Факультет боевой магии. Сложные отношения - Таис Сотер

Рихтер перегнулся через меня и с громким стуком положил на преподавательский стол остро заточенный стилет. Рядышком упали чьи-то: портсигар, тяжелый перстень, заколка для волос, шейный платок… И только затем алхимик стянул со своей шеи цветастый шарф.

Не знала, что Рихтер помимо всего страдает клептоманией. Судя по его довольной улыбке, он ею скорее наслаждается.

— Он был здесь все это время?! — взволнованно воскликнула Анна Яргер, дотрагиваясь до своих волос.

— Не так долго, как вы думаете. Но вы не почувствовали ни как в аудиторию кто-то зашел, ни как у вас забирали вещи. Если бы мы хотели причинить вам вред, вы бы ничего не смогли сделать.

— И как мы не заметили, что наши вещи взяли? — хмуро спросил Гроссман. — Я бы ощутил, что кто-то крадет мой стилет.

Я красноречиво указала подбородком на шарф.

— Этот артефакт не столько делает его владельца невидимым, сколько отвлекает от него взгляд. Возможно, вы что-то и почувствовали, Гроссман, но стоило вам посмотреть на источник вашего беспокойства, как сознание уводило вас в сторону. Ментальные чары.

— Единственные во всем Грейдоре. Еще одна иллюстрация к тезису фрейлейн Вернер о том, что не стоит недооценивать магов и чародеев любого направления — артефакторов, менталистов, целителей, алхимиков.

— Фрау Шефнер, — прошептала я.

— Что, Софи? — Рихтер склонился ко мне. Я раздраженно повторила:

— Фрау Шефнер, мастер.

— Да без разницы.

Если бы не студентка Яргер, отвлекшая меня от алхимика, неизвестно, что еще я бы наговорила ему при студентах.

— Вы Корбин Рихтер, повелитель стихий?!

— Ох, как давно меня так не называли, — промурлыкал маг. Уселся на стол и, перекинув через него ноги, добродушно уставился на шестикурсников, словно кот, к которому пришла делегация мышей. Будто решая — съесть ему их или позволить себя развлечь.

Усатый крепыш несмело поднял руку.

— А это правда, господин Рихтер, — спросил он, — что вы как-то сумели остановить землетрясение в Дольгане и спасли город?

— Нет, конечно. Это не в моих силах. Но я узнал о том, что землетрясение будет, за пару дней до трагедии. Население удалось вовремя эвакуировать.

— Ого! А Ролло Железнобокого тоже вы схватили?

— А, этого идиота до сих пор так величают? Слышал, его назвали сильнейшим боевым магом десятилетия. Да, скрутил его. Хотя без некоторых разрушений не обошлось…

Вопросов было много, и алхимик щедро делился своими успехами, и в самом деле впечатляющими. Но вот, к примеру, рассказывать студентам про то, как он вместе с СБ сорвал покушение на императора — это не нарушение секретности?! Или про то, как они с Джисом ловили Франка? Даже не задумывается, что он, возможно, задевает мои чувства. Явился, украл мою славу. А теперь еще и выпендривается. Я напряженно сверлила его спину, но если Рихтер и чувствовал на себе мой взгляд, то не подавал вида.

— А вы… пришли к нам или к фрау Шефнер? — стеснительно спросила та самая пухленькая девица, чье имя я никак не могла запомнить. На лице ее при этом вовсю цвел румянец, а глаза нездорово блестели.

— На самом деле я к Со… вашей преподавательнице.

— Жаль, — вздохнула она.

Я пододвинула к себе список студентов и нашла имя девицы. Гелла Фихтенброк. Что ж, фрейлейн Фихтенброк, теперь я вас не забуду.

— Не стоит расстраиваться, милая девушка. Ваш декан слезно умолял меня позаботиться о его птенчиках, и вот я здесь, — подмигнул Рихтер. — Буду лично вести факультатив по криминалистике у магистров. И кстати, птенчики, посещение обязательное, что бы вы там ни думали.

Желающих возразить не было.

Я откашлялась, обращая на себя внимание.

— Господин Рихтер, давайте не будем задерживать студентов. Время занятий вышло. Свои вещи можете забрать. Все, кроме стилета. За ним нужно будет подойти к декану.

Гроссман грустно вздохнул, но спорить в этот раз не стал. И как мне кажется, отнюдь не из-за моего авторитета, напрочь уничтоженного Рихтером.

Когда шестикурсники вышли из аудитории, я, не обращая внимания на алхимика, начала складывать все в ридикюль. Шарф тоже запихала. С особым остервенением.

— Вижу, ты не в духе. Хорошо же все прошло, Софи. Ты очень убедительна в своей роли.

Покровительственные, чуть высокомерные интонации в голосе алхимика исчезли, стоило уйти его поклонникам. Я всегда знала, что он любит покрасоваться, но чтобы настолько…

— Спасибо, мастер.

— Хо-хо. Хо-хо. Хо-хо-хо…

Я подняла взгляд, с трудом сдерживаясь, чтобы не треснуть наставника сумкой по голове.

— И что вы делаете, мастер?

— Смеюсь, — с достоинством ответил Рихтер, качая ногой. С преподавательского стола он так и не слез, напротив, еще вольготнее на нем расположился. — Потому что на твоем «спасибо» хочется удавиться. А я, между прочим, скучал, волновался…

— Это правда, что вы будете вести факультатив у боевых магов? — прервала его я.

— Угу.

— И как вам удалось убедить Крамера вас взять?

Рихтер вскинул бровь.

— Убедить? Ну ладно. Я немного приврал, говоря, что Крамер попросил меня вести криминологию. Он, если честно, не очень меня не любит.

Зная характеры обоих магов, я бы сказала, что вероятнее всего педантичный и серьезный Крамер просто ненавидит насмешливого и себялюбивого алхимика.

— Но при этом все равно взял.

— Потому что я лучший, а Крамер не такой дурак, чтобы отказываться от моей помощи.

— Но зачем это вам, мастер? У вас ведь и так много обязанностей.

— От одного-двух занятий в неделю забот не сильно прибавится, зато мы сможем видеться чаще. Ты совсем забыла своего старика.

— Если я и испытываю к вам какие-либо чувства, то уж никак не дочерние, — фыркнула я.

Спустилась с помоста, но до двери дойти не успела. Рихтер преградил мне путь, склонился и шумно втянул воздух носом.

— Вкусно пахнешь, — пробормотал он, алчно блеснув глазами.

Терпеть не могу, когда он говорит такие смущающие вещи. Стараясь сохранить достойный вид и не покраснеть, как Фихтенброк недавно, я попыталась обойти мага, но тот схватил мои ладони и поднес их к своему носу, принюхиваясь.

— Вкусно… — он облизнулся. — Домашней едой пахнешь. Слушай, а у тебя еще осталось?

В животе потянуло от голода, напомнив, что я сама не ела с раннего утра, а в преподавательской остался сверток от фрау Грохенбау. И как бы я ни злилась на Рихтера, оставить его голодным не могла.

— Пойдемте, мастер. Я вас накормлю.

Корбин Рихтер