Наивны наши тайны - Елена Колина

Если читатель случайно узнает в персонажах знакомые черты, пусть не обижается — все, ну просто абсолютно все, придумано. К тому же хитрый автор изменила имена.

Неправда, что постель — это не повод для знакомства. Постель — очень хороший повод, ничем не хуже других. К тому же, если люди знакомятся в постели, это вносит в их отношения совершенно особую близость.

Как известно, «я» бывают разные. Чтобы узнать, какое именно «я» перед вами, дорогие читатели, сейчас прямо у вас на глазах я использую специальную психологическую технику: закрою глаза, уйду в себя — ненадолго, только для того, чтобы прийти в полубессознательное состояние, — и в этом полубессознательном состоянии повожу авторучкой по бумаге. Что моя рука напишет, то и будет моим личным «я».

Итак, мое «я» взяло авторучку, закрыло глаза, и вот что у него получилось.

Я — ... не скажу кто (интимное)...

Я — ...опять не скажу кто (очень интимное)...

Я — ... это уж и вовсе не для печати...

Я — ... подруга моей подруги Ольги.

Из этого следует, что я все (кроме интимного, очень интимного и того, что уж и вовсе не для печати) делаю вместе с моей подругой Ольгой. Но Ольга живет не в Питере, не имеет значения, где именно. В Москве. И мы делаем все вместе по телефону.

Познакомиться можно где угодно. С Ольгой, например, мы познакомились в постели. В моей.

Сначала познакомились наши папы. Они-то познакомились как люди — не в постели, а на научной конференции, посвященной «массообменным процессам чего-то там такого». Затем они решили познакомить нас, своих детей, и Ольгу отправили на каникулы в Питер, потому что у нас Эрмитаж и вообще, в отличие от Москвы, культура. Московский поезд приходил поздно, и когда, прямо с ночного поезда, полусонную Ольгу кинули ко мне на заранее разложенный диван, я уже спала. Ольга помыкалась, повертелась, отодвинулась от меня подальше и тоже заснула. Она утверждает, что проснулась оттого, что я сидела на ней верхом и кричала:

— Ура, ура! У тебя тоже прыщик на носу!

Вранье. Не было у меня никакого прыщика. Может, у кого и был прыщик, но не у меня. Мне было 14 лет, и я была дивно хороша. И Ольге было 14 лет, и она тоже была дивно хороша.

С тех пор все каникулы мы с Ольгой спали в одной постели, и от этого стали одинаковыми на молекулярном уровне. Ну, про молекулярный уровень это я просто так ляпнула, но думаю, что-то в этом есть, — если люди долгое время спят в одной постели, это вносит в их отношения совершенно особую близость.

И до сих пор мы с Ольгой обязательно вечером должны обсудить все, что случилось днем. Понимаем мы друг друга с полуслова, поэтому нам требуется совсем немного времени — не больше часу. Но и не меньше.

И вот как-то раз, когда мы уже поговорили часок-другой, я сказала Ольге:

— Знаешь, я сегодня пила кофе в «Кофе Хаузе», а за соседним столиком сидела компания. Там был мужчина, такой, знаешь... с тонким лицом. А с ним полноватая блондинка, очень уверенная в себе, и две девушки — одна хорошенькая, похожая на все фотомодели сразу, но какого-то декадентского толка, такая томная, и смотрит, как плачет... а другая щупленькая, как подросток, но с удивительно взрослым лицом... И я подумала: интересно, у нее что-нибудь случилось или у нее просто взгляд такой?

— Рассказывай дальше.

— За стойкой там стоит очень хорошенькая женщина, только какая-то невнятная, наполовину секретарша, наполовину «блондинка в жутких розочках», и обе половины худшие...

А за другим столом сидела парочка, лет под сорок. Знаешь, бывают такие — пышные, не в смысле веса. Оба красивые, холеные, тщательно одетые. Я, например, просто в джинсах, а они — одетые. Они тихо ссорились: незаметно шипели друг на друга и пинались под столом... А еще я обратила внимание на официантку — грубоватая девица с провинциальным произношением... Ну а за соседним столиком сидели такие люди — я тоже хочу когда-нибудь так сидеть! Он седой и красивый, а она — тоже седая, с хвостиком на резинке, — читала ему стихи. И тогда я вдруг начала...

— Ты начала придумывать, кто все эти люди, как они живут...

— Да. А правда, интересно придумать другим жизнь?..

— Привет! Как дела? — внезапно спросила меня Ольга.

Я ничуть не удивилась. Это означало, что пришел Ольгин муж. Вообще-то телефонные разговоры между Москвой и Питером недорогие, но у нас почему-то получаются дорогие. Очень дорогие.

Думаю, все дело в том, что если платить за час-другой ежедневно, выходит дороже. Вот Ольга и сделала вид, что она только что позвонила, — просто узнать, как дела. Перед тем как повесить трубку, я услышала, как Ольгин муж довольно сказал:

— Вот видишь, ты же можешь разговаривать кратко, когда захочешь. Просто узнать, как дела, и все.

Дальше я буду называть Ольгиного мужа Пуся. Для краткости и потому что я не люблю слово «муж» — попробуйте произнести его несколько раз подряд, например раз двенадцать, и увидите, что получается какая-то глупость: «маш-маш-маш».

— Так вот, я насчет тех людей, которых ты видела в «Кофе Хаузе». Давай напишем про них книгу, — предложила мне Ольга. — Всем известно, что каждый человек носит в себе материал по крайней мере на одну книгу. А если эти два человека будут писать вместе, то у них получится Очень Хорошая Книга, потому что в одной книге будет в два раза больше персонажей.

— Ага, давай, — мечтательно сказала я, — напишем роман. Про жизнь, про любовь... И чтобы была борьба хорошего с плохим, и чтобы воспитательное значение — как положено в настоящей русской литературе...

— Никакой борьбы, никакого воспитательного значения и даже никакой настоящей русской литературы, — возразила Ольга. — Мы напишем что-нибудь в духе Агаты Кристи. Кстати, писать будешь ты, потому что в девятом классе получила пятерку за сочинение «Образ Наташи Ростовой». Хотя я уверена, что ты все откудато списала!..

— Но мы не сможем придумать что-нибудь в духе Агаты Кристи! Нам помешает врожденная интеллигентность.

— Лично мне она никогда не мешает, — гордо ответила Ольга. — Читателю осточертело воспитательное значение, читатель хочет детективов, хороших и разных.

Вот, пожалуйста, — типичная Москва! Москва суетлива, и в ней всегда все на продажу, что не может не сказаться на Ольге.

— Я имею в виду, что для детектива в духе Агаты Кристи необходимы побочные дети, переодетые полицейскими, старушки-миллионерши, люди в черных масках... А в нашей российской реальности не возникают неведомо откуда побочные дети, переодетые ментами... и наши старушки — обычные пенсионерки. Попробуй представить себе человека с черной накладной бородой, покупающего мышьяк в аптеке на Невском возле Аничкова моста... А где ты видела людей в черных масках, если они не из налоговой полиции... да что там говорить!..