Страстная женщина - Вирджиния Хенли

Шрусбери проснулся, и его сердце неистово заколотилось, когда он понял, в чьей постели лежит. Аромат женщины окутывал его, их губы соприкасались. Долгие годы он мечтал просыпаться именно так — от поцелуя Бесс. Его орудие вздыбилось, он потянулся к ней.

— Милая, мне вряд ли суждено пресытиться тобой. Она негромко засмеялась:

— Я польщена, дорогой, но разбудила тебя потому, что уже четыре часа. Тебе пора.

Шрусбери застонал от досады:

— Я никуда не поеду!

— Иначе нельзя. Хотя я хозяйка Чатсворта, мама и Марселла едва ли спокойно воспримут твое появление за завтраком.

Он снова застонал, признавая, что она права. Им нельзя афишировать свою связь, потому что необходимо сохранить репутацию Бесс и доброе имя ее детей. Шрусбери нехотя сел на постели, а Бесс зажгла свечи, сняла со стула ночную сорочку и прикрыла ею грудь и плечи.

— Будь моя воля, я навсегда запретил бы тебе одеваться и держал бы тебя взаперти, в комнате с огромной кроватью. Она улыбнулась:

— Какой чудесный комплимент! А теперь моя очередь. — Она опустилась на ковер между ног Шрусбери. — Впервые за долгие годы — а может, и в первый раз в жизни — я испытала удовлетворение. Близость с тобой подарила мне блаженство. Ты знаешь, как утолить мою жажду. За это я благодарна судьбе.

Он обхватил ладонями ее лицо. Им предстояло о многом поговорить, но времени уже не осталось.

— Ты — частица меня самого. Когда ты разрешишь мне приехать снова?

— Никогда, дорогой. На дворе уже июнь, у моих сыновей заканчиваются занятия в колледже, со дня на день они вернутся домой. Они уже слишком взрослые, чтобы смотреть на нас сквозь пальцы.

— Проклятие! — воскликнул Шрусбери, тщетно пытаясь разрешить трудную задачу. Полная грудь Бесс касалась его бедер, и это лишало его разума. — Мы могли бы перебраться в Раффорд или Уорксоп. Я напишу тебе.

По дороге домой Шрусбери думал только о Бесс. Хотя его жажда не утихла, она не имела ничего обшего с похотью. Даже несколько ночей любви с Бесс не насытили бы Шрусбери, а сейчас он испытывал небывалую досаду. Ему хотелось быть с ней рядом утром, днем и ночью, хотелось болтать, смеяться, скакать верхом, сидеть за обеденным столом, плескаться в ванне. Он мечтал, чтобы у них был общий дом, общие дети, общая жизнь. Каждую ночь он уносил бы Бесс в постель, а утром видел ее рядом…

Шрусбери мечтал осыпать ее драгоценностями, закутать в меха, прокричать на весь мир, что она принадлежит только ему одному. Он жаждал обладать ее телом и душой и знал, что не успокоится, пока не услышит из уст Бесс клятву вечной любви. Шрусбери выругался. А Бесс нужна только свобода! Она сама заставила его поклясться, что они останутся только любовниками!

Стиснув бока жеребца, он нахмурился. Бесс решила обвести его вокруг пальца, заставила дать дурацкую клятву, чтобы избавиться от него, когда вздумается, а он поддался ее уговорам. Что ж, иные обещания не грех и нарушить. Нет, свободной Бесс не будет! Он возьмет ее штурмом и согласится лишь на безоговорочную капитуляцию.

Бесс прекрасно понимала, что она и Джордж Толбот, граф Шрусбери, — два сапога пара. Во всем мире не нашелся бы мужчина своевольнее Шрусбери. Властный, требовательный, он осмеливался навязывать свои условия даже Елизавете Тюдор.

Пока Шрусбери был рабом Бесс, но она знала, что обстоятельства могут измениться. Желая украсить палец обручальным кольцом, она должна действовать быстро и умно. Большую часть жизни Толбот провел в браке по расчету, а теперь, когда он свободен, только очень ловкие маневры заставят его добровольно накинуть на шею петлю.

Бесс знала, что если бы Шрусбери не овдовел так внезапно, она вполне удовлетворилась бы ролью тайной любовницы. Никакие силы не заставили бы ее в четвертый раз выйти замуж, она слишком заботилась о будущем детей, чтобы делить свое состояние с мужем. Но Шрусбери — совсем другое дело. У него, самого богатого и влиятельного пэра Англии, не менее восьми поместий и замков, не считая особняков в Лондоне и Челси. Но главное — Бесс угадала в Шрусбери родственную душу.

Она не раз спрашивала себя: не движет ли ею неукротимая похоть или дело все-таки в самом Шрусбери, его богатстве, домах, власти, титуле? И Бесс неизменно признавалась себе, что влечение к этому человеку имеет несколько причин. Шрусбери стал главной победой в ее жизни. Она не только всем сердцем любила его, но и нуждалась в его любви, поэтому согласилась бы стать графиней Шрусбери.

Он прислал ей в подарок изысканную рубиновую брошь в форме полумесяца. Лукаво улыбнувшись, Бесс приколола ее к платью чуть выше соска. Два дня спустя она получила письмо, в котором Шрусбери предлагал ей встретиться в Уорксоп-Мэноре. Бесс, конечно же, осталась дома. В следующем письме Шрусбери настойчиво требовал свидания. Бесс учтиво ответила ему, что у нее другие планы.

Написав снова, он назначил место и время следующей встречи. Бесс поняла, что Шрусбери теряет терпение. Упорно борясь со своей страстью, Бесс решила действовать по велению разума. В ответном письме она сообщила, что ее сыновья только что вернулись домой и она не хочет расставаться с ними.

От Шрусбери пришел ультиматум. Он пригрозил, что если Бесс не явится в Уорксоп, то сам приедет в Чатсворт. На следующий день Бесс явилась в Шеффилд верхом, вместе с тремя дочерьми. Шрусбери галантно поздоровался с гостями, но его голубые глаза, устремленные на Бесс, метали гневные искры.

— Сегодня чудесный день для верховой прогулки. Июнь вообще стоит замечательный — вы не находите? — улыбнулась она.

— Жаль тратить его понапрасну, — отозвался Шрусбери. — Месяц уже кончается!

При виде Шрусбери сердце Бесс затрепетало, а заметив его раздражение, она возликовала.

— Мои дочери пожелали навестить ваших, Фрэнси и Энн Герберт знакомы с детства. А поскольку обе недавно вышли замуж, им есть о чем поболтать.

— Верно, Энн вышла замуж за моего сына, но они будут жить в моем доме отдельно, пока не повзрослеют.

— Шру, они влюблены друг в друга! Напрасно ты разлучил их… Впрочем, воздержание воспитывает волю. — Бесс отметила, как дернулся мускул на щеке Шрусбери.

Увидев на лестнице Грейс, Бесс весело окликнула ее:

— Не робей, дорогая! Мы приехали к тебе в гости! Девочка стремглав сбежала по ступеням. Бесс подхватила ее и закружила в воздухе.

— Разве ты никогда не съезжаешь по перилам?

Перехватив недовольный взгляд отца, Грейс сказала:

— Нам нельзя.

— Но ведь и твой отец не прочь поиграть!

— Только не в такие игры, — возразил Шрусбери.

Бесс понимала, что он, как и она сама, едва сдерживает страсть. На площадке лестницы появились другие дочери Шрусбери, и Бесс предложила:

— Почему бы нам всем не прокатиться верхом? Вы покажете мне парк Шеффилда. В такую погоду грех сидеть взаперти.