Разведгруппа из будущего - Юрий Валин

— Повезло, — угрюмо сказал капитан.

— Повезло, — согласилась Катрин.

* * *

Переодевались в пустующем доме. Женька натянул свободные шаровары маскировочного костюма поверх ватных брюк. Камуфляж был блеклый — размытые вылинявшие и выгоревшие серо-бурые пятна. Словно с мертвеца сняли. Может, и правда… Нет, пахло новым.

— Живее! Живее! — в каморку ворвался Толкунов. — Выдвигаемся! Катюша, рацию, будь добра, прихвати. А мы лодку…

«Мы» — это бойцы и Женька. Лодка со снаряжением оказалась штукой увесистой. Тащили, сопя и увязая сапогами в песке. Старлей шагал впереди, ловкий, вооруженный до зубов, — чехол с винтовкой бережно нес в руках. Молчаливая Катрин шла замыкающей с рацией. Вот и лиман. Правее слышались голоса, стучали топорами — там морпехи к делу готовились.

— Спускаем! — решительно сказал Толкунов.

Плоскодонку спихнули на воду. Женька чуть не зачерпнул голенищем, — ох, черт! Ноги хоть и остались в сухости, но бодрящая прохлада и сквозь голенища чувствовалась. Не искупаться бы.

Старлей уложил в лодку груз и принялся разглядывать в бинокль лиман. По правде говоря, видно было плохо, разве что только простор угадаешь за плотной стеной шуршащего камыша.

— Может, в хату пойдете? — сказал водитель, поправляя на плече автомат. — Я б часовым пока…

— Вы вот что, младший сержант, нечего здесь болтовней заниматься! — резко сказал Толкунов. — Отправляйтесь к машине и немедля следуйте в отдел. Доложите, что у нас все готово к выполнению задания. Шагом марш!

— Есть, шагом марш! — Водитель неуклюже повернулся через левое плечо и затопал по грязи. Спина в новом, но уже малость замасленном ватнике выражала обиду.

— Не время сейчас расслабляться, — пробормотал старший лейтенант, снова изучая в оптику камышовые заросли и сообщил: — Я к морской пехоте. К лодке никого не подпускать, быть наготове. Мезина — за старшого.

Катрин отстраненно посмотрела вслед командиру и потянула Женьку за рукав. Уселись, с трудом выискав относительно сухой бугорок. Рядовой состав топтался в нерешительности.

— Устраивайтесь, — пригласила Мезина. — Будем неизбежных астрономических изменений дожидаться, то есть темноты. А пока я вас проинструктирую. Вам командир группы мозги вправлял?

— Так точно, — сказал старший сержант, опускаясь на корточки. — Призвал осознать серьезность момента и важность задания.

— Вот это верно, — согласилась Катрин. — Не за портянками едем. Как понимаю, в деле бывали?

— Так точно. Награды как положено — в штабе на хранении. А так в тыл немцам ходили…

— Тогда считаю инструктаж оконченным, — пробормотала Катрин, сдвигая на нос пилотку. — Евгений, не сутулься. Сидеть неудобно.

Начальница вроде дремала, облокотившись спиной о Женькину спину. Земляков вполголоса беседовал с новыми знакомыми. Оба были постарше возрастом рядового младшего лейтенанта — опытные, рассудительные. Взрывник-старшина оказался татарином из Горького. Женька вспомнил о земляке старшины — о лихом механике-водителе, рассказал, как легкий танк по улицам летал, — эсэсовцы только головами вслед вертели. Радист в 43-м тоже был на Воронежском — успел с полком организованно за Северский Донец выйти. Повздыхали, вспоминая отступление. Женька смущенно заметил, что на фронте бывал мало, больше в столице, по специальности трудился. Старшина сказал, что знание языка — дело самое нужное. Если бы в каждой разведгруппе имелся человек, умеющий сносно «шпрехать», то таких бы дел можно было наворотить — только держись. Сам старшина, Махсун Шахметов, или просто Миша, ходил в тыл к немцам неоднократно и, видимо, знал, что говорил. Рассказал, как в одной деревне под Псковом взяли сонными двух фрицев. Один был обер-лейтенантом, другой его денщиком. Обоих скрутили в одном нижнем белье, сгоряча выволокли в лес и потом долго выясняли, кто из них кто. Форму пленных прихватили с собой, но ростом и размером ноги фрицы были одинаковые, да к тому же оба малость ошалевшие, контуженые. Поговорить с ними не получалось, пришлось изучать документы. Кое-как расшифровали. А то так бы и пришлось за линию фронта обоих тащить. Хлопотное занятие за тридцать верст лишнего дурака провожать.

— Война вообще чертовски хлопотное занятие, — неожиданно проворчала Катрин. — Давайте лодку вытащим. Что-то мне кажется — подтекает она.

Бойцы переглянулись, Женька тоже сначала не понял. Когда отволокли «крейсер» подальше от воды и уселись в нем с удобством, стало понятнее. Начальница вообще полулежала, облокотившись о мешок с толовыми шашками, посматривала на тропинку с прежним отсутствующим выражением лица. Остальные повозились, старшина неуверенно вытащил банку консервов и хлеб.

— Взрезай! — оживилась Катрин. — Легче грести будет.

Сама она продегустировать бутерброд с американской тушенкой не успела. По тропинке протопали трое бойцов-морпехов с патронными ящиками и хмурый младший лейтенант. Катрин живо слетела с лодки, заговорила. Бойцы, да и лейтенант, как почти все мужчины, при виде зеленоглазого и белокурого создания не замедлили глуповато заулыбаться.

Побеседовав, начальница рысцой вернулась к лодке, карманы шароваров забавно оттопыривались-раскачивались — успела выпросить у морячков пару «эфок». С энтузиазмом вцепилась зубами в ломоть с тушенкой. Не очень разборчиво пояснила:

— Нам здешний народ рекомендовал держаться подальше от берега. Дабы не демаскировать подготовку десанта. Понятно?

— А как же. Так товарищу командиру и доложим, — отозвался догадливый Миша. — Маскировка — это святое.

— Вот именно. Чаю бы…

После перекуса бойцы деликатно отошли и закурили. Женька втянул носом забытый было махорочный дым. Катрин сидела, задрав ногу в сапоге на нос плоскодонки, все с тем же отсутствующим выражением разглядывала угол рыбацкой халупы. По всему чувствовалось — злость начальницу так и распирает. Бабахнет товарищ Мезина как фугас.

— Кать, — осторожно сказал Женька, — ты не очень переживай. Просто волнуется старлей. У него первый выход. Он, наверное, все как-то не так себе представлял. Сейчас втянется.

— Представляльщик, что б ему… Чудак, не на ту букву, — пробормотала начальница. — Пока он втянется, мы по его приказу геройски на пулемет побежим. Или цистит с простатитом подхватим.

Женька хмыкнул.

— Я без иронии, — прошептала начальница. — О СМЕРШе вечно нехорошие слухи ходят. Начинаю верить. Я к армии и так очень сложно отношусь. А тут ее в какой-то квадрат возводят. В чекистский.

— Толкунов не из органов. Он же армеец.

— Нет, он как раз из органа. Я даже знаю из какого… — Катрин заставила себя замолчать. — Слушай, по-моему, я твой воинский дух подрываю.

— Не преувеличивай. У меня дух исключительно толмаческий. И органы я уважаю.

— Я тоже, — после паузы признала начальница. — У чекистов настоящие мужчины водятся. Я даже дружу с одним правильным дядечкой.