Слезы Моря - Ольга Шерстобитова

Отец Ала запрокинул голову и расхохотался.

— Знаешь, сын, мне всегда было интересно, каким ты будешь, когда полюбишь. Мои ожидания оправдались. Со свадьбой не вздумай тянуть, нельзя упускать такую сильную и смелую девочку. Это же надо! Не захотела склонить передо мной головы! Еще и копье…

— Отец! — снова воскликнул Ал.

И я опять почувствовала гнев и злость.

Впрочем, сейчас я понимала любимого мужчину, как никогда. Морской Бог, который был его отцом, помог спасти мать только после того, как Ал принес клятву верности. А когда водный маг не стерпел несправедливости, понимая, сколько горя и смертей принесут Слезы Моря людям, всеми силами пытался не допустить договора. И снова за это расплатился — собственный отец в качестве наказания отправил его вершить на Заброшенный Остров ритуал. Не было ему дела до того, что чувствует Ал. Никогда. И пусть Морской Бог не виноват в нападениях на Кардос духа — убийцы, гидр и банды разбойников, но предвидеть, что Азелера не успокоится, он мог. Не первая же стычка! Не стал. Или не захотел?

Удивительно, но Морской Бог не сердится из‑за того, что Ал разорвал договор на Слезы Моря, не назначает наказание. Знал, к чему все шло? Предвидел? Или просто решил проявить мудрость? Алэрин ведь уже не мальчишка, который наверняка в запале, узнав о договоре на камни, исполняющие желания, наговорил ему неприятного. Он повзрослел и через многое прошел.

А Морской Бог… нет, смешно верить, что он изменился и стал лучше. Слезы Моря давали ему силу, потому что совершались жертвоприношения. Но ведь стихия всегда требует отдачи. Хватит ли исполненных желаний? Сомневаюсь.

Но в любом случае с проклятыми камнями Ал покончил, и теперь для Морского Бога в качестве подпитки сил остаются людские молитвы и дары на алтарях. И сейчас он бессилен это изменить.

— Нам ни к чему война, сын.

Надо же, а я оказалась в своих предположениях права.

— Азелера, — Морской Бог посмотрел на богиню, лежащую у его ног, — вас больше не побеспокоит. Договор на Слезы Моря ты уничтожил, а приносить в жертву единственного сына, я не намерен, как бы ни была велика сила.

И соблазн.

Ал фыркнул.

— То, что шептало море, было ложью? Я про твой гнев.

— Нет. Все это было и теперь ушло. Я рад, что ты повзрослел. Позови, когда окончательно успокоишься и захочешь поговорить. Нам есть о чем.

С этим словами Морской Бог поднял Азелеру, подошел к морю, где его подхватила волна, и исчез.

Я, дрожа, посмотрела на беспросветную даль. Снова послышался гром, засверкали молнии, тяжелые капли коснулись лица.

Дождь хлынул стеной.

— В пещеру, — крикнул Рэм.

Ответить я не успела. Ал подхватил меня на руки, позволяя ни о чем не думать. Я уткнулась в его плечо, сгорая от желания провести по нему губами. Потерлась носом, вдохнула привычный запах и успокоилась.

В пещере было сыро и темно. Рэм запустил магические огоньки, достал откуда‑то одеяла.

— Дров не осталось? — уточнил Ал.

— Есть немного. Я разожгу костер.

— Сначала высуши нам одежду, пожалуйста.

Водный маг потерся о мою макушку, садясь на ворох пальмовых листьев. И едва Рэм призвал свою магию, развернул к себе.

Что он сейчас чувствует? Злится на меня?

Коснулся легким поцелуем губ и тихо уточнил:

— Ты как?

— Мы вместе, — прошептала в ответ.

— Ничего не болит?

— Нет.

— Хорошо. Мне придется наведаться в Кардос.

— Я сам отправлюсь в город, Ал. Пусть все утрясется, прежде чем вы вернетесь. Да и вам нужен отдых. Сдается, и Трин ночь не спала.

Это имеет значение? Хоть какое‑то?

— Спасибо, — отозвался Апэрин.

— Еды принесу. Что‑то еще надо?

— Скажи, чтобы Лотта не волновалась, — попросила я.

— Да уж придется. Сдается, русалка Нариса с ума свела.

Он усмехнулся, добавляя в огонь веток, поднялся.

— Когда будешь говорить с отцом, не забудь упомянуть, что он лишился еще пяти духов по милости Азелеры.

— Что? Она посмела…

— Ал…

Я притянула его к себе, поцеловала и почувствовала дикую усталость. Вроде бы все хорошо и правильно, но сил не осталось. И внутри выжжено и пусто. Ал же… единственная ниточка, за которую я цепляюсь и не отпускаю.

— Спи, сокровище.

Он положил меня на лежанку, провел пальцем по щеке.

— А ты?

— Я побуду рядом.

И как бы ни было страшно закрыть глаза, я это сделала.

Я проснулась, когда солнце скользило к горизонту. Алэрина в пещере не было, но костер еще тлел, неподалеку стояла корзина с едой. Я встала, потянулась. Ни усталости, ни тревоги не чувствовала. На душе было спокойно и мирно.

Я поела и вышла из пещеры. Дождь давно закончился, буря стихла. Пахло свежестью и сладостью цветов. На Заброшенном Острове они яркие и красивые, только совсем уж непривычные. Порхают возле пальм мотыльки, весело щебечут птицы. И от заходящего солнца разливается тепло. Лучи касаются макушек деревьев, чуть влажного после ливня песка, моих щек. Чудесное место — Заброшенный Остров, даже несмотря на то, что здесь проводились ритуалы. Время унесет произошедшее, как волна камни. И останется эта красота с вечным летом. Я глубоко вдохнула и улыбнулась. Душа все равно просит пьянящего аромата цветущих яблонь и вишни, а взор цепляется за горизонт, словно отсюда можно разглядеть шпили Военно — морской Академии. Странно устроен человек.

Я села на песок, наслаждаясь сияющим в лучах солнца морем, на миг прикрыла глаза, чтобы услышать:

— Ты до невозможного прекрасна.

Алэрин легко соскользнул с волны на берег, подошел, и я смутилась. Понятия не имею, о чем с ним сейчас говорить. Столько нужно обсудить, но не хочется. Гораздо приятнее наслаждаться тем, что есть, и не торопиться.

— Я поговорил с отцом, — сказал Алэрин, присаживаясь рядом.

— Помирились?

— Скорее попытались друг друга понять.

Сдается, было непросто. И до хороших отношений им далеко, как до Луны. Еще и Азелера…

Ал притянул меня к себе, запустил руку в волосы, погладил затылок, позволяя запрокинуть голову и наслаждаться этой неожиданной, но приятной лаской. Я даже глаза закрыла и чуть не начала мурлыкать.

Он опрокинул меня на песок, припал к губам, заставляя весь мир исчезнуть. Поцелуи пьянили, обжигали, тая в себе блаженство. И руки у него скользили, лаская. Ал слегка приподнялся, стянул с меня платье.

— До рассвета не выпущу, — прошептал он, обещая исполнить давнюю угрозу.