Проклятье древней гробницы - Сергей Саканский

– Еще одна сенсация? Выкладывай.

– Еще одна? – с возмущением спросил Жаров.

– Ждем Минина с докладом. У него что-то очень важное.

Тут только Жаров заметил, что в кабинете присутствует еще и лейтенант Клюев, как всегда, в форме, именно этой формой и сливаясь с казенной мебелью. Жаров прошел через кабинет и устроился на подоконнике.

– У меня тоже сенсация. Сенсация века. Не менее значительная, чем открытие могилы Овидия.

– Что же может быть интереснее этого открытия?

– То, что никакого открытия не было.

– Как это?

– Я встретился с этим теневым… То есть – черным археологом. Но теневым – все же специалистом в этой области. Он предполагает, что это захоронение – фальшивка.

– Неужели? И кто же смастерил ее – наша красавица археологиня? Та самая девушка, на которой ты хочешь жениться?

– Вот еще! Я что же – говорил о женитьбе?

– Нет, но ты же вообще, теоретически озабочен этим вопросом.

– Отстань.

Пилипенко сделал преувеличенно изумленное лицо и развел руками. Сказал:

– Тогда получается, что все эти убийства совершила она.

– Да что ты говоришь!

– Просто делаю выводы из твоего сообщения. Руководительница экспедиции не могла подделать могилу в одиночку. У нее были сообщники. Возможно, как раз пожилой профессор и художник. Возможно, что она решила убрать их как посвященных в тайну… Впрочем, ерунда… Наконец-то! – он оглянулся на дверь, за которой были слышны всем хорошо знакомые шаркающие шаги.

Дверь открылась и вошел Минин.

– Итак? – кивнул ему Пилипенко.

– У меня достаточно мрачные данные касательно художника, – на ходу сказал эксперт.

Он протянул следователю свою бордовую бархатную папку.

– Он был отравлен? – спросил Пилипенко разворачивая папку. – И это не грибной яд?

– Грибной, – угрюмо буркнул Минин.

– Так в чем же мрак-то?

– Да ты почитай.

– Лучше скажи словами, – Пилипенко прихлопнул папку рукой. – Коротко. Всем ведь интересно, правда?

– Яд представляет собой смесь из трех разных смертельно ядовитых грибов, – сказал Минин. – Бледной поганки, мухомора вонючего и паутинника козлиного.

– Вонючего? Козлиного? – встрепенулся Клюев. – Ты смеешься, что ли?

– Увы. Это просто научное название грибов по известной классификации Фриса. Именно мухомор вонючий и паутинник козлиный. Есть еще паутинник Терпсихоры, паутинник Геркулесов и паутинник гусиный. А ядом паутинника элегантного, между прочим, как я читал намедни, был отравлен сам Владимир Ильич Ленин. От чего и умер.

– Вот Ленина нам еще только тут не хватало, – проворчал Пилипенко. – Тутанхамон уже есть… Ладненько. Значит, это все же убийство.

– Да что за решение? – подал голос Клюев. – Почему?

– Да пошевели мозгами!

Клюев поднял глаза:

– Действительно. Если парень пошел в лес и сорвал там по слабоумию ядовитый гриб – это понятно. Но если он нашел сразу и вонючий, и козлиный, и бледную к тому ж… Совершенно не верю.

– К тому же, как сказала его соседка, он был очень опытным грибником, – проговорил Жаров.

– Это яд, – сказал Минин. – Самодельный, кустарный, но кем-то специально примененный яд.

Несколько секунд все молча переваривали эту информацию. Пилипенко сказал:

– Некто действовал вполне обдуманно. Все знали, что художник любит ходить в лес с корзинкой.

– Значит, открываем дело? – спросил Клюев.

– Выходит, что так, – задумчиво проговорил следователь. – И это будет крайне интересное дело… Правда, пресса? – обратился он к Жарову.

Жаров пожал плечами.

– Между прочим, наш неутомимый писатель подозревает, что гробница Овидия – подделка, – сказал Пилипенко Минину.

– Это невозможно, – ответил тот. – Лебедева предоставила мне данные радиоуглеродного анализа. Могила датируется первым веком нашей эры.

В этот миг на столе следователя зазвонил внутренний телефон. Он взял трубку, послушал бульканье голоса на том конце провода. Ответил:

– Принято. Действую.

Он положил трубку и оглядел присутствующих. Проговорил мрачно:

– Чего-то в этом роде следовало ожидать. Лаборантка камеральных работ экспедиции Лукьяненко Ольга найдена мертвой.

Все обернулись к нему, и вышло нечто вроде немой сцены. Жаров привстал с подоконника. Клюев принялся с досадой отряхивать погон своего мундира. Минин запустил пальцы в бороду.

– Но как… – начал было вопрос Минин и замолчал, так как Пилипенко немедленно ответил:

– Ночью покончила с собой.

Самоубийца

Через полчаса все, кто был в кабинете, вышли из машины в расположении археологической экспедиции. Еще одна машина привезла оперативников, подъехала также «труповозка».

Пилипенко начал с опроса Лебедевой.

– Я всегда прихожу на работу раньше других, – сказала руководительница экспедиции. – Сразу ее увидела.

– И что же вы сделали? – спросил Пилипенко.

– Вызвала «скорую». Думала, она еще жива.

– А полицию?

– Полицию вызвали врачи.

– Это неправильно, – назидательно заметил Пилипенко. – В следующий раз сразу вызывайте полицию.

– В следующий раз?! – возмутилась Лебедева.

– Таня, он шутит, – вставил Жаров, прекрасно понимая подоплеку этой мрачной шутки. – Мой друг всегда шутит с серьезным лицом.

– Я, видите ли, давно разучился улыбаться, – сказал Пилипенко. – А вообще – я чрезвычайно веселый человек… Что ж, давайте зайдем внутрь и посмотрим.

Войдя в помещение камералки, они сразу увидели девушку, висящую на перекладине для особо тяжелых археологических находок. Жаров вспомнил, как только еще вчера спрашивал Ольгу о назначении этой перекладины… Неужели она уже в тот момент думала о том, что собралась сделать?

Или нет, ничего она не думала и думать не могла! – понял вдруг Жаров, увидев лежавший на полу стул. Что-то в этом стуле было неправильным. Казалось, будто стул послужил для самоубийцы в качестве опоры: девушка взобралась на стул, просунула голову в петлю, затем сошла с его края. Ноги девушки и отшвырнули стул в сторону.

Жаров поднял стул и поставил его под повешенной. Пилипенко, поначалу было хотевший прикрикнуть на Жарова, чтобы не трогал тут вещдоки, так и замер с открытым ртом. Все также обернулись, глядя в одну точку.

– С детства у меня проблема, – виновато пояснил Жаров. – гипертрофированно развит глазомер.