Украденные ночи - Виктория Холт

Клинтон проводил со мной очень много времени, как и Селия, которая сильно переживала из-за своего неумолимо приближающегося отъезда. Меня радовало ее общество. Она читала мне и как могла пыталась развлекать разговорами. Мысли о том, что скоро ее со мной не будет, начинали приводить меня в ужас. Она излучала здравомыслие и хранила невозмутимое спокойствие, в то время как ко мне опять вернулись мои былые страхи.

Клинтон рассказал мне, что внимательно осмотрел поломанный экипаж, но так и не понял, почему одно из колес отвалилось. Грумы всегда тщательно осматривали все снаряжение конюшни. Они и сами клялись и божились, что проверяли колеса злополучного экипажа всего за несколько дней до происшествия.

— Все это как-то загадочно, — вздохнул Клинтон. — Вне всякого сомнения, кто-то проявил беспечность. Мне очень хотелось бы понять, как это получилось.

Когда принесли почту, я перерыла кипу писем в поисках конверта из Дели. Но письма от Тоби по-прежнему не было.

Страх, подобно туману, предательски и незаметно наполнял мою жизнь. Вначале он был едва ощутим, но вскоре уже густыми клубами вился вокруг меня, обволакивая тревогой и сомнениями. Мне не удалось разгадать тайну первого этапа нападений на меня, призванных доказать, что я сошла с ума. Найдя на полу спальни глаз Коблы, а после уехав с Клинтоном инспектировать устричные отмели, я погрузилась в спокойное и безмятежное состояние, но это спокойствие на поверку оказалось совершенно неоправданным. Я позволила себе на какое-то время выпустить из внимания тот неумолимый факт, что кто-то из моего ближайшего окружения является моим непримиримым врагом.

Но я должна была узнать, кто этот человек. Теперь же я не имела ни малейшей возможности хоть что-нибудь предпринять. Почему колесо экипажа укатилось именно тогда, когда его взяла я? Хотя я и в самом деле достаточно часто им пользовалась. Домашние даже привыкли считать коляску моим личным экипажем. Неужели этот «несчастный случай» был подстроен? Возможно, мой враг теперь проклинает спасшую меня случайность. Возможно, он считает, что я просто обязана была погибнуть.

Теперь я уже не могла прогуливаться по джунглям и пытаться догнать своего преследователя. Но я должна была узнать, кто это был, прежде чем странные происшествия возобновятся с новой силой. «Кто знает, какую форму они обретут на этот раз», — думала я. Будет ли мой враг, как и прежде, пытаться меня напугать? Или меня ждут более зловещие манифестации вражды неизвестного недоброжелателя? Было ли крушение коляски случайностью либо частью дьявольского плана, имеющего целью меня уничтожить? Если так, то, без сомнения, эта попытка была не последней. Кто бы это ни был, он попытается добраться до меня еще раз.

Клинтон теперь был почти нежен. Он проводил со мной очень много времени и каждый вечер настаивал на том, чтобы лично перенести меня из кресла в постель, хотя я могла добраться до нее с помощью палки.

Клития тоже навещала меня и приводила с собой Ральфа. Лейла всячески суетилась вокруг меня, трясла головой и красноречиво (возможно, даже слишком красноречиво) кляла грумов, не уследивших за разболтавшимся колесом.

Я садилась в кресло перед зеркалом, а она укладывала мои волосы. Она хвасталась тем, что ее сестра Анула обучила ее искусству делать дам настоящими красавицами. Иногда она даже позволяла младшей сестре ухаживать за ее королевским величеством. Я спрашивала у Лейлы, как поживает Анула.

— Анула в хорошем настроении, мисси. Она видеть будущее, и оно для нее хорошее.

— Я уверена, что ее это радует.

— Она очень довольна.

— Поздравь ее от моего имени… по поводу этого расчудесного будущего.

— Что, мисси?

— Я рада, что ей так повезло.

— Ей это понравиться, мисси. Она говорить о вас… много.

— О моем несчастном случае?

— Она говорить, так должно быть. Это знак.

— Знак чего, Лейла?

— Я спрашивать.

Однажды мне почудился слабый запах сандалового дерева. Когда ко мне пришла Селия, я спросила, слышит ли она его.

Она покачала головой.

— Он очень легкий, но я его слышу, — настаивала я. — Как будто в комнату заходил некто, от кого им пахло… Человек ушел, а запах остался.

— Это очень странный запах, — согласилась Селия, — но сейчас я его не чувствую.

Когда пришла Лейла, я и к ней пристала с тем же вопросом. Она затрясла головой.

— Моя сестра Анула пользоваться сандаловым деревом. У нее дома оно пахнуть везде. Сандаловое дерево и тут, и там… везде. Этот запах напоминать мне о ней.

Оставшись одна, я продолжала об этом думать. Мне казалось, я слышу этот аромат, но когда я пыталась понять, откуда он исходит, он как будто исчезал. Этот запах был так неуловим, что порой мне казалось, я его придумала.

Я напомнила себе о необходимости хранить спокойствие, а не приходить в перевозбужденное состояние по поводу несуществующих запахов.

Во время сиесты в доме бывало очень тихо. Клинтона в это время со мной обычно не было, потому что он уезжал рано утром и возвращался к вечеру. Лежа на кровати, я прислушивалась к изредка доносящимся до меня звукам. Я испуганно вздрагивала, когда какое-нибудь насекомое с размаху ударялось о сетку, затягивавшую окна. Я напряженно вслушивалась в окружающую меня тишину. С каждым днем мне становилось все страшнее.

Когда из коридора до меня донесся звук крадущихся шагов, я была абсолютно беспомощна что-либо предпринять, а потому просто лежала и ожидала, что будет дальше. Если бы кто-то вошел ко мне в спальню, угрожая моей жизни, я не смогла бы от него защититься. Теперь мое положение было еще хуже, потому что я стала узницей.

Однако в комнату так никто и не вошел. Если бы я своими ушами не слышала эти почти бесшумные шаги и не уловила легкий аромат сандалового дерева, я могла бы подумать, что мне все это почудилось.

Лежа в полном одиночестве, я задавала себе множество вопросов, главным из которых был тот, на который у меня по-прежнему не было ответа: кто пытался убедить меня и окружающих в моем безумии? Кто желает мне зла? Кто попытался убить меня, ослабив колесо экипажа?

В моей комнате вновь поселился ужас, только теперь я была бессильна что-либо предпринять.

Если бы Тоби написал мне, если бы он дал мне знать, что он рядом, если бы он приехал ко мне… я смогла бы поговорить с ним… ведь я больше никому не могла довериться.

О да, мне было очень страшно, и особенно мой страх усиливался в те мгновения, когда солнце стремительно опускалось за линию горизонта. Я велела Лейле зажигать лампы еще засветло.

Один раз она об этом забыла, и я сидела в темноте и тряслась от страха. Луны не было, и ничто не рассеивало окружающую тьму… и вдруг дверь внезапно распахнулась… Секунда полной тишины… а затем Лейла вошла в комнату.

— Да вы вся на нервах, мисси, — усмехнувшись, заметила она в ответ на вырвавшийся у меня возглас.