как он немногословен, когда в таком настроении. — Он налил себе чашку кофе и сел. — Кстати, а где Лилья?

— Уверена, будет здесь с минуты на минуту. Как у тебя все прошло? Как мама мальчика?

— Наверное, так же хорошо, как мы с тобой чувствовали бы себя, если бы наших детей нашли после полоскания в стиральной машине. — Он покачал головой. — Я только что связывался с больницей. Они дали ей успокоительное, и я уверен, что пройдет немало времени, прежде чем мы сможем с ней нормально поговорить. — Он замолчал и отпил кофе из кружки. — Обычно я без проблем понимаю, почему некоторые ведут себя так или иначе. Мотив даже самых гнусных преступлений зачастую можно понять, если сделать над собой усилие. Но это… Это не просто нездорово. Это, черт возьми, невозможно понять.

— Такой подход к делу нам не поможет, ты это знаешь так же хорошо, как и я, — сказала Тувессон, в то время как Лилья вошла с папкой в руках.

— Извините, если опоздала. Что я пропустила?

— Ничего. Мы только начали, занимаемся тем, что пытаемся понять мотив. — Утес молча кивнул.

— Что ты имеешь в виду под «пытаемся»? Если это не явный пример проявления расизма и ксенофобии, то что тогда? — Лилья налила себе чашку кофе.

— И на чем ты строишь это предположение? Кроме того, что жертва из Сирии?

— Речь идет о муниципалитете Бьюв. Разве этим не все сказано?

— Далеко не все. — Утес повернулся к Лилье. — Бьюв вовсе не самый расистский, если сравнивать с некоторыми другими муниципалитетами.

— Утес, я не хотела наступать тебе на больную мозоль. Я знаю, что ты там вырос, и что тогда там была совершенно другая атмосфера. Тогда все посмотрели «Корни» и «Линию Онедина», а эскимо «Восемьдесят восемь» стоило не больше двух двадцати пяти. Сегодня же на стенах рисуют свастику и плюют в попутчиков в автобусе, если у них другой цвет кожи.

— На самом деле, это было в Стаффансторпе, а не в Бьюве.

— Да, но догадайся, откуда был тот старый ублюдок, который это сделал.

— Ребята, я не думаю, что мы далеко продвинемся, если будем все это обсуждать. — Тувессон подошла к стене, представлявшей собой одну огромную магнитно-маркерную доску. — Думаю, вы согласны, что ксенофобия и правый экстремизм являются одним из нескольких возможных мотивов. — Она написала это на стене.

— Другие мотивы есть?

— Ирен, ты ничего не говорила о том, что он встречается с какой-то Самирой или как там ее звали? — спросил Утес.

— Нет, я сказала, что он был немного влюблен.

— К чему ты клонишь? — спросила Тувессон.

— Я думаю, это может быть что-то связанное с честью.

Лилья как раз собиралась попробовать кофе, но снова поставила чашку и повернулась к Утесу.

— Ты хочешь сказать, что семья Самиры могла затолкать его в прачечную и засунуть в стиральную машину?

— Ирен, я так же, как и ты, считаю, что это ужасно. Но почему бы и нет? — Утес пожал плечами. — Я, конечно, не специалист по насилию.

— Да, но очень рискуешь, просто чтобы ты знал. — Лилья покачала головой и отпила кофе из кружки.

— Лучше уж так, чем оставаться слепым.

— Прости, кто здесь слепой?

— Ирен… — попробовала вклиниться Тувессон, но ей не дали и слова вставить.