Луна костяной волшебницы - Кэтрин Парди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Твоим действиям нет оправданий! – кричу я.
Она уклоняется и от второй моей атаки.
– Когда-нибудь ты поймешь, что я поступила правильно, разбив тебе сердце сейчас.
Ее жестокость отвратительна.
– Потому что мои чувства для тебя ничего не значат?
Я вновь атакую маму. Но она в очередной раз уходит от удара.
– Что за глупости. Я же сказала тебе, что люблю тебя…
– Что же это за любовь, если ты ее никогда не показывала.
Мама ударяет меня по предплечью. Рука отлетает от силы удара, но мне удается удержать нож. И я вновь замахиваюсь на нее.
– Перестань!
Она делает подсечку, и я падаю на мост и едва не соскальзываю с края.
– Я сделала то, что должна была. – Мама откидывает с лица выбившуюся прядь. – Чтобы ты никогда не ощутила мою злость.
Я усмехаюсь.
– Злость, что я недостаточно хороша для тебя?
– Нет, Аилесса. – В ее голосе проскальзывают нетерпеливые нотки. – Я злилась на богов. Ты стала постоянным напоминанием того, что они у меня украли.
Слезы ярости обжигают мне щеки. Так вот почему ее совершенно не волновала я? Потому что она любила другого мужчину, а не моего отца? Я вскакиваю на ноги прежде, чем успеваю это осознать, впервые в жизни превзойдя мать в скорости. А затем резко взмахиваю ножом, оставляя глубокий порез на ее руке.
Она втягивает воздух и наотмашь бьет меня по лицу. Со всей силы.
Перед глазами тут же вспыхивают звездочки. Я наклоняюсь вперед, пошатываясь от боли.
– Прекратите! Вы обе! – кричит Сабина.
Все еще приходя в себя от удара, я перевожу взгляд на нее. Подруга стоит на выступе, удерживая нож у шеи Каза.
– Аилесса, она же наша мать!
Я удивленно смотрю на нее. Что она сказала? Голова кружится от удара, и, видимо, мне послышалось что-то не то.
– Нет! – предупреждающе кричит Сабина.
И в следующее мгновение острая боль пронзает мой затылок.
Слабость моментально окутывает мое тело. Я с трудом выпрямляюсь, а затем вскидываю руку к груди.
Мешочек с костями благодати исчез.
– Прости. – Мать наматывает шнурок от мешочка с костями вокруг своей руки, а затем выхватывает у меня из рук нож, пока я хватаю ртом воздух… Нож отца Бастьена. – Я не знаю, как успокоить тебя. Ты сейчас сама не своя.
Я пытаюсь выхватить у нее оружие. Но колени подгибаются, и я падаю на землю. Мышцы дрожат от напряжения после перенесенных сегодня сражений.
Мама бросает нож на мост и отталкивает его ногой. Он долетает до безжизненного тела Бастьена и лужи крови под ним. Мне приходится собрать все свои силы, чтобы подавить еще один всхлип. Нужно переправить его душу в Рай. Она восстанет в любой момент.
– Ты должна понять, Аилесса. – Одива опускается передо мной на колени. – Я заключила договор с Тирусом. И изо всех сил пыталась защитить тебя. Но он потребовал от меня ужасных жертв.
Слезы застыли в моих глазах.
– И я одна из них?
Мама сжимает губы.
– Да? – Мое сердце отчаянно бьется в груди. – Тирус попросил тебя убить меня?
Ее подбородок дрожит.
– Да.
– Ох, Аилесса… – В голосе Сабины отражается боль, раздирающая меня.
Я зажмуриваюсь, чтобы не сорваться. И самые ужасные страхи вновь звучат у меня в голове: «Ты никогда не была достаточно хороша для своей матери. Ты ей не нужна».
Я стискиваю зубы… Нет. Я не стану больше это слушать. Не хочу становиться сосудом для яда. Я открываю глаза и вновь смотрю на несчастное лицо мамы. Ее лицемерие поражает. Она заставила меня страдать, потому что боги украли ее любимого. Но при этом отняла любимого у меня. Так что я не позволю ей отнять у меня еще что-то.
С огромным усилием я поднимаюсь и стараюсь успокоить дрожащие ноги. У меня есть собственные силы. И я использую их. Вот только в этот раз я не стану заботиться о том, какое впечатление произвожу на маму. Не стану полагаться на благодать, которую заслужила, чтобы заставить ее гордиться мной.
Серебристая сова влетает в разлом на потолке и начинает кружить вокруг меня. Ее распростертые крылья сияют в свете полной луны.
Я слышу, как ахает Сабина. А светлая кожа мамы приобретает пепельно-серый оттенок.
Уверенность наполняет мое тело и кости. Я не видела сову с тех пор, как она показала мне видение с Сабиной перед ночью переправы. И сейчас она вновь дает мне надежду.
Я распрямляю плечи.
Я отомщу за тебя, Бастьен. И за себя.
Внезапно по венам разливается волна адреналина. И я, сжав руки в кулаки, медленно подхожу к матери.
– Вставай, если осмелишься драться со мной.
Она хмурится.
– Не говори глупостей. – Она поднимается на ноги, и мы оказываемся лицом к лицу. – Тебе не выстоять против меня. Мне не хочется калечить тебя, чтобы доказать это.
Она опять сомневается во мне. Пытается заставить чувствовать себя неполноценной. И не ожидает атаки, когда я толкаю ее с невероятной силой.
Она отступает на несколько шагов и с удивлением смотрит на мешочек с моими костями благодати в своих руках. Ее глаза распахиваются.
– Как ты это сделала?
Честно говоря, я и сама не понимаю, откуда у меня взялись силы. Может, их подарила мне серебристая сова. А может, так повлиял на меня Огонь полной луны Элары. Или это выплескиваются наружу ярость и душевная боль, копившиеся годами.
– Бастьен тоже стал твоей жертвой или его смерть напрасна? – требовательно спрашиваю я.
А затем провожу ладонью по ее ключице. Ожерелье из медвежьих когтей впивается ей в кожу. Она отступает еще на три шага, все еще удивленно взирая на меня.
– Ты тоже когда-то хотела убить Бастьена, – отвечает она.
– Потому что ты всю жизнь учила меня, что другого пути нет.
В этот раз мама успевает подготовиться к моей атаке и замахивается ногой, чтобы ударить меня. Но я перехватываю ее икру на полпути до меня и сильно выворачиваю ее. Мама переворачивается в воздухе и падает плашмя на мост.
Серебристая сова кричит над нашими головами. И это звучит как одобрение. Даже Сабина не просит меня остановиться.
Я возвышаюсь над мамой. Она отползает назад, держась за ногу.
– Убив меня, ты не вернешь Бастьена к жизни, – говорит она. – Ты никогда не узнаешь, сколько упорства для этого нужно.
– Я не собираюсь убивать тебя, – уверенно и спокойно говорю я. – А заберу у тебя все кости благодати, что ты носишь, и брошу их в бездну. Чтобы у тебя больше никогда не появилось возможности причинить кому-то боль.