Курьерская доставка - Олег Мушинский

Словосочетание «хронический неудачник», как правило, совершенно не отражает истинную суть вещей.

Возьмём, к примеру, обычного неудачника. Вот он вышел из дому за хлебом в магазин и на перекрестке его переехал самосвал. Всё просто и понятно – бедолаге не повезло. Удачливый человек – это когда наоборот. Увернулся от самосвала, поймал выпавшую из кузова высокотехнологичную хрень, вернул ее владельцу и получил премию. На нее купил весь магазин, включая помещение, и длинноногую секретаршу бывшего хозяина. Это называется – повезло. Обычный человек – где-то между ними. В смысле ни премии, ни самосвала в его жизни нет и не предвидится.

И тем не менее грань между удачей и невезением проходит не здесь. Она незримой нитью лежит под ногами того, кого мы по ошибке называем хроническим неудачником.

Да, ему всегда не везет. Магазин всегда закрыт, а на перекрестке уже рычит моторами целая колонна самосвалов. Мир вокруг сошел с ума. Госпожа Неудача лично дирижирует оркестром и тот – в который раз! – наяривает «Реквием», а неудачник всё еще жив. Он увернется от самосвалов и прибежит к закрытому магазину; ему будет некуда возвращаться вечером, потому что дом рухнул еще утром; одного его дня обычному неудачнику хватит на сто смертей и еще останется, а этот всё суетится, куда-то спешит, пусть и вечно не успевает, но каждый вечер в его авоське будет лежать хлеб, а утром он опять пойдет через любимый перекресток и – чёрт побери! – опять уцелеет.

Какой же он после этого неудачник?

Кирилл умудрился проспать конец света.

Ладно, самое-самое начало пропустили многие. Конец света пришелся на ночную сторону Земли и продвигался дальше рука об руку с темнотой. Соответственно, у кого-то были целые сутки в запасе, а кому-то, наоборот, не повезло.

Ровно в полночь на первое августа над городом вспыхнуло северное сияние. Явление и без того этим широтам не свойственное, оно сверх того отличалось ядовито-зеленым цветом. Из него сплошным потоком хлынули метеориты. Некоторые с грохотом взрывались прямо в полете. Это было похоже на салют, но вместо звезд в небе расплывались зеленые кляксы. Они ярко сияли и быстро таяли.

Внизу это больше походило на бомбардировку. На улицах гремели взрывы. С грохотом рушились здания. Это вытряхнуло из постелей самых последних сонь, причем многих в самом буквальном значении этого слова. Места падений метеоритов тотчас затягивал туман, и те, кому не повезло оказаться в нём, падали замертво. Хотя, забегая чуть вперед, они еще легко отделались.

Метеориты падали всего час. Затем небо вновь почернело, и разрушенный город освещало только пламя пожаров. По руинам ползали выжившие. Мимо них проносились машины МЧС, попусту завывая сиренами, а во мраке на свет неспешно брели мертвецы.

Те, кто погиб при бомбардировке, поднялись первыми. Недовольно заворчав, будто разбуженные псы, они зашевелились и потянулись к живым, с одинаковым равнодушием пожирая людей и животных. Покусанные ими несчастные недолго валялись без дела. Не проходило и часа, как мертвые тела поднимались и присоединялись к охоте на живых. Последних становилось всё меньше, а к мертвецам со всех сторон целыми колоннами маршировало подкрепление.

И вот пока все нормальные люди метались в панике, взывали к небесам или яростно дрались за свою жизнь, Кирилл спокойно спал в подсобке на коробках с печеньем. Присел чуть-чуть передохнуть – заказов за день выдалось очень много – и сам не заметил, как задремал.

Проснулся он далеко за полдень. В наушниках стояла тишина. Мобильник полностью разрядился. Въедливый менеджер, бдительно следивший за сотрудниками, был съеден еще рано утром, и разбудить задремавшего курьера оказалось некому.

Трое выживших сотрудников фирмы забаррикадировалась на первом этаже, в отделении почты. Им не повезло. Мертвецы быстро обнаружили спрятавшуюся «еду» и теперь спокойно, без суеты выламывали дверь. Там уже образовалась щель, и бывший коллега, а ныне зомби в красной безрукавке с логотипом фирмы на спине пропихивал в эту щель коробку с пиццей. Живые от такого навязчивого сервиса пришли в ужас. Они громко кричали, взывая о помощи, но шум лишь привлекал новых мертвецов. В холле уже собралась целая толпа.

Подсобка располагалась на втором этаже, Кирилл не шумел и, как следствие, его никто не побеспокоил.

– Ну я и спать, – удивленно протянул он, и с этим сложно было не согласиться.

Часы на полке показывали без пяти час. Со словами: «Ёшкин кот, теперь точно уволят!» Кирилл вскочил на ноги. Машинально и быстро привел себя в порядок: причесал пятерней волосы и одернул рубашку. На уголке стеллажа висела красная форменная безрукавка. Уже на ходу Кирилл торопливо накинул ее на себя. По правде говоря, и в одной рубашке было жарко, но нарушение формы одежды – не лучшее начало для разговора на тему «может, не будем в этот раз меня увольнять?»

Выскользнув из подсобки, Кирилл запер дверь на два оборота и почти бегом припустил по коридору. Вокруг было непривычно тихо. Только на улице хрипло верещала сирена. Наверное, аккумулятор уже совсем выдохся. Потом что-то глухо бабахнуло. Кирилл повернул голову и увидел за окном столб дыма. Вдали поднимались еще два. Кирилл не сразу сообразил, что он их видит, потому как дома напротив больше нет. Эта мысль догнала его уже у лестницы.

– Ни хрена себе, – тихо сказал Кирилл.

За окном половина города лежала в руинах, а вторая выглядела так, будто всю ночь насмерть рубилась с первой. По проспекту брела толпа, совершенно равнодушная к разгрому вокруг. Все люди в ней были одеты кое-как и наспех. Многие шли босиком, в одном нижнем белье, а то и без него. По тротуару вышагивала статная блондинка в короткой маечке на босу грудь и тянула за собой на поводке дохлую болонку.

Внизу, на стоянке перед торговым комплексом, меж машин метался полуголый мужик. Его ловили какие-то пловцы – все как один в плавках и купальных шапочках, – но ловили очень вяло, без огонька. Мужик отбивался от них палкой, и наверняка удрал бы, но тут с крыши грузовика на него прыгнул парень в кожанке. Они оба покатились по асфальту. Остальные навалились сверху.

Мужик орал громче сирены, а остальные молча жрали его. Один оторвал себе руку. Отпихнув соседей, он вывалился из кучи-малы и стал спокойно отгрызать пальцы. Кирилл услышал мерное чавканье. Какое-то время он ошалело глядел вниз, пытаясь осознать свихнувшуюся реальность, но осознал только то, что со второго этажа за стеклопакетом он это чавканье по идее слышать бы не должен. И вообще, звук доносился сзади.

Кирилл медленно повернулся. На лестничной площадке сидел охранник Гена и спокойно пожирал лежавшую там же уборщицу, бабу Нюру. Та не шевелилась. Вся площадка была залита кровью. Ее или Гены – не разобрать. Оба были заляпаны ею по самые уши. У Гены, кстати, сохранилось только одно. Левое.