Часовые любви - Людмила Леонидова

— Мне всего достаточно, — уверяла его Маша.

К ужасу Маши, складывающей по копеечке немецкие марки, часть из них все же пришлось потратить на себя.

— Моя мама приглашает нас на обед, — как-то заявил Людвиг.

— Всех? — удивилась Маша.

— Ты имеешь в виду всю вашу делегацию? — рассмеялся Людвиг. — Нет, только нас вдвоем. Я столько о тебе рассказывал. Она желает посмотреть на удивительную русскую девушку, которая так отлично говорит на нашем языке.

Он, конечно же, лукавил. Намерения у немца были куда более серьезные. Ласковая, открытая Маша покорила его сердце. Он все больше и больше привязывался к ней, но перед тем как принять серьезное решение, все же хотел представить ее будущей родне.

— Обед по случаю чего? Кто-нибудь еще будет? — волновалась Маша.

Для беспокойства причин было много. Во-первых, без ведома руководителя делегации посещать иностранцев не полагалось, во-вторых, на визит придется потратиться. Не идти же в венгерском свитерке, который, как сказала Катька, весь пошел катушками!

— Не волнуйся! Обычный воскресный обед. Сестра, племянница и еще пара родственников, — успокоил ее любовник. — Они совсем не страшные, обыкновенные люди.

— У твоей мамы собственный дом?

— Да, небольшой, такой, как у всех, — не желая ее пугать, слукавил немец.

Но как только они въехали в ворота солидного замка, Маша поняла, что это не так. По толстым стенам и солидному зданию с семейным гербом на фасаде чувствовалось, что здесь проживают наследники знатного и старинного рода.

Сам же визит Маши с Людвигом походил на настоящие смотрины. Даже немногочисленная прислуга, исподтишка бросавшая на русскую девушку выразительные взгляды, давала это понять. Маша чувствовала себя как манекен на витрине. Зря не послушалась Людвига и не купила то, что советовал он.

Не спасли туфельки на высоких каблуках, что Маша привезла из Москвы, и те вещи, на которые ей все же тайком от немца пришлось выложиться. Теперь она поняла, как ошиблась. Конечно же, не стоило экономить!

— Вашу одежду? — пряча улыбку, попросила горничная при входе.

Маше пришлось подать служанке свое выношенное пальто с лисьим воротником. И шапка-ушанка, на которую оборачивались на улицах немцы, тоже перекочевала в руки горничной. Та, задержавшись на ней дольше положенного, явно разглядывала причудливый и незнакомый для нее головной убор.

Мохеровый шарф Маша решила оставить на себе. Мало ли что!

Перед отъездом мама подарила его Маше. «От папы остался, в «Березке» куплен. Не потеряй, — предупредила мама, как о последней семейной реликвии. И, вздохнув, произнесла: — Все-таки за границу едешь, там выглядеть нужно не кое-как, а хорошо. Чтобы в грязь лицом не ударить».

— Вам зябко? — тут же поинтересовалась сестра Людвига, показывая глазами на теплый шарф, вовсе не подходивший к ее и без того безвкусному наряду.

— Да, — отшила ее Маша.

В центральном зале старинного особняка действительно было прохладно.

— Ханс, — обратилась к слуге мать Людвига, — растопи, пожалуйста, камин. Гостье холодно.

Портреты предков презрительно, как показалось русской девушке, смотрели на нее со стен.

— Мы привыкли к прохладной температуре, у нас тут сильных морозов не бывает, — чопорно заметила хозяйка.

Однако мохеровый шарф пришлось отдать. Пристали! Легкая, очень открытая кофточка в легкомысленный горошек из полиэстра и пышная блестящая юбка из подобной же синтетики, как назло, вставшая от ледяного приема колом, не спасали от холода, только вызвали у присутствующих кривые ухмылки. Зря таскалась она в «черный район» на большой вещевой рынок. Только деньги на дорогу потратила! Как она сейчас смотрится, просто стыдно сказать! Вырядилась, словно с Катькой на танцы в подмосковный дом отдыха собрались. А в этом доме у немцев свои порядки, и одеваться тут принято совсем по-другому.

Мать Людвига и сестра, обе длинные и прямые женщины, напоминающие телеграфные столбы, выглядели в понимании Маши как настоящие аристократки. А потому свысока, нарочито не замечая ее павлиньего наряда, общаясь с ней. Семья Людвига, а также немногочисленные гости, приглашенные на обед, все были облачены в добротную классическую одежду. Совсем даже не нарядную, на взгляд Маши, напротив, излишне скромную, словно не желая подчеркивать свое превосходство и богатство. Маше не переставало казаться, что каждый при взгляде на нее прячет презрительную насмешку. Ну не угадала она в выборе одежды! И что ж! И туфли на высоченном каблуке, и искусственный недышащий материал, дешевенький, рыночный, — все явно не к месту. Ну откуда им знать, что выставленную в витринах их роскошных магазинов одежду Маше даже на картинках не приходилось раньше видеть ни-ко-гда! Им бы за польскими колготками или гэдээровским лифчиком по три часа в очередях помаяться!

Ощущение скрытого презрения к ней, как к человеку иного круга, не оставляло Машу. Даже показалось, что кто-то высказался о ней вслух.

Напряжение достигло пика, когда фрау Штайн предложила перед обедом аперитив.

— Кто из дам предпочитает сок, кто легкое вино? — негромко, словно на похоронах, поинтересовалась хозяйка.

Уложенные в прическу седые волосы, выглаженная массажами и дорогой косметикой кожа говорили о том, что она тщательно заботится о своей внешности.

По всему чувствовалось, что эта породистая женщина в молодости была красива и пользовалась вниманием у мужчин. Да и сейчас ее зеленые глаза не угасли, обладали притягательной силой.

— Мне, пожалуйста, шнапс, — громко, без стеснения заявила Маша.

— Что-о, простите? — Фрау Штайн, несмотря на воспитание, даже раскрыла рот.

Она ведь не знала про проблемы девушки с желудком. Про то, что еще со студенческих лет от еды впопыхах, от вечной сухомятки в командировках, от отсутствия зимой витаминов у этой молоденькой русской разыгрался гастрит. Именно так диагностировал врач.

«— А потому, милая девушка, если не хотите проблем в старости, сейчас не пить и не курить, — посоветовал он.

Маша покуривала редко. Пить и вовсе не выпивала. Правда, если придется, в кругу друзей предпочитала сладенькие настойки, ликеры, шампанское.

— Вот уж это вам категорически запрещено! — напугал ее врач. — Все мы люди, и если что, то уж лучше чистенькой рюмочку. От рюмки водки никакого вреда.

— Я в Германию еду — там, наверное, нет водки, — перед отъездом пожаловалась Маша врачу. — От выпивки никуда не денешься: приемы, банкеты.

— Там есть заменитель водки, замечательный напиток шнапс. Я во время войны пробовал».

— Шнапс, что тут особенного? — Маша сразу почувствовала, что брякнула не то.

Людвиг расхохотался.

— Она шутит. Давайте все выпьем шампанское! Я рекомендую прекрасное французское…