Снафф - Чак Паланик

Нет, может быть, это и комплимент, но такой диалог не покатит…

Вокруг слишком много практически голых мужиков — целое море шрамов и татуировок. Коросты и сыпи. Растяжек и пятен от солнечных ожогов. Каталог всех кожных болезней и дефектов кожи. За стеной из прыщей и комариных укусов Бранч Бакарди беседует с Кордом Куэрво. Они склонились друг к другу — о чем-то шепчутся. Бакарди показывает на меня пальцем, Куэрво смотрит. Потом Куэрво кивает и что-то шепчет на ухо Бакарди, и оба смеются.

Нуиладно, и пусть смеется. Все равно «Super Deluxe» Корда Куэрво совершенно уродский: основание диаметром с пивную банку, ствол длиной в палец и обрезанная головка размером с ластик на карандаше. Эргономический кошмар.

Конечно, всегда можно спросить у Бакарди о перспективах массового производства, о сборочных конвейерах в Китае, где рабочие вкалывают в тяжелейших условиях за символическую зарплату, упаковывают в коробки бесконечные силиконовые копии с его эрекции, еще горячие после отливки в формах из нержавеющей стали. Бессчетные члены Бакарди или эластичные розовые влагалища, сделанные по слепку с бритой муфточки Касси Райт. Китайский рабский труд. Все — вручную. Каждый волосок прикрепляется отдельно, пинцетом. Все оттенки красного, розового и голубого наносятся пульверизатором. В точности, как «в жизни», вплоть до шрама после эпизиотомии на промежности Касси. До каждой вены и бугорка Бакарди. Так же делают посмертные маски — слепки с лиц знаменитостей в промежутке между кончиной и разложением.

Еще долго после того, как Касси Райт станет старой и выживет из ума, или умрет и сгниет в земле, ее влагалище будет по-прежнему нас соблазнять и тревожить — спрятанное под матрасами, на полках под нижним бельем, в шкафчиках в ванной, рядом с потрепанными Порножурналами. Или в витринах антикварных лавок — резиновая эрекция Бакарди по той же цене, что и дилдо ручной работы, вырезанные из слоновой кости для забавы одиноких, давным-давно мертвых жен китобоев с острова Нантакет. Своего рода бессмертие.

Всегда можно спросить: Как вы относитесь к тому, что член Бранча Бакарди и влагалище Касси Райт низведены на уровень китча? Что они превратились в пошлые объекты типа дюшановского писсуара или уорхоловской банки консервированного супа?

Можно спросить про анальную пробку от Бранча Бакарди: Каково это — знать, что люди во всех уголках планеты ходят в школу, в церковь или на работу с вашим членом, заправленным в анус?

Каково это — видеть свой член и яйца или свой клитор и срамные губы, клонированные бессчетное количество раз и лежащие на полке за спиной жующего жвачку продавца в секс-шопе? Или, еще того хуже, ваши самые интимные «штучки», сваленные в кучу в большом магазинном контейнере, и всякие посторонние люди хватают их, тискают, мнут и щиплют — и решают не брать, и кладут их на место, как какие-нибудь авокадо в супермаркете.

Но опять же такой диалог не покатит.

Можно попробовать рассказать забавный анекдот, правдивую историю из жизни лучшего друга. Ну, скажем, Карла. Большого поклонника «Super Deluxe» Бранча Бакарди. И вот как-то утром, сходив по-большому, Карл заглянул в унитаз и увидел в своих испражнениях какие-то тонкие розовые загогулины. Глистов. Аскарид. Он тут же метнулся к врачу, сдал кал на анализ, но результат был отрицательный. Эти розовые волокна — это были не глисты, а кусочки резины. Резиновая крайняя плоть его «Super Deluxe» износилась и начала рассыпаться. Когда врач-проктолог произнес это слово, Карл решил, что он сам себя чувствует точно так же: изношенным и рассыпающимся на части.

Можно рискнуть рассказать историю о том, как Карл подцепил одного мужика — ну, это было давно, несколько лет назад. И вот пришли они к Карлу домой, и тут выясняется, что оба — пассивные. Чтобы все остались довольны, они решили использовать специального двустороннего Бранча Бакарди. Это совокупление сфинктеров проходило вполне себе радостно, пока — знаете что? — пока Карл не почувствовал, что его paramour du jour получает удовольствие от отрезка, который явно превышает отведенную ему половину. То, что начиналось как случайная анонимная связь, превратилось в некое подобие заднепроходного секс-перетягивания каната, только без узелка в центре веревки, без флажка, не позволяющего партнеру зайти на твою территорию. Никаких средств защиты от жадности. Никакой силиконовой Берлинской стены — чтобы все было честно.

Да, можно попробовать рассказать эту историю, однако известному порномонстру типа Бранча Бакарди вряд ли будет приятно услышать, что у его продукции есть недостатки.

И не дай бог, Бакарди подумает, что я и есть этот Карл. Что я придумал историю про друга, чтобы скрыть свой собственный конфуз.

У меня жутко потеют подмышки, пот проникает в тряпичную кожу мистера Того и размывает автограф Бетт Мидлср — «Давай навсегда останемся друзьями! С любовью, Бетт», — превращая слова в размытые синие кляксы. То ли из-за таблеток, то ли из-за нервов, но я уже пропотел насквозь Кэрол Чаннинг и Барбру Стрейзанд. «Наши два дня в Париже — это было божественно. Навеки твоя, Барбра».

Этот актер, номер 72, он перекладывает букет из одной руки в другую. Смотрит на мистера Того и говорит:

— А какая она, Голди Хоун?

Собственно, плакать никто не станет, потому что Бетт Мидлер была подделкой. Как и Кэрол Чаннинг. И Джейн Фонда. Ну, хорошо, хорошо. Они все поддельные, если по правде. Я сам сделал все надписи, разным почерком, ручками разных цветов.

Потому что к звезде наподобие Касси Райт нельзя подходить с пустым псом для автографов. Я хотел, чтобы она написала свое имя среди целой галактики звезд. Как будто мы все — закадычные друзья.

Но если по правде, я не знаком ни с одной из этих женщин.

А после того как мисс Райт даст мне автограф, я собирался скопировать ее почерк и дописать рядом: «Это был лучший трах в моей жизни! Спасибо!»

Потому что звезду наподобие Касси Райт нельзя просить о такой глубоко личной надписи. Тем более что это неправда.

И нельзя говорить актеру наподобие Бранча Бакарди, что из-за его «Super Deluxe» у тебя образовалась мозоль на простате. Даже если это чистая правда.

Наверное, его сосок перестал кровоточить, потому что Бакарди уже не зажимает его туалетной бумагой. Теперь он перебирает пальцами цепочку на шее. На цепочке — какая-то золотая висюлька. Кулон. Бакарди берет его двумя руками и держит самыми кончиками пальцев. Подцепив ногтем крошечную защелку, открывает кулон и смотрит на то, что внутри. Это не просто подвеска — это медальон. И несомненно, внутри спрятан чей-то миниатюрный портрет или прядка волос.

Еще один вариант бессмертия.

В следующий раз, когда он посмотрит на меня, если он все-таки ко мне подойдет, может быть, я расскажу ему про Ватикан: что если вежливо попросить, смотрители музея откроют заветные ящички и покажут тебе реликвии, хранящиеся внутри. По словам Карла, в этих ящиках лежат вырезанные из мрамора мужские члены. Пенисы из алебастра, оникса, обсидиана. Ряды и ряды выдвижных ящиков, в которых покоятся древние дрыны. Каждый пронумерован, каждый соотнесен с неким кастрированным шедевром. Эта коллекция из нескольких сотен пронумерованных членов — их всех отбили от греческих и римских статуй, от египетских и византийских, и заменили гипсовыми фиговыми листочками.