5000 ночей одержимости - Дрети Анис

во мне лучшее. Мне казалось, что я успешно скрываю свое распутство, но ее лукавые глаза видели всю эту чушь насквозь, и она очень хотела, чтобы я ушла от придурков, с которыми встречалась. Она была из другого поколения и в двадцать один год вышла замуж по расчету. Со временем она полюбила моего деда. Они построили доверие, уважение, жизнь. Она хотела того же для меня. Стабильности. Любви. Мужчину, достойного меня. К сожалению, я была адреналиновой наркоманкой и совершала бесстыдные поступки, которыми Dadi не стала бы гордиться.

Недавняя кончина дорогой старушки Dadi, а также кража моего бывшего парня изменили все. Больше всего я сожалела о том, что Dadi так и не увидела, как я переросла эту ужасную фазу. Моя решимость измениться окрепла, когда я узнала, что она оставила мне все свои сбережения. В последнем письме ко мне бабуля просила использовать эти деньги, чтобы пожить на полную катушку и закрыть этот жизненный этап, прежде чем остепениться с кем-нибудь достойным.

Другими словами, Dadi посоветовала мне сначала устроить одиночный девичник, а затем нахрен повзрослеть. Бог свидетель, я именно так бы и поступила.

Проведя день с Джеем, я подумала, не пора ли устроить себе вышеупомянутую вечеринку, а потом пригласить Джея на свидание. После его приезда Милан смягчился. Удивленный вниманием, оказанным мне сдержанным магнатом, он последовал примеру Джея и стал относиться ко мне как к человеку.

Мои родители тоже притихли, озадаченные интересом, который проявила ко мне их версия королевской семьи. В течение всего дня я с оптимизмом смотрела в светлое будущее и улучшала ухудшающиеся отношения со своей семьей.

С тех пор надежда угасла. Джея вызвали обратно в город из-за срочных дел на работе, и моя семья снова возненавидела меня.

Милан и его будущая жена Далия родились в Америке, но имели южноазиатское происхождение. Они объединили наши корни с индийской церемонией. Тема была «Восток встречается с Западом», восточная одежда для церемонии, и западная — для приема. Однако я облажалась с порядком нарядов. Организаторы свадьбы рассаживали гостей для церемонии. Подружкам невесты было велено приехать на десять минут раньше, чтобы нас выстроили в ряд, и мы не столкнулись с гостями и не испортили грандиозное открытие перед церемонией. У меня не было достаточно времени, чтобы исправить ошибку.

— Ты только посмотри на нее, мама, — выплюнул Милан, пронзив меня таким убийственным взглядом, что я чуть не вылезла из кожи. — Она не будет сочетаться с остальными подружками невесты. Это полностью испортит фотографии.

Весь восторг от прошедшего дня испарился под прищуренными глазами Милана. Мамин хмурый взгляд был не менее пугающим. Папа снял очки и протер стекла. Это был нервный тик. Будучи медиком, папа гораздо больше интересовался вскрытием людей и перестановкой частей их тела, чем семейными делами. Он хотел разрядить обстановку и избежать обострения, приложив как можно меньше усилий.

— Инструкции были настолько просты, что с ними справилась бы даже обезьяна. — Милан постучал себя по ладони четырьмя вертикальными пальцами, чтобы перечислить порядок действий. — Подружки невесты надевают на церемонию небесно-голубые лехенги, туфли Jimmy Choo цвета розового золота, золотые украшения, убирают волосы в пучок и красят губы красной помадой. Затем они переодеваются в нежно-голубые платья А-силуэта для приема, надевают серебристые туфли от Louboutin с узким носком, серебряные украшения, распускают волосы и красят губы нюдовой помадой. Что тут сложного, чтобы запомнить?

У меня разболелась голова, пока Милан просто пересказывал инструкции. Он был слишком увлечен модой и крайне материалистичен. Я старалась не отставать. Хотя я не забыла надеть на церемонию восточную одежду — красивую небесно-голубую лехенгу, я напортачила с аксессуарами и прической.

Я надела серебристые туфли на каблуках от Louboutin с узким носком и серебряные украшения, предназначенные для приема. Для причесок и макияжа был нанят стилист. К тому времени, когда я вернулась после дня, проведенного с Джеем, все уже разошлись. Я думала, что мы должны распустить волосы для церемонии, и попросила уложить мои шоколадные волосы до плеч большими пляжными волнами — еще одна грубая ошибка.

У Милана чуть не случился приступ аневризмы, когда он заметил меня по дороге в номер для новобрачных Далии, чтобы встретиться с остальными подружками невесты. Мои родители были неподалеку, вместе с несколькими шаферами. Милан не позаботился о том, чтобы обеспечить конфиденциальность этого разговора, и набросился на меня на глазах у всех. Никто из его друзей не вмешался, опасаясь гнева разъяренного Милана. Они отвели глаза и притворились, что этой неловкой семейной перепалки не существует.

Публичное унижение было частью моего наказания. Это неуместное негодование проистекало из того, что мой бывший, Шон, сделал с семьей. Гнев был оправдан, как и отсутствие поддержки со стороны родителей, чтобы погасить ярость Милана.

— Ты могла бы быть чуть повнимательнее, прежде чем выбегать из дома, Пия, — огрызнулась мама.

Я закатила глаза. Милан был абсолютным женихом. Количество деталей, которые входили в свадебные наряды, было изматывающим.

Тем не менее, это был его знаменательный день.

— Мне жаль, — дипломатично произнесла я. — Я облажалась. Мы можем перенести церемонию на двадцать минут? Я могу сбегать в номер, переодеться и сразу же вернуться.

Мы остановились в доме на другом конце территории. Попасть туда можно было только по узкой плетеной дорожке, и до него было пятнадцать минут быстрой ходьбы, десять, если бы я бежала. Я могла бы схватить то, что упустила, распустить волосы и побежать обратно. До церемонии оставалось еще пять минут, и, конечно, все свадьбы начинаются с опозданием.

Только не свадьба Милана.

Лишь от одного этого предложения Милан взорвался.

— Ты хочешь, чтобы я отложил свадьбу ради тебя? — прогремел он. — Если бы это зависело от меня, тебя бы вообще здесь не было. Далия настояла на этом, и только потому, что я не хотел напрягать ее, рассказывая, что твой парень нас обокрал.

Я покраснела и опустила глаза. Папа неловко кашлянул. Тема парней была тем, что я замалчивала перед папой, в то время как мама и Милан были посвящены в мою личную жизнь. Однако в данном случае приукрашивать было нельзя. Этот ублюдок, Шон, не только украл у меня, но и ограбил мою семью. Папа решил закрыть на это глаза. Мама и Милан, по понятным причинам, так и не смирились.

— Просто иди внутрь и садись с остальными гостями, — прошипел Милан. — Тебе не обязательно быть частью свадебного торжества, если ты не в состоянии выполнить простые инструкции.

Мою грудь пронзила боль. Я была в восторге, когда Далия попросила меня стать