Элмет - Фиона Мозли

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 55
Перейти на страницу:

Глава четвертая

Примерно в полутора милях от нас жила одинокая женщина. Между ее домом и нашим был всего один поворот дороги, так что ее можно было считать соседкой. Ее белый дом имел два больших окна по бокам от входной двери, а торцевая стена в летние месяцы сплошь покрывалась вьющимся душистым горошком. Сад был разбит как перед домом, так и позади него. Через дорогу от того места, где она парковала свою синюю машину, начиналось чужое фермерское поле с рядами темных капустных кочанов и свекольной ботвы.

Мы с Кэти гадали, когда они с Папой познакомилась. Мы вообще не могли взять в толк, откуда Папа знает в этих краях кого-то помимо нас, но с этой женщиной они приветствовали друг друга, как давние знакомые. А я-то думал, что вдали от дома Бабули Морли мы неминуемо окажемся в окружении чужаков.

Первая зима на новом месте пришла рано и быстро. И вот одним ноябрьским утром, когда холод напрочь сковал водостоки и хрупким ледком растекся по подоконникам, Папа разбудил нас на рассвете и повел в сторону дома Вивьен: по склону холма к узкой дороге и далее за поворот. Я обмотался двумя шарфами поверх темно-зеленой флисовой куртки, застегнутой под самый подбородок, чтобы удерживать тепло внутри. Кэти заправила джинсы в толстые пурпурные носки, защищая ноги от леденящего ветра, а Папа был в своей всегдашней куртке и шерстяном джемпере плюс мотоциклетные перчатки.

Спуск оказался скользким: прихваченная морозом мягкая трава оттаивала под нашими ступнями, и мы с каждым шагом прокатывались на несколько дюймов вниз. В утреннем воздухе пахло сырым деревом — и больше, пожалуй, ничем. Все летние запахи попросту вымерзли. Впрочем, день выдался ясным, что особенно ощущалось сейчас, когда солнце стояло низко и его яркие лучи скользили по заиндевелой траве. Проселочную дорогу, до которой мы наконец добрались, пересекали длинные, резко очерченные тени деревьев. Камни на земле не были гладкими, скорее напоминая осколки валунов, пропущенных через огромную дробилку, но и при своих малых размерах они отбрасывали заметные, еще более резкие тени.

Мы шли быстро, согреваясь движением, и я временами переходил на трусцу, чтобы не отстать. Кэти была молчалива еще со вчерашнего вечера, но вроде слегка оживилась, когда мы прибавили шагу.

— С каких пор ты ее знаешь? — спросила она у Папы.

— Нас познакомила ваша мама.

После упоминания о маме никто больше не произнес ни слова. Мы почти никогда о ней не говорили и сейчас просто не знали, как истолковать его последнюю фразу: как приглашение к разговору или как предостережение. В его голосе и выражении лица я не смог уловить намека ни на первое, ни на второе. Он шел себе и шел, а я поглядывал то на него, то на дорогу перед собой, совсем как наши верные собаки, которые держались рядом и через каждые несколько шагов вопросительно обращали морды к хозяевам. Они смотрели на меня и на Кэти. Мы, в свою очередь, смотрели на Папу.

Бекки, во время прогулок обычно не отбегавшая далеко от меня, сейчас была на полшага впереди, молотя хвостом по моим ногам. Я то и дело на нее натыкался и притормаживал, чтобы ненароком не пнуть.

Садик перед домом Вивьен был ухоженным, но не настолько, чтобы утратить натуральный вид. Земля была неровной, а розовые кусты у корней обвивали какие-то стелющиеся сорняки, но в то же время я не заметил нигде опавших листьев и сухих веточек. Стало быть, все здесь регулярно подчищали. Газон уперся в площадку перед домом, и край его был подстрижен предельно низко, дабы подчеркнуть ровную линию стыка, параллельную французским окнам фасада.

Папа постучал, Вивьен открыла дверь и уставилась на нас. Ростом с Папу, но узкая в плечах. Румяные щеки и синие круги под глазами. Темно-рыжие волосы и такая белая кожа, что сквозь нее, казалось, можно видеть бегущую по жилам кровь. Это была правдивая кожа: под ней не спрячешь внутренние изъяны, дефекты или болячки. Выглядела она усталой — может, из-за недосыпания, а может, и в целом от жизни. Ей, наверное, было лет сорок, но могло быть как больше, так и меньше — с этими глазами, меняющими цвет с ярко-зеленого на тускло-желтый, и легкой сутулостью, какую можно заметить и у пожилых дам, и у девчонок-подростков. Несколько мгновений она молча смотрела на нас, долго втягивая воздух при вдохе и потом резко выдыхая, как будто обдумывала вступительную фразу или же готовилась захлопнуть перед нами дверь.

— Не ожидала вас в такую рань, — наконец обратилась она к Папе, но при этом разглядывая поочередно меня и Кэти. Лишь затем подняла глаза на Папу, улыбнулась, шире распахнула дверь и, оглядев нас всех еще раз, пригласила в дом.

Кэти первая откликнулась на приглашение, перешагнула порог и остановилась перед хозяйкой, которая положила длинные руки ей на плечи.

— Ты, должно быть, Кэтрин, — сказала она. — Когда я видела тебя в последний раз, ты еще только начинала ходить, а твой брат лежал в колыбели.

Она пропустила Кэти внутрь, и следом порог переступил я.

Вивьен посмотрела на меня и взяла за плечи, как ранее Кэти:

— Дэниел. Входи.

В гостиной было светло, несмотря на обилие высоких растений на подоконниках. Фасадные окна, по периметру оклеенные толстой бумагой, смотрели на юго-восток, навстречу утреннему солнцу, лучи которого далеко проникали внутрь комнаты. Здесь был глубокий диван с истертой бархатной обивкой и двумя подушками на сиденье, продавленными ближе к середине и более пухлыми у подлокотников. Шерстяное покрывало, небрежно перекинутое через один из подлокотников, было украшено красно-белым вышитым пейзажем, толком разглядеть который мне не удалось из-за складок. На полу лежали два ковра, один поверх другого: серый палас размером во всю гостиную и небольшой прямоугольный ковер с бахромой вдоль коротких сторон и рисунком из причудливых линий и угловатых фигур (будь я помладше или один в комнате, тут же сел бы на него и начал обводить пальцем узоры). В центре комнаты стоял кофейный столик, а у окна — круглый стол под белой скатертью, с придвинутым к нему стулом. Судя по пустой тарелке и чашке с остатками чая или кофе, за этим столом Вивьен только что завтракала. В камине, за защитным экраном, виднелись готовые к растопке дрова, но огонь еще не был разожжен. Печные принадлежности хранились в железной корзине. Щипцы. Кочерга. Совок. Жесткая метелка. И еще свернутые плотными треугольниками газеты в плетеном коробе, предусмотрительно задвинутом в угол, подальше от очага. Среди безделушек на каминной полке мне особо запомнились небольшие часы с римским циферблатом, которые были вправлены в грубо отесанный кусок известняка.

Папа и Вивьен вошли в гостиную, присоединившись к нам с Кэти. Папа уже снял куртку и сунул руки в карманы брюк, а она крест-на-крест обхватила себя за плечи.

Они стали рядышком, этак по-свойски, словно и не расставались на многие годы. Чувствовалось, что давнее знакомство позволяет им держаться непринужденно. Она стояла сбоку и чуть впереди, так что он вполне мог ее приобнять. Со своего места я не видел, был ли между ними контакт в ту минуту.

Папа открыл рот. В тот день он показался мне особенно красивым — правда мое понимание мужской красоты не могло быть объективным при моем отце в качестве эталона.

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 55
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?