Забытая комната - Линкольн Чайлд

– Красивая, – Логан перевел взгляд с бабочки на Миколос. – Так вы знаете, кто я?

– Видела вас в каком-то документальном фильме на Ти-би-эс. О раскопках гробницы древнего фараона – первого фараона, если не ошибаюсь. Вас я запомнила из-за вашей профессии. – Она наморщила лоб. – Какое-то необычное слово. Это… эно…

– Энигматолог, – подсказал Логан, подумав, что сравнение с Бетти Буп несправедливо, и подбородок мисс Миколос больше напоминает Клодетт Колбер[4].

– Точно, энигматолог.

– Что ж, рад, что вы видели тот фильм. Сэкономлю время на вступлении.

Она с любопытством посмотрела на него.

– Будете изучать Дамскую дорожку?

– Увы, нет. Совет директоров поручил мне расследовать смерть Уилларда Стрейчи.

Она медленно опустила глаза и уже совсем другим тоном произнесла:

– Этого я и боялась.

– Мисс Миколос, понимаю, вам трудно. Постараюсь не мучить вас вопросами слишком долго. Но вы были ближе к доктору Стрейчи, чем кто-либо другой. Надеюсь, вы понимаете, почему мне так важно поговорить с вами.

Она молча кивнула.

– Для начала расскажите немного о себе. Как вы попали в «Люкс», как стали работать с доктором Стрейчи…

Миколос отпила чая из стоявшей на столе чашки.

– Я не знаю, насколько хорошо вы знакомы со здешней системой привлечения специалистов. Они довольно привередливы.

– Это еще слабо сказано.

– Примерно так же британцы набирают потенциальных шпионов в МИ-6. «Люкс» держит охотников за талантами в нескольких лучших университетах. Ищут перспективных, подающих надежды ребят с подходящим темпераментом, пытливых, любознательных – «Люкс» обеспечивает своих хедхантеров специальными анкетами, а когда находят, связываются с фондом. Кандидата изучают более детально, и если результат положительный и есть открытая профильная вакансия, ему делают предложение. В моем случае было так: четыре года назад я получила магистерскую степень в Массачусетском технологическом институте и планировала перейти сразу к докторской. Но потом получила награду Компьютерного общества по номинации обфускационных программ, и меня навестил рекрутер из «Люкса». – Она пожала плечами. – И вот я здесь.

– Какая специализация была у вас в МТИ?

– Стратегическое проектирование программного обеспечения.

– Впервые о таком слышу.

– Довольно новая область. Основное направление – защита программ от опасной цифровой среды: «червей», туннелинга, реверс-инжиниринга, вторжений враждебных корпораций или правительств. И, конечно, тот, кто этим занимается, учится писать собственные алгоритмы реверсивного инжиниринга. – Она лукаво улыбнулась.

– Вас взяли именно на место ассистента доктора Стрейчи?

Миколос кивнула.

– Его прежняя ассистентка ушла – готовилась стать матерью и решила полностью посвятить себя ребенку. – Она помолчала. – Любопытная тенденция у замужних женщин – они то и дело беременеют.

– Я и сам частенько об этом задумывался. – Логан откинулся на спинку стула. – А вы подходили для такой работы? Я имею в виду, с доктором Стрейчи. Он ведь как-никак занимался реляционными базами данных.

Миколос ответила не сразу.

– Не знаю, насколько хорошо вы знакомы с предметом. Они ведь намного мощнее и гибче неструктурированного файла или иерархических баз данных. Система управления базами данных самого Стрейчи, «Параллакс», была на момент появления настоящим открытием. Он – феноменальный кодировщик. Нет, правда. Начать с того, что язык, на котором он ее написал, «Си», очень компактный. Мало того, у него каждая строчка выполняла тройную функцию. И все-таки «Параллакс» был… ну, скажем так, продуктом своего времени. «Люкс» искал способ приспособить его для более широкого и менее требовательного рынка.

– И это означало вливание свежей крови.

– В наше время программы, за лицензии на которые большие корпорации заплатили когда-то сотни тысяч долларов, вовсе не обязательно отправлять на полку по мере старения. Их можно перепрофилировать для нужд компаний поменьше, которые заплатят не так много, но чьи потребности более ограничены. Однако, по сути, это все равно что выпустить программу в свободное плавание – следовательно, ее нужно защитить от взлома. Вот тут и приходит мой черед.

– А результат?

Она посмотрела на него.

– То есть?

– Ну, такой человек, как Стрейчи, чья карьера близится к концу, может обидеться или даже возмутиться – мол, как же так, труд всей его жизни перепрофилирует кто-то молодой, худой да голодный…

В разговоре возникла пауза, за время которой с Миколос случилась заметная перемена. Дружелюбная, открытая, даже игривая, молодая женщина заметно смутилась и даже отодвинулась от стола, как будто и от самого Логана.

– Можно на секундочку взять вас за руку? – спросил он.

Она удивленно нахмурилась.

– Если вы не против. Мне это помогает лучше почувствовать человека, с которым я разговариваю. Иногда даже получается понять что-то на более глубоком уровне, чем только через языковое общение.

Немного поколебавшись, Миколос протянула руку. Он бережно взял ее в свою, подержал…

– Я знаю. Знаю, что вы изо всех сил стараетесь справиться с пережитым. Один из возможных способов – притвориться, говорить и держаться беспечно, избегать этой темы. Это хороший защитный механизм. По крайней мере, на время помогает.

Ее глаза наполнились слезами. Логан отпустил руку. Миколос отвернулась, достала из коробки салфетку. Прошла минута. Она глубоко, прерывисто вдохнула и снова обратилась к нему:

– Я в порядке. Извините.

– Вам не за что извиняться. Вы пережили нечто ужасное.

– Просто… – Миколос не договорила, и Логан уже подумал, что она снова расплачется, но женщина собралась. – Уиллард был таким добрым, таким мягким… Любил свою работу. Любил «Люкс». И меня, думаю, тоже любил… в каком-то смысле.

– То есть ни обиды, ни возмущения… Он не видел в вас конкурента, нацелившегося на его место?

– Нет. Ничего подобного. Я немножко опасалась, что он может так подумать… поначалу – наверное, вполне естественная реакция. – Миколос шмыгнула носом и взяла еще одну салфетку. – Но он был по-настоящему заинтересован в том, чтобы перепрофилировать «Параллакс» для более широкого рынка. И, по-моему, чувствовал, что сделал уже достаточно. Совершил несколько прорывов в теории реляционной базы данных. Создал собственную и очень успешную СУРБД[5]. Более чем достаточно для одного человека. Да, он интересовался работой, старался усовершенствовать «Параллакс», но участвовал во всем этом уже не так активно.