Книги онлайн и без регистрации » Домашняя » Роман с бабочками. Как человек влюбился в насекомое - Шарман Эпт Рассел

Роман с бабочками. Как человек влюбился в насекомое - Шарман Эпт Рассел

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 45
Перейти на страницу:

Есть версия, что желтые пигменты-каротиноиды, содержащиеся в твоей крови, обладают световой чувствительностью и помогают тебе измерять время. Некоторым видам каротиноиды говорят, что дни становятся короче и скоро придется искать укромное местечко.

Гусеница капустницы умеет отличать световой день, длящийся четырнадцать с половиной часов, от пятнадцатичасового. Когда нужные внутренние ресурсы накоплены и длительность светового дня переваливает за пятнадцатичасовую отметку, гусеница становится куколкой, из которой менее чем через две недели выводится бабочка. Когда внутренние ресурсы в порядке, но длительность светового дня составляет менее пятнадцати часов, гусеница тоже становится куколкой — и впадает в спячку до весны.

Кровь гусеницы отсчитывает время.

Ты выжидаешь, чтобы через две недели, или два месяца, или два года жизни изменить масть, опустошить свои внутренности и отправиться в недолгие странствия.

Ты начинаешь слоняться, не находя себе места.

Взбираешься на крыльцо.

Переползаешь через садовую дорожку.

Вот-вот случится что-то важное.

Глава 4 Метаморфоз

Владимир Набоков — возможно, самый знаменитый энтомолог двадцатого столетия. Широкие массы американцев знают его как автора «Лолиты»; студенты-филологи имеют более глубокое представление о его творчестве; а энтомологи по сей день обсуждают предложенные им новые принципы систематизации голубянок Северной и Южной Америки. Набоков написал двадцать две научные работы, открыл несколько видов, шесть лет проработал научным сотрудником в гарвардском Музее сравнительной зоологии. Его перу принадлежит ряд основополагающих исследований в области чешуекрылых. И все же самое ценное в наследии Набокова — то, как он писал о бабочках, как умел выразить свою страсть (которую именовал «мой демон»), обращаясь к озадаченно внимающему, не способному на столь сильные переживания, но все же жаждущему чем-нибудь развлечься миру.

«Поразительно, как мало рядовой человек замечает бабочек», — удивленно отметил Набоков — и решил изменить положение дел. Вовсе не из альтруизма. Просто он не мог иначе. Он был из тех писателей, чей глаз замечает бабочек всегда, при любых обстоятельствах.

В лекции, прочитанной в 50-е годы в Корнеллском университете, говоря о «Превращении» Кафки и «Докторе Джекиле и мистере Хайде» Стивенсона, Набоков позволил себе отступление от темы — заговорил о преображении гусеницы. Сочувственно описал нарастающее ощущение дискомфорта, которое испытывает личинка, «оцепенение» шейного отдела, предчувствие того неминуемого момента, когда гусеница при всем честном народе опозорится, взорвавшись изнутри.

«Что ж, — говорит Набоков, — гусеница не может безропотно терпеть это ужасное ощущение. Надо что-то делать. Она бродит туда и сюда в поисках подходящего места. И вот находит. Карабкается вверх по стене или по стволу дерева. Сплетает небольшой шелковый коврик, прикрепив его снизу к выбранному насесту. Свешивается с коврика, уцепившись за него лишь кончиком хвоста или задними ногами таким образом, чтобы болтаться в воздухе вниз головой в позе перевернутого вопросительного знака… и верно, вот вопрос — как ей теперь отделаться от своей шкуры?»

Здесь Набоков описал состояние гусеницы в фазе предкуколки: несколько часов гусеница висит вниз головой, прежде чем сделать финальную попытку окукливания. Наконец она ерзает, передергивает «плечами и бедрами».

«Затем наступает критический момент… теперь проблема в том, как сбросить с себя всю кожу — даже кожу тех задних ног, на которых мы висим, — но как справиться с такой задачей и при этом не упасть?» Профессор делает паузу. Легко вообразить себе лица его студентов с литературоведческого семинара: скорее озадаченные, чем потрясенные рассказом.

«Так что же оно делает, — спрашивает Набоков, — это отважное и упрямое маленькое животное, уже частично разоблачившееся? Осторожно-осторожно гусеница начинает выпрастывать свои задние ноги, отцепляя их от шелкового лоскута, с которого сама свешивается вниз головой, — а затем, восхитительным образом извернувшись и рванувшись, она словно бы спрыгивает с шелкового коврика, срывает с себя последние обрывки чулок и немедленно, в ходе того же самого прыжка-с-изворотом-и-рывком, заново цепляется за коврик с помощью крючка, который находился под сброшенной кожей на кончике ее тела. Теперь, слава богу, вся шкура сброшена, и оголившаяся поверхность, твердая и блестящая, — это куколка».

Другие энтомологи также обращали внимание на этот восхитительный трюк (практикуемый в основном представителями семейства нимфалид), этот момент, когда толпа обмирает, затаив дыхание, а акробат свешивается с трапеции и перелетает на другую. И вот крючок крепко цепляется за надлежащую скобу.

Предохранительная сетка отсутствует. Вероятно, именно поэтому большая часть гусениц — в том числе парусники, белянки и желтушки — вначале плетут шелковый поясок, соединяющий их с поверхностью стены или веткой. Некоторые гусеницы повисают не на хвосте, а на голове. Толстоголовки шьют себе убежище из листьев. Аполлоны изготовляют просторный кокон.

Кожа сброшена, и оказавшаяся под ней оголенная поверхность — затвердевшая куколка, она же хризалида — имеет форму кривоватого, неправильного овала. У нее могут быть волоски, рога, шипы или, наконец, медоточивые железы для прикорма дружественных муравьев. По очертаниям куколки можно угадать некоторые черты развивающейся бабочки, спрятанной внутри, — зачатки крыльев, округлость груди, выступ брюшка. У большинства видов имеются свои отличительные детали.

Куколка монарха по форме похожа на перевернутый вопросительный знак, а фактурой — на нефритовую сережку. Светло-зеленая, в верхней части — изящный золотой ободок, отчеркнутый тонкой темной линией. Нижняя часть также декорирована золотыми переливами. С произведениями ювелиров можно сравнить и куколок адельфы (тоже расцвечена золотом) или адрасты (с серебристым овалом на темно-зеленой груди). Никто так пока и не выяснил, какая польза куколке от этого блеска. Возможно, куколки сверкают, чтобы отпугивать агрессоров. Либо, отражая свет, они сливаются с подсвеченной солнцем веткой, растворяются среди бликов и теней. Может статься, что куколки мимикрируют под жуков, закованных в панцири с металлическим отливом. Или под дождевые капли.

Перечислю еще несколько куколок с бесстрашно броской окраской: иссиня-белая шашечница фаэтон с оранжевыми бугорками, черными точками и черточками. Куколки некоторых австралийских бабочек поражают своим ярким оранжевым цветом. Один из коста-риканских видов в описаниях именуется хромированным: эти куколки чем-то напоминают маленькие автомобильные зеркала. Зачатки крыльев акцентированы красными штрихами.

Но это все исключения, удел удачливых и несъедобных. Куколки большинства видов — идеальный готовый завтрак для птиц и ящериц: удобно расфасованный, неподвижный, изобилующий питательными веществами. Прообраз «энергетического» шоколадного батончика.

Роман с бабочками. Как человек влюбился в насекомое

Метаморфозы гусеницы монарха

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 45
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?