Приключения очаровательного негодяя. Альмен и стрекозы - Мартин Сутер

Карлос показал себя в деле хорошо, но важность вопроса с видом на жительство Альмен недооценил. Через три месяца ему пришлось отвозить своего садовника в аэропорт и с тяжелым сердцем расставаться с ним. Через три месяца он собирался снова вызвать его на следующие три месяца.

Несколько часов спустя после прощания Карлос снова стоял перед воротами виллы. Он не улетел. И с этого момента оставался в стране нелегально. Он жил в доме садовника, имел кров и стол и получал за работу в месяц четыре тысячи франков — на половину из них его многочисленное семейство в Гватемале могло жить комфортабельно.

Со временем финансовое положение Альмена делалось все щекотливее, состав прислуги все больше сокращался и перечень обязанностей Карлоса удлинялся. Под конец он был уже не только садовник, он готовил еду, сервировал стол, гладил, чистил, ремонтировал, импровизировал, врал за Альмена и становился все более необходим ему.

В тот вечер, когда он признался Карлосу, что вынужден продать виллу, переехать в дом садовника и, разумеется, расстаться с ним, Карлос лишь кивнул и сказал:

— Muy bien, Don John, очень хорошо, — и удалился.

Но на следующее утро, когда Альмен сидел за завтраком, а Карлос подливал ему кофе, он объявил в своей официальной манере:

— Una sugerencia, nada más.

Это означало: «Только предложение, не более того» и имело противоположный смысл. Карлос представил Альмену продуманный план, от которого тот не смог бы отказаться. Альмен порекомендует Карлоса в качестве садовника и домоправителя покупателю виллы, а он, Карлос, переберется в мансарду дома садовника и будет продолжать работать на дона Джона.

Идея Альмену понравилась. Он мог сохранить за собой совершенно незаменимого Карлоса, не платя ему при этом четыре тысячи франков в месяц. Он включил эту сумму в переговоры по дому садовника как взнос за присмотр за садом и за домом. После короткого сопротивления компания по доверительному управлению «К, С, L & D» согласилась на все условия. Так сильно фирме нужна была эта представительная вилла Шварцаккер.

С тех пор Карлос работал на своего шефа за кров и стол. Под крышей дома садовника находились две мансарды для персонала и крошечная вторая ванная для жильцов. Кроме этого, Карлос иногда получал — в зависимости от финансового положения Альмена — доплату в форме больших или меньших чаевых.

Альмен выпил свой чай и отставил чашку на ночной столик. Обычно после этого он укладывался, чтобы подремать часок-другой. Поскольку в утренние часы сновидения самые интенсивные. А по утрам у него не бывало никаких встреч, кроме встречи в десять часов в Венском.

Но в это утро он встал сразу. Поспешил в ванную, оделся с привычной тщательностью и вскоре после восьми вошел в библиотеку. В просторное помещение падал матовый свет, от газонов поднимался туман и окутывал контуры парковых деревьев.

На ковре перед стеллажом лежали стопкой несколько книг. Альмен снял их с полки еще ночью, чтобы освободить место для стеклянной вазочки. Мокрое черное полотенце он собственноручно бросил в полупустое ведро для мусора, вынул мусорный мешок, завязал его и выставил у двери для Карлоса, который должен был потом выбросить мешок в контейнер.

И вот она стояла теперь, его вазочка со стрекозой, в утреннем свете, отфильтрованном туманом, еще более таинственная, чем в витрине своего законного хозяина.

Вполне соразмерная плата за любовь, полагал Альмен.

Он сел к роялю, сунул в рот пустой сигаретный мундштук и немного побренчал, сыграв кое-что из своего песенного репертуара. Солнечный луч прорвался сквозь покров тумана, нашел путь через кроны деревьев и на короткий момент заставил светиться в стеклянной библиотеке тонкий столбик пыли.

Альмен был доволен собой и миром.

На всех столах после десятичасовых посетителей стояли таблички «зарезервировано». Это делалось для того, чтобы приохотить к немногим предназначенным для них столикам немногочисленную местную клиентуру.

Альмен уютно сидел за своим вторым кофе и невнимательно читал развернутую в деревянном держателе газету. Обсуждение премьеры Мадам Баттерфляй вылилось в сплошной гимн. Только теперь до него дошло, как мало он вынес из этого спектакля.

Боковым зрением он заметил, что вошел новый посетитель и направился тремя столами дальше к пожилому господину, который там, как обычно, держал занятыми четыре стула для своей компании.

Альмен поднял взгляд от газеты, чтобы понаблюдать за этой сценой. Новый посетитель был повернут к нему массивной спиной и стоял как вкопанный перед старым постоянным клиентом. Тот начал с недовольной миной освобождать от своих вещей один стул. Джанфранко был занят у кофейной машины, иначе поспешил бы на помощь.

Теперь мужчина повернулся и сел, широко расставив ноги.

То был Дериг!

Альмен снова почувствовал стеснение в груди, связанное с внезапным воспоминанием о вытесненной неприятности. Он испуганно кивнул Деригу, но тот не среагировал. Просто сидел в своем слишком тесном застегнутом пальто и неотрывно смотрел на Альмена. Как живое платежное требование.

Альмен снова обратился к газете, но чувствовал неотвратимый взгляд своего кредитора. Он видел, как Джанфранко подошел к столу и после короткого — вполголоса — обмена словами снова удалился, принялся готовить кофе «лавацца» и вскоре вернулся с чашкой.

Дериг не реагировал, не притрагивался к чашке, просто смотрел.

Альмен слегка приподнял газету и подсматривал через ее край. Неприятность продолжала сидеть. А вместе с ней продолжалось и стеснение в груди.

Двенадцать тысяч четыреста пятьдесят пять франков. Столько он отдавал когда-то за одну ночь в сьюте отеля, за билет на самолет, за приглашение кого-либо в приличный ресторан. А теперь эта сумма вызывала у него стеснение в груди и сердцебиение; вспотели руки.

Крайний срок среда. Какой сегодня день? Понедельник?

Теперь за столом происходило движение. Там стоял Джанфранко, принимая деньги. Удалился. Презрительно.

Дериг встал и покинул кафе. Альмен смотрел ему вслед через окно.

Дериг как будто почувствовал его взгляд, резко остановился и повернул голову.

Альмен не успел отвести глаза, и их взгляды встретились.

Обеденный стол на шесть мест, стесненный черным лаковым буфетом в стиле ар-деко, занимал большую часть столовой-гостиной. Во второй половине располагалась группа сидений, состоящая из дивана и двух кресел (еще два кресла хранились в помещении прачечной), сосредоточенных вокруг клубного столика, все это тоже ар-деко, которое раньше было одним из коллекционных пристрастий Альмена.

Когда он вошел в комнату, в ней опять пахло любимой едой Карлоса. Это у Карлоса был такой способ показать, что ему нужны деньги на хозяйство.