Романов #11 - Владимир Кощеев

Он поднял на меня взгляд, смотря на забрало моего шлема с лютой ненавистью. Однако его губы оставались сомкнутыми.

— Будь ты проклят, князь Романов! — прошипел он сквозь зубы, и предпринял новую попытку атаковать меня.

«Прозерпина» резко накренилась — сенатор закручивал стихию под судном. «Оракул» тут же доложил об изменениях условий, предлагая варианты выхода из ситуации.

Нас медленно повело в сторону. Судно оказалось в самом центре зарождающегося водоворота. Однако само судно было слишком хорошо подготовлено к невзгодам морского пути, чтобы так легко пойти на дно. Впрочем, скорость водоворота увеличивалась с каждым мгновением.

— Если ты думаешь, что я не умею плавать, ты сильно заблуждаешься, Овидий, — сообщил я, сжав пальцы в кулак и от души врезав по лицу сенатора.

Выставленный Квинтом водяной щит оказался пропорот моим конусом силы, и удар прервал концентрацию сенатора. Губы и нос лопнули от удара, щедро орошая кровью мою перчатку. Техника развеялась, но запущенный ей процесс продолжался уже сам собой, так что судно еще продолжало раскручивать волнами.

— Ты сдохнешь здесь со мной! — сплюнув кровь и глядя на меня с отчаянной ненавистью, заявил сенатор. — Ничего я тебе не скажу!

Я ударил снова, на этот раз уже всерьез, и Квинт Овидий уронил голову на грудь, потеряв сознание. Мучить старика я не стал, и пока он пребывал в таком состоянии, я воспользовался техникой допроса.

Государь, разрешив Емельяну Сергеевичу обучить меня ей, вряд ли подозревал, что мне доведется применять ее на таком высокопоставленном человеке чужой страны. Но раз Квинт не желал говорить сам, мириться с его упрямством я не собирался.

— Кто приказал тебе убить князя Романова?

— Никто, — последовал ответ.

Учитывая, что врать под допросом считалось невозможным, и вряд ли сидящий передо мной сенатор тоже в прошлом был сингуляром, я изменил вопрос:

— Кого должны были убить наемники после крушения самолета? — спросил я.

— Всех, кого найдут, — ответил Квинт Овидий.

Немного помолчав, я хмыкнул. Да тут целая провокация международного конфликта. Разрыв союза из-за гибели послов. Ставки куда выше, чем просто желание ключников насолить одному конкретному князю.

— Кто приказал тебе избавиться от делегации Русского царства? — спросил я.

— Я не знаю.

Ну, тоже правильно. Я бы на месте таинственного заказчика тоже не стал рассказывать о себе и представляться. И уж в мире, где существует техника допроса налаживать личный контакт — смертельно опасно. Не справился сенатор, и легко бы выдал своего настоящего хозяина.

— Как тебе отдали приказ избавиться от делегации Русского царства?

— Прислали анонимное письмо с меткой, — ответил он.

Я продолжал задавать вопросы один за другим, пока не выяснил всю картину до конца. Все это время «Прозерпина» продолжала кружиться на месте, но волны, поднятые техникой Овидия, постепенно успокаивались.

Выстрел прервал жизнь сенатора Римской империи, и я ткнул пальцем в кровь. Выведя на стене каюты послание от «Мертвой головы», разумеется, на немецком языке — родном для этой организации наемников, я вышел на воздух.

— Ростислав, как обстановка? — спросил я, глядя на берег.

За все время, что я провел на яхте, судно успело удалиться всего на полкилометра. Но возвращаться вплавь мне не требовалось, к счастью, мой дар позволял даже ног не замочить.

— Все спокойно, князь, — доложил мой биологический брат.

— Готовься к отходу, — велел я.

Иващенко не стал уточнять, чем закончилось на яхте, и я мысленно поставил ему плюс.

Включив невидимость обратно, я пробежал по волнам и, легко перемахнув бортик причала, едва не наступил в лужу крови, набежавшую из пристреленных Ростиславом охранников сенатора.

А оказавшись рядом с братом, легонько тронул его за плечо.

— Не спишь? — спросил я Ростислава. — Пойдем, пора возвращаться.

Мы добрались до оставленного нами микроавтобуса, где избавились от доспехов и снова оказались в своей одежде. А дальше — новая встреча с автомобилем Марка Асиния, и возвращение в отель.

— Князь, будут ли какие-то еще распоряжения? — спросил Ростислав, припарковав машину.

— Нет, до завтра отдыхай, — покачал головой я. — Деспот начнет допросы наемников, я возьму тебя с собой, вместе послушаем их признание.

Распрощавшись с Иващенко, я поднялся к себе в апартаменты. По дороге велел дежурящему у моих покоев стюарду накрыть плотный ужин, а сам все это время обдумывал сложившуюся ситуацию.

Это ключники не хотят союза Римской империи и Русского царства, или только один из членов общества? Ведь Бернар, как их глава, наверняка знал, что я буду в том самолете. И должен был догадаться, что ничего из этой затеи не выйдет. Так какой смысл в таком вялом и неубедительном покушении?

От мыслей меня отвлек звонок на стационарный телефон. «Оракул» сразу же определил, что со мной желают поговорить из дома сенатора Марка Асиния. Взглянув на трубку, я поднял ее и приставил к уху.

— Князь Романов слушает, — проговорил я.

— Здравствуй, сынок, — с легким смешком произнесла Юлия Александровна. — Нам пора встретиться и все обсудить.

Глава 5

— Мы находимся на сенаторской пристани, — вещал корреспондент взволнованным голосом, — где сегодня ночью случилось немыслимое нападение на сенатора Квинта Овидия.

На экране показалась «Прозерпина», пустая и безжизненная. Не знаю, специально так было задумано, или случайно вышло, но при желании на палубе можно было рассмотреть кровавые пятна, оставшиеся от сдавленных телохранителей сенатора.

— К сожалению, нападавшим удалось задуманное. Сенатор Квинт Овидий был найден убитым в своей каюте, — продолжал журналист. — На данный момент известно, что действовал как минимум один одаренный со стихией Земли. С помощью своей магии он расправился с телохранителями сенатора, воспользовавшись сложной техникой, повторить которую может только ранг не ниже А2. Пока у нас нет официального подтверждения, связана ли эта атака с облавами по всему Риму, но мы будем держать вас в курсе событий.

Олег Константинович нажал кнопку на пульте, отключая звука на телевизоре, и с каменным лицом перевел взгляд на меня.

— Дмитрий Алексеевич, позвольте вас поздравить, — сказал он. — Сегодня ночью мне позвонили из Кремля. Государь велел передать вам, что весьма впечатлен вашими действиями, и хвалит ваше милосердие.

Я улыбнулся в ответ, удерживая чашку кофе на весу.

— Спасибо, Олег Константинович, — ответил я, — всегда приятно знать, что Русское царство поддерживает мои действия.

Посол выдержал короткую паузу, после чего продолжил:

— Это еще не все, князь, — он поставил свой чемодан на столик и, щелкнув запорами, вытащил несколько листов. — Государь также велел передать вам эти бумаги лично в руки.

Вновь кивнув, я раскрыл папку и принялся изучать ее содержимое.

Это был отчет по расследованию катастрофы личного самолета великого княжича Невского.