Плакучее дерево - Назим Ракха

Посвящается моим родителям,

научившим меня красоте музыки,

магии слов и дару любви

Благодарю моего друга Эйба Гейла, чья история борьбы за выживание явилась тем семенем, из которого выросла идея этой книги. Моего учителя Эрика Уитчи, который помог мне понять, как лучше рассказать эту историю. Моих подруг Нэнси Баутин и Кейт Дэнидсон, которые оказывали мне неизменную поддержку во всех моих начинаниях. Моего агента Лейси Кейт Бейкер, чья страсть к книгам привела мою рукопись в руки редактора, Кристины Прайд, которая своими добрыми советами помогла отточить и отполировать историю. Благодарю также Первина Деймона из управления исполнения наказаний штата Орегон, который помог мне разобраться в тонкостях пенитенциарной системы штата, а также всех тех, кто взял на себя труд прочесть рукопись и дал советы, как ее улучшить. В заключение хотелось бы также сказать слова благодарности в адрес покойного Арона Коупленда за то, что создал музыку, которая послужила источником вдохновения для многих страниц этой книги. И в заключение хочу поблагодарить моего мужа Чака, сына Элайджу, отца Мохаммеда, моих сестру и брата, Шамем и Амира, моих дорогих родственников со стороны мужа, Сильвию и Льюиса, за их понимание и поддержку, а также выделенное мне пространство и время для написания этой книги. Я всех вас люблю…

Поведай мне о своей печали,

И я расскажу тебе о моей.

А тем временем мир существует и дальше.

Солнце и дождь скользят

Над прериями и лесами,

Над горами и реками.

А тем временем дикие гуси

В высоком чистом небе

Снова возвращаются домой.

Мэри Оливер. Дикие гуси

Приказ о приведении в исполнение приговора к смертной казни прибыл утром, в большом белом конверте со штемпелем «Секретно». Письмо было адресовано Тэбу Мейсону, директору тюрьмы штата Орегон. Мейсона уже предупредили, что он скоро получит такой приказ. За пару недель до этого прокурор округа Крук обмолвился о том, что после девятнадцати лет ожидания смертного приговора осужденный за убийство Дэниэл Джозеф Роббин прекратил подавать апелляции о пересмотре дела.

Мейсон бросил конверт на стол в кучу прочих бумаг и провел рукой по гладковыбритой голове. В системе исправительных учреждений он проработал двадцать лет — в Иллинойсе, Луизиане, Флориде, — и на его памяти было пять-шесть случаев приведения смертной казни в исполнение, однако непосредственно такой процедурой он еще никогда в жизни не руководил. В тех случаях он лишь провожал осужденного в комнату, пристегивал ремнями к столу, открывал шторки кабинки свидетелей, затем отступал назад и ждал. Во Флориде он работал с одним парнем, который проделал подобное раз пятьдесят. «Для меня это привычное дело», — сообщил он Мейсону, когда тот, став свидетелем первой казни, блевал в корзину для мусора.

Мейсон скользнул в кресло, щелкнул выключателем настольной лампы и открыл дело Роббина. В папке имелась фотография приговоренного. Когда Роббина арестовали, ему было лишь девятнадцать лет — длинные волосы и подозрительно прищуренные щелочки глаз. Мейсон начал читать. 6 мая 1985 года Дэниэл Джозеф Роббин избил и застрелил из пистолета пятнадцатилетнего Стивена Джозефа Стенли (он же Шэп) при ограблении со взломом дома погибшего. Ага, а вот и адрес, где все это произошло. Блейн, штат Орегон, Индиан-Ридж-Лейн, дом 111. Еще живую жертву обнаружил отец, помощник шерифа Натаниэл Патрик Стенли. Стивен Стенли умер до прибытия машины скорой помощи. Остальные члены семьи — мать и жена Ирен Люсинда Стенли и одиннадцатилетняя Барбара Ли (она же Блисс) — при этом не присутствовали. Семья Стенли, переехавшая в Блейн из штата Иллинойс, до этого трагического происшествия прожила в Орегоне всего полтора года.

Директор пролистал еще несколько страниц и выглянул в окно. Приземистое прямоугольное здание стояло отдельно, в северной части тюремного комплекса, занимавшего площадь двадцать пять акров. В последний раз смертную казнь здесь привели в исполнение двадцать семь лет назад. На работу в эту тюрьму Мейсон перевелся из тюрьмы штата Флорида, что в городе Рейфорд, в надежде получить должность вроде той, на которой находится теперь, начальника исправительного учреждения, с хорошей зарплатой и широкими полномочиями. Мейсон тяжело вздохнул. Почему именно сейчас? Вверенная ему тюрьма переполнена, число заключенных в камере вдвое превышало все положенные нормы. Время от времени вспыхивали драки, преступные группировки распоясались и держали в страхе не только других заключенных в тюремных стенах, но порой и надзирателей. Имелись проблемы с наркотиками и межрасовыми отношениями. И, несмотря на это, власти по-прежнему упорно урезали финансирование мероприятий по консультированию и реабилитации. И вот теперь казнь. Почему сейчас? Почему именно это?

Мейсон перечитал приказ. Казнь назначена на 29 октября, точное время — 0:01.

— Меньше чем месяц, черт побери, — вздохнул он и покачал головой. Затем, как будто для того, чтобы воодушевить себя, хлопнул в ладоши. Одна ладонь у него была темная, как и вся его черная кожа, другая — гротескно светлая. Нечего жаловаться на работу, сказал он себе. Лучше прочитать о том, что предстоит в этой связи сделать. Не стоит даже заикаться или предпринимать что-то такое, что может быть истолковано начальством как нежелание или нерешительность. В конце концов, разве вся его карьера не вела именно к этому? Так что обратной дороги нет. Хочешь не хочешь, но он точно знал: приказ этот ему обязательно нужно выполнить.

Она навсегда запомнила этот день — 20 сентября — и время, шесть часов вечера. В воздухе пахло яблоками, и в небо над рекой взлетали гуси. Ее сын Шэп — ему тогда было тринадцать с половиной лет — стоял в поле возле сарая и играл на трубе. Дочь Блисс вместе со своим лучшим другом Джеффом каталась на качелях, сделанных из подвешенной на веревке автомобильной шины. Затем тридцатидвухлетняя Ирен Стенли, стройная и хорошенькая, вспомнила о муже.

Нэт подъехал к дому на новеньком пикапе, стащил с головы широкополую шляпу, помахал рукой детям и, с шумом войдя через заднюю дверь, положил на кухонный стол, на котором она резала овощи, карту Соединенных Штатов.

Ее муж был красивый мужчина — мускулатура профессионального борца, медно-рыжие волосы, зеленые глаза. Глядя на него, Ирен улыбнулась. Он же расстегнул куртку, сбросил ее вместе со шляпой на кухонный стол и объявил, что утром ему звонил его старый приятель, бывший сослуживец.