Влюбиться в лучшего друга - Эмили Роуз

Спенсер Эштон сидел в своей библиотеке, повернувшись в кресле спиной к двери.

Сзади уже давно стоял посетитель. У этого фермера, за которого по глупости вышла замуж бывшая жена Спенсера, не было достаточного образования и интеллектуального уровня, чтобы понять ценность тех картин, которые висели здесь на стенах, — стоит ли ему уделять внимание?

Ничего, подождет.

— Можешь игнорировать меня сколько хочешь, Эштон. Я не уйду.

Индюк надутый.

Спенсер развернул кресло, но не поднялся.

— Чем обязан столь неприятному визиту, Шеппард? Пришел признаться, что не можешь управлять фермой, которая досталась тебе от матери Кэролайн? И хочешь передать ее мне? Должен тебя огорчить: это мне неинтересно. И цена будет низкой.

Взгляд, которым одарил визитера Спенсер, подавил бы любого, только не Шеппарда. Этот парень выдержал взгляд, глупец.

— Не то. Я пришел поговорить с тобой о детях.

Ах он сукин сын! Ему нужны деньги, чтобы позаботиться о детях Кэролайн?

— У тебя тридцать секунд. Я слишком занят.

Шеппард наконец поморщился, а Эштон поздравил себя с победой.

— Я люблю Эли, Коула, Мерседес и Джиллиан как своих собственных и хочу их усыновить.

Гнев забурлил в душе Спенсера. Пусть он не любил своих детей и не желал, чтобы они путались у него под ногами, но ведь это были его дети! Спенсер Эштон никогда ничего не отдает, если у него нет на то достаточной причины. А уж дарить счастье Кэролайн и Шеппарду ему точно не хотелось.

— Никогда в жизни!

— Эштон, ты не видел детей уже три года, с того самого дня, как случайно наткнулся на них на улице. Им нужен отец.

Спенсер расхохотался.

— Да лучше им быть вообще без отца, чем рядом с таким проходимцем, как ты!

Шеппард громко выдохнул, крылья его носа затрепетали, гнев мелькнул в глазах.

— Ты, самодовольный…

— Зря теряешь время. И напомни Кэролайн, что ее дети принадлежат мне. Мы с ней заключили сделку. Не думаю, что она забыла об этом.

— В таком случае тебе хотя бы раз в год надо посылать им поздравительные открытки — на дни рождения.

Спенсер медленно, очень медленно начал подниматься с кресла. Уперся кулаками в стол и наклонился вперед.

— Лучше не зли меня, Шеппард. Не забывай, я могу через суд забрать детей.

Умный мужчина всегда знает чужие слабости — и как на них надавить, и когда. Этому Спенсер научился у отца Кэролайн, когда победил его в собственной же игре. Теперь Спенсер владел всем, что было у Латтимеров, поэтому ему не были нужны ни Кэролайн, ни ее дети.

— Ничего не получится. Суд не на твоей стороне. При разводе ты забрал у Кэролайн все и оставил ей только детей.

— Ну, ты и наивен! Юристам тоже ведь надо есть, а денег у меня достаточно. Не думаю, что Кэролайн поблагодарит тебя за то, что ты отнимешь у нее то последнее, что у нее осталось, — детей.

Его стрела достигла цели. Спенсер заметил судорогу, прошедшую по лицу Шеппарда.

— Ты самый грязный сукин сын, Эштон, — прохрипел тот.

Спенсер медленно опустился в кресло и расслабился.

— Ты даже представить себе не можешь, какой. Тебе это еще предстоит узнать, Шеппард.

— Кишечный грипп? — С этими словами Джаред Максвелл предложил Мерседес Эштон чистое полотенце.

— Если бы грипп… — Мерседес отпустила край раковины, за которую держалась, взяла полотенце и вытерлась.

Джаред приобнял ее, утешая. Бледная кожа, необычная молчаливость во время ужина в его коттедже, а также выражение явного недомогания на лице — все это не на шутку встревожило его.

— Значит, это, наверное, мой ужин.

Она попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.

— Что ты, твой ужин, как всегда, на высоте. Иначе я бы не приходила к тебе каждую среду.

Удивленный, он прислонился к двери.

— Тогда что же происходит?

Мерседес вымыла руки и брызнула водой в лицо. Волнистые волосы цвета карамели она убрала сзади в узел. Обычно она их носила распущенными, но только не сегодня. Женщина поймала на себе внимательный взгляд Джареда и невольно опустила глаза. Почему? Ведь между ними никогда не было секретов.

Ее руки дрожали. Да что такое она от него скрывает?

Наконец Мерседес вздохнула, распрямила плечи и повернулась. Все еще избегая его взгляда, она смотрела куда-то ему в плечо.

— Не возражаешь, если я уеду домой пораньше?

— Возражаю. Мерседес, я не смогу тебе ничем помочь, если ты не расскажешь мне, что же случилось.

— Ну, ты мне точно не поможешь, — в ее голосе было столько тревоги, что это невольно поразило его.

— Господи, ты хоть слышишь, что я говорю? — воскликнул Джаред, вспоминая все годы их дружбы и то, через что они прошли вместе. Мерседес была лучшей подругой его покойной жены, она помогла ему справиться с горем, когда он лишился всей семьи, а потом — с алкогольным пристрастием. Теперь они были лучшими друзьями.

Джаред аккуратно убрал выбившуюся прядку волос ей за ухо.

— Теперь моя очередь помогать. Так дай же мне шанс.

Она сжала губы, но он уже заметил, что они дрожали.

— Ладно, давай вернемся в твою комнату.

— Как хочешь.

— Мне надо домой, — опять начала она, явно волнуясь.

Он выдавил из себя улыбку, несмотря на все свое беспокойство.

— Идем сначала со мной.

И они прошли в комнату. Женщина забилась в угол ее любимого дивана, даже не сбросив туфли. Вся ее поза, плотно сжатые губы и сцепленные руки говорили о внутренней борьбе.

— Крейг ушел.

— И слава богу, — выпалил было Джаред, но тут же пожалел о своих словах, потому что в глазах женщины отразились боль и удивление. Она подняла руку, словно желая остановить его. — Не то чтобы я тебе не сочувствую, просто… ты же знаешь, я всегда недолюбливал этого парня. Он не подходит тебе. Твой вкус, Мерседес, всегда поражал меня.

Неуверенная улыбка появилась на ее лице.

— Да, ты не из тех, кто меняет мнение, — она пожала плечами.

Он пожал плечами в ответ. Мерседес была единственным человеком, с кем он мог быть честен до конца и кому доверял на все сто. Ну, не на сто, но на девяносто девять процентов — точно. Да, у него был один секрет, который бы он не доверил ей…