Только ты одна - Евгения Перова

– Вот зараза! – ахнула Лера.

– Слово за слово, и поругались насмерть. Вон, даже замки поменяла.

– Да-а… Ничего себе история…

– Однажды хотел уйти от нее. Янка еще в пятом классе училась. Повстречал женщину, взволновался как-то, задумался. Засуетился! Но тут Янка тяжело заболела, не до того стало. В общем, не срослось. Иногда мне казалось: если б гулял, пил, скандалил, как Светкин первый муж, она меня больше бы уважала, ей-богу. А так и придраться не к чему было. Вот Светка и злилась. А та женщина – Наталья… Она была настоящая, как ты.

И Саша поцеловал Леру в щеку – неожиданно мокрую и соленую.

– Ты что, плачешь? Ну вот…

– Прямо и поплакать нельзя. Саш, знаешь, я тут подумала… Оставайся у меня.

– Да я же вроде и так остался.

– Не на ночь. Насовсем. Живи у меня.

Александр вдруг как-то напрягся. Помолчав, он сказал:

– Спасибо, конечно, но я справлюсь. Я уже почти нашел подработку. Я ж совсем не для того все это рассказывал, чтобы ты…

– Чтобы я – что? Пожалела тебя, да? Не любишь, когда жалеют? Гордый? – вспыхнула Лера. – А зачем ты тогда обо мне мечтал? Обхаживал? Чтобы один раз переспать и все? Я одна, ты теперь тоже один – почему бы нам не жить вместе?

– Ну подожди, подожди! Вот горячка! Решила мне все свои худшие стороны сразу показать, да?

– Это мои лучшие стороны. Пусти!

Но Александр не отпустил брыкавшуюся Леру, а еще сильнее прижал:

– Прости меня, прости! Ты права, гордыня взыграла. Кому ж охота чувствовать себя неудачником.

– Никакой ты… не неудачник… Саш, ты меня задушишь сейчас! – Лера, наконец, вырвалась и уставилась ему в лицо. – Ты прекрасный человек! Добрый, заботливый, ответственный, мастеровитый. Ты отказался от собственной жизни ради ребенка. И ты не виноват, что тебе в придачу такая дура и стерва досталась. Да, мне тебя жалко. И что тут такого… обидного… не понима-аю…

И Лера снова всхлипнула.

– Эличка, не надо. Я согласен, согласен! Я только и мечтал об этом. Честно.

– Все ты врешь.

– А вот и нет. Только… Что скажет твой сын?

– Вот он вернется через три недели, тогда и послушаем, что он скажет. Ничего, ему есть где жить. Он вообще у меня самостоятельный. С детства такой был. А дочка твоя как отнесется?

– Нормально. Она всегда на моей стороне.

– Да-а, надо же, а я была почему-то уверена, что ты разведенный, – сказала Лера, теснее прижимаясь к Сашиному боку.

– А это что-нибудь изменило бы? Сегодня?

– Нет, – призналась Лера. – Я ведь тоже весь вечер об этом думала. Я так тебя хотела!

Они поцеловались, а после еще долго лежали, приткнувшись друг к другу и осмысливая произошедшее. Лера улыбалась, даже не замечая этого: давно ей не было так хорошо и спокойно на душе. Она вспомнила Сашино «Эличка!» и подумала, что ей нравится это имя. И правда, Лера – это что-то жесткое, решительное, непримиримое. А Эличка – существо воздушное, кокетливое и шаловливое. Это было непривычно, но приятно. Она довольно вздохнула, потерлась щекой о Сашино плечо и нежно прошептала:

– Сашенька…

– Что, милая?

– Просто так. Мне нравится твое имя. Сашенька, хороший мой…

Александр вдруг с силой обнял Леру и уткнулся ей в шею – она почувствовала, как вздрагивают его плечи:

– Я… не привык… к такому.

Он не привык, чтобы его любили, поняла Лера, и у нее снова защипало глаза.

Роман Саши с Натальей был случайным и очень коротким. Да какой роман – пара ворованных ночей и несколько тайных встреч на бегу. Почти семь лет Саша привычно тянул семейную лямку и даже не помышлял ни о каких заходах налево, а потом…

В один из прекрасных августовских дней Саша вернулся домой раньше обычного. Прислушался к голосам на кухне: опять она здесь! Тамара, соседка по подъезду, с которой Светка подружилась, – Саше она не нравилась. Он скинул кроссовки и хотел пройти в ванную, но приостановился в коридоре, потому что услышал свое имя:

– Дура ты, – говорила Тамара. – Твой Сашка классный мужик. Что ты нашла хорошего в этом Лёхе? Он же придурок!

– То и нашла. От моего никакого толку. Ну, в постели.

– А от Лёхи есть толк?

– Все лучше, чем мой валенок. Нравится он тебе? Забирай!

– И заберу! Да таких мужиков, как Сашка, на руках носить надо! Ой…

Она увидела стоящего в коридорчике Александра и покраснела.

Лёха?! Действительно, полный придурок! Нет, он давно догадывался, что Светка гуляет, но чтобы с таким уродом! Саша время от времени еще спал с женой, но без особого энтузиазма, тут она права. Но Светка давно перестала его возбуждать, вызывая лишь чувства жалости и раздражения. Он был не из тех мужчин, что любят сладкие примирения после жарких ссор. Он и ссориться-то не любил.

Тамара вскочила и, неловко протиснувшись мимо мрачного Александра, выбежала из квартиры. Светка убирала со стола и на него не смотрела. Потом поставила разогревать суп, подала тарелку с ложкой, хлеб. Саша вымыл руки, сел за стол – все молча. Съев суп и гречневую кашу с котлетой, он взял из миски большое краснобокое яблоко и смачно откусил. Светка мыла посуду, потом, не поворачиваясь, произнесла:

– Скажи уже хоть что-нибудь.

Саша еще помолчал, а потом сказал, с ненавистью глядя в ее спину:

– Занесешь в дом какую-нибудь грязь – убью.

И ушел. А Светка выронила мыльную губку и заплакала. С тех пор Саша стал считать себя свободным. Конечно, в этом оправдании собственной возможной измены было что-то детское: «Она сама начала!» Но почему он должен хранить верность этой суке?! Он тут же развелся бы, но как же Янка? Саша даже с юристом посоветовался, и тот подтвердил, что ребенка присудят матери. Так что оставалось только терпеть. Он давно понял, что Светка его не любит, но раз уж поженились, надо стараться. Он-то старался, а она не утруждалась. Не сразу Александр осознал, что жена его не уважает и даже слегка презирает: взял ее с ребенком, не пьет, не курит, не скандалит, не гуляет. Полная противоположность бывшему мужу, которого она никак не могла забыть. И Саша чувствовал, стоит тому только поманить ее пальцем, тут же кинется на шею. Иногда он об этом мечтал: пусть бы катилась к нему, а их с дочкой оставила в покое!

Правда, своей новой свободой Саша никак не пользовался – не хотелось. До тех пор, пока к ним на работу не пришла Наталья. Все так ее и звали – полным именем, потому что она была именно Наталья: мягкая, плавная, вальяжная, но при этом улыбчивая и кокетливая. «Кошка домашняя средней пушистости», – говорила она про себя. И правда, что-то в ней чувствовалось кошачье, но уютное и мирное, в отличие от Светки, которая, несомненно, тоже была кошкой, но уличной, подзаборной. Несмотря на «кошачесть», никто к Наталье не клеился, потому что имя мужа не сходило у нее с уст: Толик то, Толик сё. Да еще двое детей! Какие уж тут романы. Вот и Саша просто любовался голубыми глазами, нежными губами, ямочкой на щеке, длинными русыми волосами, небрежно завязанными в пучок. По современным стандартам фигура ее была крупновата – высокая, статная, хорошо сложенная, с пышной грудью, Наталья была классической русской красавицей, словно сошедшей с полотна какого-нибудь Венецианова.