Мегрэ и тело без головы - Жорж Сименон

Дым сигарет образовал нечто вроде пелены, колышущейся над головами, в зале стоял гул от разговоров. Одни выходили, другие входили. Игроки в домино невозмутимо продолжали свое занятие, как если бы вокруг никого не было.

– У вас есть фотография мужа?

– Нет.

– Ни одной?

– Нет.

– А ваша?

– Тоже нет. Только на удостоверении личности.

Мегрэ знал по опыту, что такое встречается один раз из тысячи – чтобы у человека не было собственной фотографии.

– Вы живете на верхнем этаже?

Она кивнула. С улицы он отметил, что в доме всего два этажа. Над кафе и кухней были, наверно, две-три, скорее всего две, комнаты и туалет или кладовая.

– Как вы туда поднимаетесь?

– По лестнице, что на кухне.

Она отправилась на кухню спустя минуту и на этот раз что-то мешала там ложкой на плите.

Дверь с шумом распахнулась, и Мегрэ увидел разгоряченного, запыхавшегося Лапуэнта, который вел перед собой молодого парня.

Малыш Лапуэнт, которого так называли на Набережной не из-за его роста, а потому, что он был самый молодой и по возрасту, и по стажу, еще никогда не был так горд собой.

– Ну и погонял же он меня! – провозгласил он со смехом, протягивая руку к оставленному на стойке стакану. – Несколько раз я уже думал, что он улепетнет. Хорошо, что в лицее я был чемпионом в беге на пятьсот метров.

Парень тоже выбился из сил и шумно дышал.

– Я ничего не сделал! – заявил он, повернувшись к Мегрэ.

– Значит, тебе нечего бояться.

Комиссар посмотрел на Лапуэнта:

– Документы у него взял?

– Его удостоверение личности у меня в кармане. Он работает разносчиком-велосипедистом в торговой фирме Пенсемайль. Это он сегодня утром был на набережной и удирал во весь дух.

– Почему? – спросил Мегрэ у парня. Тот казался упрямым, как многие юнцы, которые хотят прослыть отпетыми ребятами.

– Не хочешь отвечать?

– Мне нечего говорить.

– Ты ничего не вытянул из него по дороге? – спросил Мегрэ у Лапуэнта.

– Мы чересчур запыхались, чтобы много говорить. Его зовут Антуан Кристен. Ему восемнадцать, и он живет с матерью на улице Фобур-Сен-Мартен.

Некоторые из посетителей наблюдали эту сцену, но чрезмерного любопытства не обнаруживали: в этом квартале полиция появлялась достаточно часто.

– Что ты делал на тротуаре?

– Ничего.

– Он прилип лицом к стеклу, – объяснил Лапуэнт. – Как только я его заметил, я вспомнил, что нам рассказал Жюдель, и бросился на улицу.

– Почему ты убегал, раз ты не сделал ничего плохого?

Он поколебался, удостоверился, что по крайней мере двое из окружающих людей слушают, и произнес дрожащими губами:

– Потому что не люблю шпиков.

– Но следишь за ними через дверь?

– Это не запрещается.

– Откуда ты знал, что мы здесь?

– Я не знал этого.

– Тогда почему же ты пришел?

Он покраснел и прикусил толстую губу.

– Отвечай.

– Шел мимо.

– Омера знаешь?

– Никого я не знаю.

– И хозяйку тоже?

Та снова была за стойкой и смотрела на них, причем на лице ее нельзя было прочесть ни малейшего страха или опасения.

Она была более сильной натурой, чем любой из обвиняемых или свидетелей, которых приходилось встречать Мегрэ.

– Ты не знаешь ее?

– Только в лицо.

– Ты никогда не приходил сюда выпить стаканчик?

– Может, и приходил.

– Где твой велосипед?

– У хозяина. Я кончил работу в пять часов.

Мегрэ сделал Лапуэнту знак, который тот понял: это был один из условных знаков, принятых в уголовной полиции. Инспектор вошел в телефонную кабину, вызвал полицейский участок, находившийся напротив, по ту сторону канала, и услышал в трубке голос Жюделя.

– Мальчишка здесь, у Каласа. Через несколько минут шеф его отпустит, но нужно, чтобы кто-нибудь пошел за ним. Ничего нового?

– Все следы сложные или такие, которые никуда не ведут: драки в четырех или пяти кафе в воскресный вечер; кому-то показалось, что он слышал звук тела, падающего в воду; одна проститутка утверждает, что какой-то араб украл у нее сумочку.

Мегрэ невозмутимо стоял рядом с парнем.

– Чего выпьешь, Антуан? Вина? Пива?

– Ничего.

– Ты никогда не пьешь?

– Не со шпиками. И вам придется меня отпустить.

– А ты выглядишь уверенным в себе.

– Я знаю закон.

У него была широкая кость и свежее крепкое тело молодого крестьянина, которого Париж еще не лишил здоровья. Сколько раз Мегрэ приходилось встречать вот таких ребят, которые однажды вечером приканчивали торговку табаком или старуху бакалейщицу из-за каких-то нескольких сот франков.

– У тебя есть братья и сестры?

– Нет, я один.

– Отец живет с вами?

– Он умер.

– Мать работает?

– Она прислуга.

Мегрэ повернулся к Лапуэнту:

– Отдай ему удостоверение. Адрес на нем подлинный?

– Да.

Мальчишка все еще не мог поверить, что это не ловушка.

– Я могу идти?

– На все четыре стороны.

Он не сказал ни «спасибо», ни «до свидания», но комиссар перехватил его беглый взгляд, адресованный хозяйке.

– Теперь звони на вокзал.

Мегрэ заказал еще два стакана белого. Кафе снова почти опустело. Кроме комиссара и Лапуэнта оставалось всего пять посетителей, включая игроков в домино.

– Я полагаю, вы его не знаете?

– Кого?

– Молодого человека, который только что ушел. Она ответила не колеблясь:

– Знаю.

Это было сказано так просто, что Мегрэ стал в тупик.

– Он часто здесь бывает?

– Довольно часто.

– Чтобы выпить?

– Он почти не пьет.

– Пиво?

– И вино иногда.

– Он приходит после работы?