Стража Лопухастых островов - Владислав Крапивин

— Тогда возьми ее себе.

— Да ты что! — В глазах мальчика зажглась и погасла недоверчивая радость. — Нет. Это же историческая ценность…

— Она для тебя ценность, а мне-то зачем? — убедительно сказал Вася. — Я же не собираю и нашел случайно, мог и не найти…

— Все равно… так нельзя… — В мальчике явно боролись желание и честность.

И Васю осенило:

— Тогда давай на что-нибудь меняться!

— На что? У меня ничего такого нет.

С тревожной догадкой Вася спросил:

— Тебя как зовут?

— Сережка… Сережа…

— А меня Вася… У тебя есть рогатка?

Сережа замигал.

— Рогатка… да, есть. Вот… — Он выволок из просторного вельветового кармана рогатку с распустившейся красной резиной. — Хорошая, дальнобойная. Но все равно же она самодельная. А монета, она же…

— Сережа, я очень прошу, — глядя ему в глаза, сказал Вася. — Давай поменяемся. Мне уж-жасно нужна рогатка и совсем не нужна монета.

— Честное пионерское?

— Что? Ну, да… Да! Честное…

— Ну… тогда спасибо… — И вдруг спохватился, как-то ощетинился даже: — А ты что? Хочешь из нее по птицам стрелять?

— Ты с ума сошел? — жалобно возмутился Вася. — У нас так никто… ни один мальчишка… никогда… Мы соревнования устраиваем, по мишеням…

— Тогда ладно…

Смущенно сопя, Сережа стал заталкивать поглубже в карман свое новое сокровище. А Вася — рогатку.

Вокруг стоял обычный, как во всех цирковых антрактах шум. Люди уходили и возвращались, наступали сидевшим на ноги, извинялись, доедали мороженое… Униформисты в это время ставили на сцене высокие стойки с растяжками, налаживали между ними толстую черную проволоку. Свет был приглушен, вразнобой пиликал оркестр. И вот лампы опять стали яркими. Трубы и скрипки снова сыграли кусочек марша из кинофильма «Цирк». Петр Федорович возник из-за алых бархатных штор и возвестил:

— Канатоходцы Елизавета Краух и Валентин Цибульский!

Вася глянул на Сережу. Тот снова надул толстые губы.

— По сравнению с Юленькой это чухня…

Вася и сам понимал, что зрелище будет не очень завлекательное (а Юленьки больше не будет). Одно только было забавно — клоун Поликарп Фомич, опять у всех на арене путался под ногами. И наконец оказался впереди тожественно вышедших канатоходцев.

— Поликарп Фомич, не могли бы вы пока постоять в сторонке! — сделал ему громкое замечание Петр Федорович.

— Ни в коем случае! Мне сегодня обещано выступление! Прежде Елизаветы и Валентина!

— Вот как?! И чем же вы собираетесь удивить наших уважаемых зрителей!

— Как чем! Я буду танцевать на проволоке! Это мой любимый номер!

— Да разве вы умеете?! По-моему вы хвастаете!

— Как вам не стыдно, Петр Федорович! Я никогда не хвастаю!

Петр Федорович вопросительно посмотрел на затянутых в костюмы с блестками канатоходцев. Те развели руками (что, мол, поделаешь) и жестами пригласили Поликарпа Фомича подняться по лесенке. Тот снял свой перекошенный полосатый пиджак, пошевелил плечами и полез на площадку, цепляясь за ступеньки огромными башмаками. Зрители восторженно выли (особенно мальчишки). На площадке Поликарп Фомич испуганно покачался и послал зрителям воздушные поцелуи. Бросил вниз свою громадную клетчатую кепку. Раскинул руки. Ступил на проволоку. Стало тихо. Поликарп Фомич сделал два шажка, закачался, громко сказал «ай!».

— Да он притворяется, — шепотом успокоил Сережа Васю. — Он умеет…

Возможно, Поликарп Фомич умел ходить по проволоке. Но сейчас он всячески показывал, что не умеет.

— Ай, мама! — заголосил он, сорвался, ухватился за проволоку и повис, болтая ногами. Один башмак упал на арену, под им оказался красно-белый полосатый носок. Униформисты подхватили неудачливого канатоходца, поставили на опилки. Зрители бурно веселились.

— Чего они хохочут?! — оскорбленно спросил Поликарп Фомич. Из глаз его ударили две сверкающие струйки слез.

— Вы сами виноваты, — объяснил рассудительный Петр Федорович. — Потому что взялись за дело, которому не учились!

— Да-а! Легко делать то, чему учился! А вот попробуйте сами, если ни разу ни ступали на проволоку. А? Ну! Попробуйте!

— Я не буду! — решительно сказал Петр Федорович. — И вам больше не советую. Смотрите, зрители смеются…

— Да! Смеяться легко! А вот пусть попробуют сами! А? Ну! Что, испугались?! Давайте! Кто хочет?!

— Я хочу! — услышал себя Вася будто со стороны.

Он сам не понимал, что с ним случилось Словно кто-то другой управлял его мыслями, движениями, голосом. Он быстро сдернул с Колеса и повесил на шею шину. Перешагивая через чужие ноги, добрался до лестницы в проходе и быстро зашагал к арене. А в ушах опять была музыка, которая называется «Вивальди». Сквозь эту музыку Вася услышал, как кто-то громко сказал:

— Да это ихний! Их нарочно сажают среди зрителей.

«Наверно, и Сережа решит, что я из артистов», — мелькнуло у Васи. Но это было неважно. Гораздо важнее, чтобы Юленька Вишнякова увидела, что может мальчик в футболке со звездами. Ведь она же наверняка смотрит на арену из-за кулис! Вася лихо перескочил барьер арены.

Петр Федорович быстро подошел к нему. Нагнулся, тихо спросил:

— Мальчик, ты откуда? Зачем? Тебя нет в программе…

— Я могу! Я сейчас… — Он уклонился от растерянного Петра Федоровича и бросился к стойке с лесенкой. Было ничуть не страшно. Было ясно, что для того он, Вася Перепёлкин, и оказался в этом старинном цирке. Сейчас будет коронный номер!

Вася легко взобрался на площадку. Не глядя по сторонам, поставил Колесо желобком на проволоку. Взлетел на педали, выпрямился. Раскинул руки-крылья. Было тихо. Масса зрителей и арена виделись размытыми пятнами. «Вперед!» — скомандовал Вася. И Колесо покатило по тугому дрожащему тросу.

Оно ехало не быстро. Наверно, чтобы зрители могли как следует разглядеть храброго мальчишку. Оказавшись у другой площадки, Вася подпрыгнул, повернулся лицом в обратную сторону. Помахивая руками, поехал назад. Раздались хлопки. Громче, громче. Широкие лучи прожекторов охватили Васю теплым тугим светом. Вася перескочил на педалях снова, поехал по проволоке третий раз. И теперь не просто так! Он подпрыгнул, согнулся в воздухе, уперся в педали ладонями и сделал стойку. Стойка вышла отличная, раньше у Васи такая никогда не получалась даже на земле.

Хлопали и шумели теперь изо всех сил. Ветер успеха и славы обвевал Васю теплыми взмахами. Конечно, все это было как во сне (а может, и правда сон!). Однако радость была настоящая. Вася толкнулся руками, снова встал на педали ступнями. Опять выпрямился и раскинул руки. Теперь Колесо не двигалось, Вася стоял, балансируя, посреди проволоки. Быстро глянул на бархатный занавес. Почудилось (или не почудилось?), что между складок мелькнули светлые волосы и блестящие глаза.