Прожорливое время - Эндрю Джеймс Хартли

Томас понимал, что у полиции и без него работы хватает, но его все равно переполняло отчаяние и, если быть честным, страх. По всей вероятности, нападавший имел какое-то отношение к мертвой женщине с разными глазами. Если так, кто поручится, что он не вернется?

Томас постарался заснуть, но постоянно просыпался, убежденный в том, что ему что-то слышится. В пять утра, измученный и выжатый, он отказался от дальнейших попыток, принял душ, почитал и в шесть с небольшим отправился в магазин на Грин-Бей-роуд. Было еще очень тихо, что ему нравилось. Томас любил покупать продукты, но крайней мере тогда, когда знал расположение товара в магазине, а здесь дело обстояло именно так. У него было два способа совершать покупки, и он обычно последовательно прибегал к ним в каждое посещение магазина. Первый заключался в том, чтобы быстро, по-деловому наполнить тележку тем, что не нужно искать и выбирать, — молоком, соком, яйцами, хлебом и так далее. Покончив с этим, Томас расслаблялся и переходил к приятной части — изучению мяса и овощей, мысленному составлению меню и рецептов ужинов на ближайшие несколько дней. Холодильник и морозилка у него были не такие большие, как ему хотелось бы, поэтому процесс требовал не только воображения, но и самодисциплины.

Томас любил поесть, хотя и не стал тем, что некоторые называют рабом желудка, кстати, не только потому, что терпеть не мог это выражение. У него, как ему нравилось думать, был эклектический вкус. Он мог по достоинству оценить и гамбургер из ресторана быстрого обслуживания, хотя на ужин с большей радостью съел бы свиную лопатку, зажаренную в духовке, пирожки с тыквой, печеные артишоки с грибами и салом в ресторане «Авек» на Рэндольф-стрит в Чикаго. Томас был не гурман, а просто энтузиаст.

Он выбрал несколько початков кукурузы. Похоже, с поставками дела были плохи, но Найт не мог сказать, из-за засухи или наводнения. В последнее время и то и другое случалось достаточно часто. Он взял свиное филе, предлагаемое по специальной цене, решив пожарить его с розмарином и тмином из собственного сада, и подобрал подходящее пиво. В винах Томас разбирался плохо и не мог позволить себе развивать эрудицию в этом отношении. Вот в пиве он знал толк. Найт взял цыплят, бобы и сырокопченую колбасу, а затем отправился выбирать фрукты. Больше всего ему приглянулись персики и нектарины. Он взял по несколько штук, добавил к ним зеленый салат, помидоры, кедровые орешки и бутылку экстранатурального оливкового масла. Как что-то может быть экстранатуральным? На этом Томас наконец остановился. Самым главным было даже не наполнение сумок продуктами. Ему удалось хоть в какой-то степени восстановить ощущение нормальности.

Домой Томас вернулся к семи часам и только закончил разгружать машину, как увидел в окне гостиной мигающие синие огни. Он уже был на полпути к входной двери, когда раздался звонок. Хотя он и заметил подъезжающую к дому полицейскую машину, этот звук заставил его вздрогнуть.

Открыв дверь, Найт увидел на пороге женщину в форме, которая стояла к нему спиной и рассеянно оглядывала улицу. Она обернулась, бледная и неулыбчивая. Лейтенант Полински. У нее было длинное овальное лицо, широкий рот с тонкими губами и непокорная копна черных волос. Ей было лет тридцать с небольшим, но глаза и телосложение подошли бы пожилой женщине.

— Доброе утро, мистер Найт, — сказала Полински. — Я могу заглянуть на минутку?

— Конечно.

— Похоже, у вас выдался бурный вечер. Как вы себя чувствуете?

— Все в порядке.

— Расскажите о том, что случилось.

Томас изложил всю историю, хотя говорить особенно было нечего.

Когда он закончил, следователь только кивнула и произнесла серьезным голосом:

— Вы поступили не слишком благоразумно, бросившись за ним в погоню, тем более если вам показалось, что это убийца.

— Знаю, — согласился Томас. — Просто я… Кто-то рыскал у меня во дворе. Не знаю, я вышел из себя.

— Все же вы поступили безрассудно.

— Да, такой уж я, — усмехнулся Томас. — Само безрассудство.

— Это не игра, мистер Найт, — Полински пристально посмотрела на него. — Речь идет о расследовании убийства, и вы могли впутаться в очень серьезные неприятности. Такие, после которых больше не просыпаются. Вы понимаете, что я хочу сказать? Давайте попробуем впредь быть чуточку более осторожным и благоразумным, хорошо?

— Ладно, — согласился Томас.

Полински еще раз смерила его взглядом, убежденная в том, что он ничего не понял, затем пожала плечами и сообщила:

— Наши сотрудники обходят соседние дома и проверяют, может быть, кто-нибудь что-то видел. Они начали еще вчера.

— Да, — пробормотал Томас, не зная, как к этому отнестись. — Верно. Боюсь, сам я больше ничего не вспомнил. Но после вчерашнего вечера я рад, что полицейские где-то рядом.

— Вы по-прежнему уверены, что не знаете убитую женщину?

— Да.

— Хорошо, — сказала Полински.

Она показалась Томасу необычайно настороженной. У него мелькнула мысль, почему с ним беседует следователь, ведущий дело, в то время как опрос соседей доверен простым полицейским с улицы.

— Имя Даниэллы Блэкстоун говорит вам что-нибудь?

— Писательница? Это она и есть убитая женщина? — Томас ошеломленно уставился на нее.

— Совершенно верно, — подтвердила Полински, спокойно выдержав его взгляд. — Вы ее знали?

Какое-то мгновение Томас не знал, что сказать, потом все же ответил:

— Только по книгам.

Найт понял, что это не тот ответ, который от него ждала следователь. Ему на какое-то время удалось убедить себя в том, что эти слова честны, пусть и в очень ограниченном смысле, но он сознавал, что на самом деле выдал отговорку. Казалось, Полински что-то заподозрила в его колебаниях. Она ушла, но Томас не сомневался в том, что офицер полиции вернется. Неслучайно Даниэлла Блэкстоун умерла рядом с его домом, особенно если у нее в кармане лежал адрес, а литературным агентом оказался бывший ученик Найта.

То, что было странным и пугающим в том смысле, в каком страшат кошмарные сны, пока человек не очнется, внезапно стало значительно мрачнее, гораздо тревожнее. То, что прежде казалось серией загадочных, но не связанных между собой событий — мертвая женщина, безумная одержимость Эсколма, ночной гость во дворе, — теперь с жуткой очевидностью становилось частями одного целого.

Его подставил Эсколм. Только так. Именно он дал этой женщине его имя. Она хотела обратиться к кому-нибудь вне круга официальных шекспироведов, к тому, кто не станет отнимать у нее право собственности, чтобы тем самым заработать себе имя в научном мире, и Дэвид направил ее к нему, Томасу. В результате она была убита на пороге его дома, а Эсколм скрыл то, что ему было известно о ее смерти, и то, что он уже впутал Найта в это дело. Возможно, и кое-что еще, кое-что похуже.