Трофейная жена, или Мужчины приходят и уходят - Юлия Шилова

– Когда-то я думала, что обязательно к этому приду. И вот пришла… Рассталась с прежней жизнью и полностью отдала себя в руки чёрной магии. Пришла не по собственному желанию, а от безысходности. Начала чувствовать свою необычность и принимать переданный тобой дар. Перестала бояться того, чего другие боятся. Стала гулять по кладбищу, видеть призраков, общаться с ангелами и демонами. Видеть тех, кто недоступен для зрения обычных людей. Общаться с вампирами, как делаешь ты.

– На кладбище их как собак нерезаных, – сморщилась Антонина.

– Помнишь, ты рассказывала мне, что думаешь обмануть смерть?

– Конечно. Я ещё амнезией не страдаю. Я действительно много об этом думаю и очень надеюсь, что у меня получится.

– Ты уверена?

– Я очень стараюсь.

Ночью я долго не могла уснуть. Думала о своей никчёмной жизни, о том, как же бабка Антонина хочет обмануть смерть? Каждый вечер мы с ней плотно общались со всякой с нечистью, ведь она приваживала оборотней, вампиров, банши. Я чувствовала, что всё больше и больше набираю магическую силу и уже вовсю веду образ жизни, далёкий от привычного.

Всё, чему меня учила Антонина, давалось мне с огромным трудом. Она постоянно твердила, что в жизни нет места страхам, эмоциям и сомнениям, потому что ведьма становится проводником космической энергии и союзником тёмных сил из потустороннего мира. Очень важна колдовская пирамида. Это четыре сильные стороны личности ведьмы – ее воля, воображение, вера в помощь темных сил и соблюдение тайны.

– Антонина, а у тебя было много мужчин? – задала я ей однажды вопрос.

– Полным-полно, – не раздумывая, ответила она.

– Надо же, а ты ведь, оказывается, горячая штучка…

– В молодости я была очень красивой. Мужчины боготворили меня и совершали безумные поступки. Правда, внешность моя была обманчива. Ангельское личико и дьявольский характер. Гремучая смесь. Ты даже представить себе не можешь, скольких мужчин я свела с ума. Расставаясь с ними, всегда дожидалась ночи, надевала чёрную одежду, доставала из чулана старую метлу и училась на ней летать.

– А летать на метле сложно?

– Для простых людей трудно. А для тех, кто чувствует в себе силы, которых нет у других, ничего замысловатого. Всему можно научиться. Люди стали меня звать ведьмой ещё в то время, когда я училась летать на метле. Они не знали, что происходит в моём доме по ночам, и даже днём старались обходить его стороной. И всё же они догадывались, что я втайне занимаюсь колдовством, подвергая человека греховным соблазнам плоти, меняя его внутренний мир и судьбу. – Антонина замолчала и посмотрела на меня многозначительно. – Я уверена – из тебя получится отличная колдунья. Ты научишься влиять на судьбы людей, на их чувства, лишать их воли, играть с пороками людей в своих интересах. Пройдёт какое-то время, и ты будешь такой, как я. Я ведь при желании могу даже изменить сознание человека.

Я слушала Антонины и чувствовала, что мне нравятся ее слова. Мысленно я уже была ведьмой.

Шли дни. Однажды, когда Антонина отправилась собирать в лес травы, дверь нашего дома распахнулась, и я увидела на пороге Павла.

– Ты? – От неожиданности я выронила веник, которым подметала пол.

– Не ждала? – спросил он, входя в горницу.

– Честно?

– Значит, не ждала. А я скучал. Ты меня избегаешь?

– Нет. Просто как-то не пересекаемся, и всё.

– Я каждый день ходил к пруду, думал тебя встретить. Кувшинок полным-полно. Почему не приходишь?

– А мы разве договаривались? Просто в последнее время много дел.

– Каких? Колдовских? – Павел прищурился.

– Разных, – уклонилась я от ответа.

– А я соскучился, – произнёс он и шагнул ко мне.

Я уклонилась от его объятий.

– У тебя же здесь подружек полно. Ты вроде как первый парень на деревне…

– А ты ревнуешь?

– Ты что, дурак? Вот еще, выдумал… – только и смогла сказать я. – Меня деревенские мужики в серьезном плане не интересуют. То, что у нас с тобой было, так это только для здоровья.

– Может, ещё раз поправим это самое здоровье? Я считаю, ты как-то бережнее должна к нему относиться, – ухмыльнулся Павел и посмотрел по сторонам. – У Антонины так необычно, – со значением произнёс он и расстегнул ворот рубашки.

Я, как и в прошлый раз, тут же растаяла от его волосатой груди.

– Такая странная атмосфера в доме. Деревенские говорят, что здесь водятся привидения. Не боишься? Ведь страшно…

– Наверное, они имеют в виду меня и Антонину.

– Слушай, местные жители боятся подходить к дому Антонины. Стороной обходят. Говорят, в полночь здесь танцуют черти.

– Ну, а если и танцуют, что такого? У чертей тоже бывают дискотеки. Танцующий черт – это даже прикольно, не находишь? А ты зачем пришел? Не из пугливых, что ли?

– А меня нужда заставила. Ведь не только ты, но и я должен за здоровьем следить. Только оставь свои шуточки про деревенских девок. Надоело.

Павел попытался снова обнять меня за плечи. Я от него отскочила и покрутила пальцем у виска.

– С ума сошёл? Включи мозги. Это место не для любовных утех. В любой момент может войти бабка…

– Вот испугала! Что она мне сделает?

– Превратит в трухлявый пень. Или в жабу. Будешь всю жизнь в болоте мошек ловить.

– Она это умеет?

– Она всё умеет.

– Я так понимаю, ты сама её боишься?

– Уходи, я сказала. Нельзя тебе тут быть. – Я наклонилась и подняла с пола веник.

Павел мой жест воспринял как угрозу.

– Ухожу-ухожу. Жду тебя сегодня в полночь у себя. Придешь? Полночь – время глухое, темное, нас никто не увидит. Уйдёшь на рассвете с первыми петухами. Репутация твоя не пострадает. Правда, кому она в нашей деревне нужна? Так я буду тебя ждать!

– Ладно, жди, – сказала я и как можно быстрее вытолкала Павла из горницы.

– А ты хоть знаешь, где мой дом? – уворачивался Павел.

– А что тут знать? Тут всего три дома.

– Ну, не три, а побольше.

– Я тебя найду, – как можно убедительнее сказала я и захлопнула за ним дверь.

Бабка Антонина, вернувшись домой, тут же почувствовала визит чужака.

– Я так понимаю, к тебе Пашенька – наш конь с яйцами заходил. Чего хотел?

– Ну… Зачем спрашивать, если знаешь.

– И не побоялся же прийти, идиот. Нашёл где своими мудями трясти. В моём доме!

– Побоялся. Говорит, нужда заставила.

– Пусть нужду в другом месте справляет. Ещё раз придёт, я призраков на него натравлю. Самых страшных! Это – души умерших.