Тень света - Андрей Васильев

– Нет, приворотом я не занимаюсь, – устало сказал я благоухающей дорогущей парфюмерией даме, сидевшей напротив меня. – Не мое, извините. Это вам к соответствующим специалистам надо обратиться, профильным. Вот они вам точно помогут. Ну или сделают вид, что помогли. В кольцо иголкой потыкают, заговоры пошепчут, фотку коварной разлучницы ленточкой траурного цвета перевяжут – короче, все как надо оформят. Что сработает эта хренотень не поручусь, но вам точно спокойней станет.

На самом деле я врал. Ну не то, чтобы совсем уж врал, точнее будет сказать – кривил душой. Кое-что для этой женщины я сделать мог, вот только вышла бы ей моя помощь боком – и сильно. Имелась в моей книге одна заметка, под названием «Присуха сердешная», имелась, чего скрывать. Но когда я прочел, к каким именно последствиям ведет это, назовем его так, заклятие, то сразу для себя решил – подобные игры проходят без моего участия. Ну нафиг такие забавы.

Само по себе заклятие было несложное, в плане исполнения, имеется в виду. Незамысловатые компоненты, не слишком труднопроизносимое заклинание, да и последующая реализация самая что ни на есть примитивная – сыпани порошок в еду и жди результата.

Вот только снять это заклятие потом почти нереально. Тот, кто порошок скушает, потом от своего избранника или избранницы не отвяжется вовек. В книге так и было написано: «Томление любовное все прочие мысли закроет, только образ один в голове у того человека будет, и прочая жизнь для него существовать перестанет. Если же его амант или аманта кого другого предпочтет, то беда великая случиться может, и даже со смертоубийством, потому как видеть предмет дум своих в чужих руках для той персоны боль нестерпимая есть». И еще полстраницы на ту же тему, как предупреждение – не стоит играть с любовью, хорошего от таких забав ждать не стоит.

Причем автором этого заклятия выступил, против моих ожиданий, не шаловливый Митрий, большой любитель плотских забав, а Митрофан, Евстигнеев сын, изрядный буквоед и зануда. С какого перепуга он этим вопросом заинтересовался – понятия не имею. Хотя могу предположить, что кинулся он в данную степь после того, как понял, что естественным путем ему какую-нибудь селянку в себя не влюбить. А, может, сам в кого втрескался настолько, что пошел на подобное ухищрение.

Кстати, это была последняя запись, сделанная Митрофаном в книге, по крайней мере из тех, что в ней имелись на сегодняшний день. Не исключено, что все и на самом деле для него плохо кончилось. Я пытался узнать у Родьки, что же там произошло (интересно ведь), но тот только делал круглые глаза да бормотал нечто невнятное. Хотя, ради правды, он вообще очень неохотно рассказывал мне подробности бытия своих прежних хозяев, за исключением, пожалуй, только последнего, того, что мне свою силу передал. Как видно, был у него какой-то свой кодекс чести, не позволяющий выдавать тайны тех, кто уже ушел из этой жизни.

А может, такова была его природа изначально, поди знай?

Короче – не собирался я практиковать любовную магию. И даже тот факт, что в данный момент передо мной сидела супруга ну очень небедного, я бы сказал – влиятельного человека, для меня ничего не решал. Лучше получить прямо сейчас небольшую проблему в виде резких высказываний раздраженной женщины со следами былой естественной и текущей хирургической красоты на лице, чем потом глобальную беду с возможными уголовными последствиями. Да еще и почти неразрешимую. Когда у ее мужа начнет крышу сносить от беспричинной ревности, и он установит за ней тотальный контроль, то она ведь ко мне прибежит с воплями: «Вертай все взад». А я только руками и смогу развести – снять-то это заклятие возможным не представляется. Точнее – это очень, очень трудновыполнимо. Там жертва нужна будет, и не какая-нибудь курица или другая мелкая живность. Его придется переводить на другого человека, и человек этот, считай, смертник. Выпьет его сила заклятия за год или даже быстрее, потому как не под него оно делалось.

Не скажу, что я сильно высокоморальная личность, но подобные грехи на свою душу брать пока не готов.

А вот еще интересно. Подобные заклятия у ведьм такие же, как у нас, ведьмаков? По исполнению и механизму действия? Имеется в виду, у настоящих ведьм, вроде Дары и ее подруг, а не мутных дамочек с хрустальными шарами, черными париками и в пестрых одеждах.

Буду снова в Лозовке – непременно у нее поинтересуюсь. Правда, не факт, что случится это скоро – на дворе дождливый октябрь, ветер срывает с деревьев еще совсем недавно зеленые, а теперь бурые листья, и все лесные дороги наверняка развезло так, что на тракторе не проедешь. Тут, боюсь, даже тамошний Лесной Хозяин дядя Ермолай не поможет.

Даре-то что, она летать умеет. А вот я – нет.

Кстати, когда мы в самом конце лета все-таки нагрянули в Лозовку, я еще раз сподобился увидеть приснопамятный «полет валькирий», правда в этот раз лихой ведьмовской воздушный эскадрон оседлал метелки. Как видно, в вылазках на дальние расстояния без них не обойтись. Как мне потом объяснил вечно сумрачный Пал Палыч, который являлся коллегой Нифонтова, последний день лета не только для русалок является знаковым, но и для разной другой нежити и нечисти старославянского разлива. Они в этот день что-то вроде Нового Года справляют. Нет, про нечто подобное я и сам знал, в смысле – читал. Наши далекие предки этот праздник не зимой справляли, а в сентябре, в день осеннего равноденствия. В принципе, логика в этом имеется. Урожай убран, мороз еще не ударил, и даже если до бровей медовухой наберешься, а после под плетнем заснешь, то все равно не замерзнешь насмерть. Самая погодка для праздника.

Но то – люди, они во всем найдут практический смысл. Те же, кто живет в Мире Ночи, менее привязаны к простым радостям Земли, и у них своя логика. Которую, к слову, я пока не всегда могу постичь.

Потому я так и не понял, чем последний день лета отличается от первого дня осени, кроме, естественно, календарных значений, но сильно по этому поводу и не расстроился. Зато на закате все мы созерцали полет ведьм, которые с гиканьем сначала поносились над притихшей Лозовкой, а после стремительно помчались куда-то в сторону Можайска и вскоре скрылись из вида.

– И ведь знали, что мы на них смотрим, – заметил Пал Палыч. – Специально шоу устроили, чтобы понятно было, кто здесь настоящие хозяйки. Мол – при нас наша мощь, вот, ничего мы не боимся и, если надо, всем покажем, что такое настоящая сила и злоба природной ведьмы. Терпеть ненавижу.

Если бы Дарья Семеновна сейчас услышала его, то, полагаю, ей стало бы не по себе. И уж точно не стала бы плевать нам вслед, как тогда, когда мы по приезду встретили ее на деревенской улочке. Сто пудов, случайно встретили. Как же еще?