Мои Рубежи - Игорь Лахов

Мои Рубежи

Глава 1

Трое суток воинский эшелон полз до Перми, несколько раз останавливаясь на крупных железнодорожных узлах, где мы, изнывая от скуки, стояли на перроне и смотрели на различные погрузочно-разгрузочные работы.

— Хоть сам в грузчики напрашивайся, — тоскливо изрёк Глыба во время одной из остановок. — Уже всё тело ломит на койке валяться. Размяться бы…

— Ничего, — утешил его Аксакал, — скоро, Панкрат, мечтать о ленивых деньках будешь. Уверен, после прибытия нас, свеженьких, запрягут по полной программе. Цени последние минуты спокойствия.

Наверное, только одному мне не было скучно, так как со всеми этими разборками в Петербурге реально хотелось отдохнуть, ни о чём не думая и практически не шевелясь. Последним я охотно и занимался всю дорогу, заодно внимательно исследуя свой организм.

Что мы имеем? Имеем уже неплохой уровень, застывший где-то между Полным Магистром и Абсолютом. Думаю, что скоро перейду барьер и стану тем, кем когда-то был Безумный Генерал. Это радует и настораживает одновременно.

Мои неожиданные способности Истинного стали раскрываться во всей своей красе именно когда прокачался до нужного момента. Пусть пока и нечасто дают о себе знать, но со временем будут всё больше и больше выплёскиваться наружу. Такое не скрыть от окружающих. И так тот же Ринат недоверчиво косится. Чуть не выгнал из группы. А если все поймут? Обязательно доложат по инстанции. Это вам не графиня Достоевская.

Как итог — жёсткий кулак Императора Александра Годунова, вряд ли намеревающегося терпеть того, кто может подкинуть дерьмеца, имея полное право претендовать на трон. И пусть я до такой степени власти не хочу, но кто поверит?

Да… Дилемма…

Такс тоже туманно сообщает, что стал намного сильнее. Что у него на самом деле в плане прокачки? Не знаю. Как всегда темнит, полностью копируя поведение своего прошлого тела Змея Хе. Честно говоря, не удивлюсь, если он и не терял всех своих способностей. Слишком много от него в последнее время различных оговорочек и информации, которые немного в другом свете раскрывают некоторые моменты нашего с ним сотрудничества.

Кочующие Миры… Вечная проблема. Ещё в прошлом мире перед самой трагедией, я понял, что Дыры — не тупые проявления оголодавших Тварей, а некая серьёзная, хорошо организованная система по захвату других реальностей. Как там Такс говорил? Система Новых Миров? Стоит разобраться, если представится возможность.

Я человек «старой» системы и абсолютно не нужен новенькой. Слишком она прожорлива и не оставляет после себя живых свидетелей прошлой жизни. А мне что-то очень жить хочется. А также хочется, чтобы рядом со мной спокойно жили родные сердцу люди. Хреново, что ни по Старой, ни по Новой Системе Миров нет никаких даже мало-мальских намёков. Изредка бредовые конспирологические предположения и ничего более.

Может, что-то там вытащат на свет имперские учёные из книжки, что нашёл в логове Йети? Может, на Рубежах Лорды, перед тем, как убить, поделятся информацией со мной или Таксом? Они в последнее время что-то очень разговорчивые стали. Во времена Безумного Генерала была всего одна попытка лёгкого контакта, а тут уже три…

С такими мыслями я и доехал до Перми.

Выгрузились и пошли в местный Штаб Чистильщиков отмечаться о прибытии. Своим ходом пошли, закинув огромные баулы с амуницией на плечи.

Суровый город. Даже Казань на его фоне кажется праздничным местом. У пермяков подростки и те ходят вооружёнными. Причём дай обычному пацану пистолет, так он с ним понтоваться будет при каждом удобном случае. А тут носят, словно привычную часть одежды.

Мода в Перми тоже своя. Если не военный, то полувоенный стиль даже у нежных барышень. Редко встретишь какую-нибудь расфуфыренную мадаму: всё чётко, практично, лаконично. Часто возникающие Дыры дают о себе знать, и люди приспособились всеми способами выживать среди кровожадных Тварей.

В Штабе деловая рабочая суета. Всё словно в каком-нибудь офисе, с той лишь разницей, что «клерки» при погонах. Кто-то несколько раз окликает Аксакала и его старослужащих бойцов. Быстро поручкаются, обнимутся и снова бегут по своим делам.

Чтобы получить отметку о прибытии, отстояли настоящую очередь.

— Никакого тебе индивидуального подхода, — вздохнул Жан. — Чувствую себя как на конвейере.

— Нормально, Бордо, — хлопнула его по плечу Стелла. — Конвейер и есть. Распределительный центр всего Восточного Рубежа пропускает через себя несколько тысяч бойцов в неделю, так что устраивать для тебя отдельную встречу с оркестром никто не собирается.

— Ну что? Все обозначились? — спросил появившийся лейтенант Аксаков. — Через два часа обоз в Чердынь отправляется. Мы вместе с ним. У кого нет личного огнестрела, в тридцать втором кабинете получить у командира конвоя под расписку. Смотрите, не просрите оружие — иначе вычтут.

— Чердынь? — переспросил я.

— Ага. Городок небольшой, природа красивая, но Дыры в округе плодятся со скоростью кроликов. Там наша база на ближайшие полгода. Потом опять отдых на столичных курортах и новое место службы.

— Почему не старое? — удивился Гога. — Так же разумнее. Знакомая местность и всё такое…

— Бывает, что и на старое определяют, если повезёт с открывшейся вакансией для группы, — пояснил капрал Синий. — Только пихают обычно туда, где некомплект по какой-либо причине. Это либо большие потери, либо несколько групп одновременно на тихие земли убыли восстанавливаться. В Чердыне был… Там чаще всего потери…

— Зато там у меня знакомый «полкан» на базе сидит, — обнадёжил Аксакал. — Мужик грамотный и дело знает отлично. Так что обживаться будем с комфортом. Сейчас пару пузырей в подарок купим и считайте, что служба удалась!

— А на месте не купить? — поинтересовался Бельмондо.

— Жан… Там строгий «сухой закон» для всех. Поэтому всего пару бутылочек «лекарства от нервов» и берём для начальства. И то почти контрабандой повезём. Будь это незнакомый полковник, то без гостинца б обошлись.

В Чердынь ехали неспокойно. Обоз с боеприпасами и прочими необходимыми вещами для нормальной жизни базы Чистильщиков сопровождали два армейских танка. Наши же машины представляли собой бронированных монстров, у которых даже пол в кузове был из толстенного железа, а литые рифлёные колёса имели шипы, как на зимней резине.