Прошлое. Настоящее. Будущее - Константин Анатольевич Крылов

пребывает в незаслуженном забвении? Да нет, она известна в русской истории даже слишком хорошо. Далее – может быть, забыты какие-то его славные деяния, и вот только теперь они обнаружились? Нет, всё славное, что он совершил, тоже хорошо известно. О чём же тогда спич? Всё очень просто: нас пытаются заставить полюбить самые гнусные, самые страшные события этого царствования, прежде всего опричнину.

То есть массовое и чудовищно жестокое уничтожение людей как самого высокого звания, так и самого низкого. Насчёт последнего – почитайте, почитайте тогдашние казённые отчёты: «Такого-то опричные замучили и двор сожгли и з скотиною и з животами», «немцы убили, а жена с голоду мертва» (да, Грозный царь обожал иноземцев и их руками убивал русских). И вот это всё нужно, оказывается, «принять и благословить».

Или вот – такое мерзостное явление, как евразийство. По сути, речь идёт об обелении и «включении в русскую историю» татаро-монгольского ига, которое сломало русскую историю и отбросило Россию на века. Мы обязаны игу практически всем худшим, что было у нас до 1917 года. Так вот, были приложены огромные усилия, чтобы все творившиеся тогда мерзости и ужасы сделать «неотъемлемой частью нашей общей истории». Достаточно вспомнить чудовищные сочинения Гумилёва, полные безумных и бесстыдных восхвалений «широкогрудых батыров» (резавших русских почём зря), а также доказательств того, что русские прожили своё и теперь им пора «под травку» – видимо, чтобы освободить место для народов помоложе… Ну, сейчас уже известно, что евразийство было создано чекистами в двадцатые годы в качестве резервной идеологии, если вдруг коммунизм не проканает. Но вот по поводу культа Грозного и прочей «нашей общей истории» такой ясности почему-то не наблюдается.

А зря. Абсолютно все завывания на тему «единства истории» – это большевизм и чекизм. Цель у них одна-единственная. Большевики и чекисты хотят, чтобы тем же манером «приняли и благословили» их собственные злодеяния. Превосходящие по мерзости деяния ветхого Грозного и даже монголо-татар на несколько порядков, но «надо же с чего-то начинать».

Что такое большевики? Это люди, которые убили десятки миллионов русских людей (причём сознательно убивали лучших – только за то, что они были русскими и лучшими), остальных ограбили, лишили собственности, человеческих прав, держали в рабстве, нещадно эксплуатировали, разорвали русский народ на части, создали из диких племён новые народы, которые кормили и разгуливали за русский счёт. А в конце концов – переписали всю созданную русскими за семьдесят лет каторги крупную собственность на кучку инородцев, уголовников и шпионов, сами же уселись сверху этой кучки. Не забыв щедрейше вознаградить всю нерусь собственной государственностью (на оторванных у русских землях, политых русской кровью) или привилегированным положением внутри т. н. «Российской Федерации». Всё это вроде как делалось по плану и в интересах международной террористической организации «Интернационал», контролируемой откуда-то из-за рубежа… В общем, «прекрасно, просто прекрасно».

Заметим, что я перечислил общеизвестные факты. Нынешние большевики и большевизаны их, конечно, пытаются отрицать – в стилистике «а вот тут мы убили не миллион, а только семьсот тысяч, вывсёврёти, ура-ура, бе-бе-бе». Но любому психически здоровому человеку понятно, что такого рода оправдания могут всерьёз рассматриваться только людьми психически больными. Ну или ценителями творчества Хармса, блестяще воспроизведшим большевицкую логику: «я не насиловал Елизавету Антоновну: во‐первых, она уже не была девушкой, а во‐вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться не приходится» (большевики говорят об убитой ими Российской Империи буквально то же самое).

Так вот, все эти сто лет советско-постсоветской большевицко-чекистской власти (которые всё никак не закончатся, и неизвестно, закончатся ли вообще – но не будем о грустном) нам, её жертвам, предлагают признать и полюбить. Полюбить как «часть нашей общей истории», без которой мы, вероятно, чрезвычайно обеднеем. Ибо история – она такая, знаете ли, непрерывная, из неё нельзя, ну вот просто никак нельзя делать вырезок и исключений, а то будет бу-бу-бу что.

На самом деле, конечно, никакого бу-бу-бу не случится. Наоборот: историческое мышление народа приобретёт столь необходимую ясность. Некий период времени будет отмечен чёрным. Да, именно чёрным. Это совершенно естественно и нормально.

Чтобы не ходить далеко за примером – раскроем Библию. В истории еврейского народа есть периоды, про которые известно одно: евреям тогда было плохо. И вот что удивительно – эти периоды, иногда весьма долгие, просто не считаются частью священной еврейской истории. И никакая сволочь не посмеет вякнуть, что надо бы их туда интегрировать, полюбить эти времена, гордиться ими.

Представьте себе такую картину. Моисей ведёт свой народ по пустыне, по пути встречается с Богом, записывает и редактирует Тору. И доходит до того момента, когда описывается, что евреи оказались в рабстве у египтян. И вот он пишет: «Египтяне с жестокостью принуждали сынов Израилевых к работам и делали жизнь их горькою от тяжкой работы над глиною и кирпичами и от всякой работы полевой, от всякой работы, к которой принуждали их с жестокостью…»

И тут вдруг соткался из воздуха некий старец, по виду прямо министр культуры. И говорит он Моисею: «Что такое ты тут пишешь? Понимаешь ли ты, что пытаешь украсть у еврейского народа двести лет? Ведь целых целых двести лет евреи жили в Египте! Да, всякое было, но это ж история! Зато они прониклись египетской культурой и сами внесли в египетскую культуру огромный вклад! Вспомни величественные дворцы, которые еврейские рабы строили для фараонов – разве это не предмет величайшей гордости? А почитание жуков, шакалов и змей – разве это не драгоценное культурное наследие? Неужели ты хочешь лишить свой народ всего этого? Да ты же сам по рождению египтянин, ты воспитывался в царском дворце, забыл? Значит, ты и есть египтянин! Отрицая это, ты предаёшь своих воспитателей, твою названную мать, дочь фараона! Как не стыдно! Фу! Бэ!»

На это Моисей ответил бы, наверное, так:

«Да, мы не считаем двести лет рабства своей историей. Время рабства – это чужая история, это история рабовладельцев, а не рабов. У нас своей истории не было. Нет, мы не гордимся дворцами и пирамидами, построенными нами для египетских вельмож. Что касается египетской культуры, мы хотим одного – полностью от неё очиститься и забыть египетские мерзости. Мы не хотим иметь с Египтом ничего общего, вообще ничего. По поводу же дочери фараона, меня воспитавшей – она была доброй женщиной, и я ей благодарен. Но только ей – и только я. Всему остальному еврейскому народу не за что благодарить египтян. Убирайся».

Ровно то же самое русские должны сказать на все завывания