Марракеш. Множество историй в одной или необыкновенная история о приготовлении пастильи - Жалид Сеули

– Ахмед, чем тебя восхищает Марракеш? Что тебя влечет, когда ты вспоминаешь о Марракеше?

И он ответил так же быстро, не раздумывая, как в свое время Халид:

– Просто всё.

– Пожалуйста, постарайся конкретизировать, – попросил я.

– Запахи, звуки. Да, именно это, – уверенно и быстро уточнил Ахмед. И рассказал, что его жена, уроженка Дамаска, впервые приехав в Марракеш, ходила по городу, прижимая к носу платок, – запахи были ей неприятны. – Но приехав во второй раз, – торопливо продолжал Ахмед, – она уже обходилась без платка, а в третий приезд и вовсе полюбила запахи Марракеша. Теперь же она тоскует по Марракешу и упрашивает меня приобрести там дом.

Должно быть, запахи Марракеша и впрямь уникальны. Какие они, я пока не знаю, но, когда приеду в этот город, постараюсь уловить его запахи и общий дух, услышать его звуки и общее звучание. Уже сейчас я радуюсь всем утехам, которые обещает Марракеш моим органам чувств. Надеюсь, я смогу почувствовать запахи и расслышать звуки, и мне кажется, совсем не важно, какими путями и через какие врата эти сигналы Марракеша дойдут до моего сердца, проникнут в душу.

Уже сейчас я скучаю по сладковатому аромату пряностей, запахам мокрых кож, свежей зеленой мяты, жареного миндаля и благоуханию нежных цветов апельсина.

В Марракеше много ворот, изумительных в плане архитектуры и имеющих уникальное историческое значение. Ворота – это входы в другие пространства, а в этих пространствах ты можешь очутиться в других мирах, и там тебя ждут новые открытия. Если ты хочешь получить какой-то новый опыт, всегда лучше делать это сознательно. Для этого следует отправиться в путь и пройти через ворота. Путь нужно совершать осторожно, но без страха, отважно, но без наивности. Через различные ворота Марракеша можно попасть все в тот же город, – точно так же одинаковый или сходный новый опыт можно приобрести различными путями. Общее в том и другом случае – твоя воля, необходимая, чтобы пройти через ворота, сблизиться с городом, приобрести новый опыт.

Всего в городской стене шесть ворот, все они, изукрашенные арабской резьбой, уникальны. Сегодня они уже утратили значение и не играют былой роли, так как в старые кварталы можно войти не только через ворота: Марракеш всех впускает и никого не удерживает, он открыт для каждого. Лишь аисты, соорудившие тут свои громоздкие гнезда, и кое-кто из экскурсоводов, очевидно, еще почитают городские ворота как нечто особенно важное.

Вчера ко мне в клинику приходила очень приветливая и чуткая женщина, она пригласила меня на конференцию, которая состоится через год. Мы познакомились, когда я выступал с каким-то научным докладом по медицине; в тот раз она попросила меня дополнительно пообщаться с аудиторией еще около часа – рассказать слушателям, которых собралось человек двести, о проблемах коммуникации или просто о себе.

Я недолго раздумывал о теме будущего доклада. «Пожалуй, тема доклада у меня уже есть», – сказал я.

В ответ она просияла счастливой улыбкой. Я почувствовал, что моя внезапно появившаяся идея насчет темы может усилить и укрепить это счастливое состояние как у моей посетительницы, так и у меня самого. И сказал, что подобного доклада, несмотря на весь мой немаленький опыт участия в международных научных конференциях, я никогда еще не делал в той новой форме, которую сейчас имею в виду. На подготовку, пояснил я, уйдет много времени и сил, однако я рад, так как все это дает мне шанс разобраться и в теме, и в самом себе.

– Как же будет озаглавлен ваш доклад? – не терпелось узнать моей новой знакомой. Ее счастливая улыбка засияла еще сильней, ясные карие глаза заблестели еще ярче, как будто и они жадно ловили мои слова.

– Запишите, пожалуйста, – мой голос звучал свободно и легко. – «Что общего у народного сказителя из Марракеша и университетского профессора из Берлина?» и подзаголовок: «Размышления врача-гинеколога».

Да, вот это он и есть, Марракеш! Ты догадываешься, что в каждой узкой улочке этого города тебя ждет неповторимая сказочная история. И я решил отправиться за сказками.

Кэролайн рассказала мне, что виделась и чудесно провела время с отцом, мудрым восьмидесятидвухлетним стариком, который за свою долгую жизнь отдал невероятно много любви и времени музыке. Он и теперь, невзирая на свой преклонный возраст, едва лишь заходит речь о музыке, мгновенно загорается и говорит о ней восхищенно, словно влюбленный юноша. А от звуков музыки он словно молодеет. Походка у него, конечно, старческая, но тем не менее во всем его облике ощущается отнюдь не стариковская энергия и сила. Его страстное желание – чтобы матери чаще пели детям песни, которые трогают душу и дарят незабываемые чувства. Он убежден, что внимательно слушать значит оказывать музыкальным звукам заслуженное и подобающее уважение. «Слушать без предрассудков» – так он это называет.

Марракеш, я хочу внимать твоим удивительным звукам, взирать на твои уникальные образы – да, этого я хочу.

Любовь есть нечто большее, чем только слово, она – наивысшее, чего мы, люди, можем достичь.

У любви больше величия, чем у величайшего из людей.

Смысл любви – творить для другого человека добро без каких-либо компромиссов, без условий и оговорок. Любовь – это осознанное или неосознанное мужество, готовность рисковать всем ради другого человека, не помышляя о том, вознаградит ли судьба усилия, предпринятые тобой ради счастливого исхода твоей истории. Счастливый исход – когда соединяются благодарность, смирение и пылкая радость.

Лао-Цзы, китайский мудрец, живший в VI веке до нашей эры, сказал об этом так: «У меня есть три сокровища, которые я бережно храню. Первое – любовь, второе – умеренность, третье – смирение».

Радость жизни – безграничная способность радоваться дарованной тебе жизни, с полным пренебрежением к тем вещам и житейским урокам, которые ты считаешь плохими. Радость жизни – это способность радоваться не только собственной жизни, но и жизни всех остальных людей, даже если в данный момент ты этой радости не ощущаешь.

Любовь, счастье и радость жизни – драгоценные атрибуты бытия, о которых мы упоминаем слишком уж часто и бездумно, отчего они теряют свой блеск и значительность. Употребление столь чудесных слов должно быть бережно вдумчивым, чтобы они не потускнели и не утратили свою силу.

Впрочем, когда говоришь о Марракеше, вовсе нет нужды прибегать к этим столь хрупким и в то же время столь могущественным словам.

Сейчас я нахожусь в самолете, лечу в Мадрид, где мы с Марией проведем несколько часов, а затем вечером полетим в Марракеш.

До отлета я посетил одну пациентку, это очень близкий мне человек и крупная личность. Ей 82 года. Мы часто и подолгу беседовали с ней о сугубо личных вещах, и в этих беседах мне открылась особенная, преисполненная глубокого удовлетворения душа этой женщины; а ведь детей у нее нет, и она никогда не была замужем. Ее возлюбленный погиб на войне. Теперь она умирает от прогрессирующего онкологического заболевания. Родные и друзья сказали, что хотели бы пригласить на выходные сиделку, так как почувствовали, что у них самих уже нет сил дежурить у постели больной. Мы обратились в соответствующее учреждение, но там удалось найти сиделку только на понедельник. Я сказал, что, по моему глубокому убеждению, очень важно, чтобы рядом со старой дамой находился душевно близкий ей человек, – только физическое присутствие кого бы то ни было не может дать умирающей необходимые ей позитивные импульсы.