Интегральная духовность. Новая роль религии в современном и постсовременном мире - Кен Уилбер

Фуко имеет в виду тот факт, что слово обладает значением только благодаря своему контексту (например, во фразах «лук для стрельбы» и «лук для салата» слово «лук» обретает значение только благодаря нахождению в окружении других слов). И эти слова обретают значение только из-за других слов, так что в результате вся сеть или система знаков должна быть подвергнута изучению, чтобы понять смысл любого отдельно взятого знака, или предмета, или феномена в моём сознавании. Субъективисты исследовали возникающие индивидуальные феномены и пытались вывести таким образом смысл; межсубъективисты исследовали обширные системы и сети феноменов, в которых, как стало вскоре понятно, можно было найти реальное значение. Как утверждает Фуко, стало очевидно, что феноменология попросту не была ровней структурализму. Субъект не сотворяет значение (не в большей степени, чем находящийся на оранжевом выдумывает свои собственные ценности), напротив – обширные системы и межсубъектные сети сотворяют смысл. Субъекту – капут!

Вследствие этого такие крылатые фразы, как «смерть субъекта» и «что следует за субъектом?», стали резюме некоторых из основополагающих различий между двумя лагерями. Субъективисты во всех смыслах были модернистами: они верили в интроспекцию, в эмпиризм, в субъективность – во всё, что вскоре стало обозначаться такими насмешливыми словосочетаниями, как «миф о данном», «философия сознания», «философия субъекта», «парадигма отражения» и «монологическое зеркало природы».

Межсубъективисты становились постмодернистами сначала посредством структурализма, семиотики и лингвистики, а затем постструктурализма, неоструктурализма, деконструкции, грамматологии и генеалогии.

Но одно было очевидно: как ни посмотри, фактом остаётся, что обширные сети межсубъектных систем (от лингвистических структур до грейвзовских систем ценностей) управляют сознаванием и сознанием человека. Вы можете интроспектировать и медитировать сколько угодно и ни одной из них не увидеть – но они никуда от вас не денутся. Нам теперь даже известно, что можно переживать глубинные и многократные сатори – и всё ещё находиться на красной, янтарной, оранжевой или зелёной высоте. Эти структуры будут продолжать говорить через вас, а вы будете продолжать плясать под их дудку. И будете продолжать считать, что вы свободны…

В Париже в мае 1968-го война достигла апогея: субъективисты подвергаются массовому избиению и, по сути, так уже и не смогут оправиться от ударов (до тех пор, пока их невероятно важные, но частные истины не будут реабилитированы и инкорпорированы интегральной эпохой). Гуманизм, экзистенциализм, феноменология, субъективность, сознание исчезли из любого серьёзного дискурса в академических кругах. В академические круги триумфально пришли межсубъективисты – постструктурализм, постмодернизм, семиология, грамматология, археология, генеалогия.

К 1979 г. Деррида стал самым часто цитируемым автором во всех гуманитарных науках в университетах Америки. Великая война завершилась, межсубъективисты стали триумфаторами, и то были межсубъективисты, которые категорически, всецело и абсолютно отринули всякую духовность, интроспективную медитацию, созерцательное сознание, субъективность и внутренние сферы.[91] Самая простая причина в том, что все они находятся в ловушке мифа о данном.

Мы видели, что две культуры, описанные Сноу, это, во-первых, левосторонняя культура гуманитарных наук и, во-вторых, правосторонняя культура естественных наук.

Мы также видели, что дело не просто в том, что эти две культуры пребывают в состоянии войны друг с другом. У каждой из этих культур есть свои внутренние войны. Основная война в правостороннем мире науки всегда разворачивалась между атомистами и сторонниками системных подходов. В левостороннем мире величайшая и важнейшая война в прошлом веке развернулась между модернистами-субъективистами (зоны 1 и 3) и постмодернистами-межсубъективистами (зоны 2 и 4).

(Вам может показаться, что разумным решением будет интегрировать все четыре лагеря. Действительно так и есть, понимание данной идеи возникло только лишь в заключительные десятилетия двадцатого века, на заре интегральной эпохи. Чтобы это произошло, истины всех четырёх подходов должны быть оценены по достоинству и включены, а пока всем сторонам ещё предстоит пройти долгий путь, о чём свидетельствует обзор книг в следующем разделе настоящего приложения.)

Вот в чём идея. Книги в этом приложении представляют невероятно изощрённые духовные подходы, и всё же ни одна из них ещё не нашла общего языка с важными истинами постмодернистских межсубъективистов. И это более всего повредило медитации, созерцанию и духовным исследованиям в гуманитарных науках. Не наука и не научный материализм привели к этому, поскольку они в данном случае никогда не составляли проблему. Великая война происходила внутри гуманитарных наук, и в этом духовные авторы и практически все писатели «новой парадигмы» неверно оценили ситуацию, что породило катастрофические последствия.

Глашатаи духовности – от Капры до Чопры – чувствовали: если бы они смогли показать, что у мистицизма есть научные обоснования, это помогло бы признанию духовного мировоззрения в гуманитарных науках. Во всех смыслах как раз именно это было ошибочным подходом. Наука никогда не была врагом, она вообще не интересовалась этой темой. Врагом были межсубъективисты. И демонстрируя (или пытаясь продемонстрировать), что духовность можно обосновать при помощи квантовой физики, или динамической теории систем, или теории хаоса, или автопоэза, защитники духовности попались прямо в силки межсубъективистов.

Причина в том, что постмодернистские межсубъективисты нападали на всё модернистское, что, очевидно, включало и модернистскую науку, а также и модернистские подходы к внутренним измерениям: они нападали, как мы убедились, на такие предметы, как феноменология, монологическая методология и миф о данном. И модернистская наука – от квантовой физики до теории систем – стала такой же жертвой тех же самых проблем, начинающихся с пресловутого мифа о данном. Попытки продемонстрировать, что медитация, буддизм, духовность и новая парадигма имеют основание в «новых науках», есть именно то, против чего выступали межсубъективисты: против того, что созерцательная духовность представляет собой лишь монологический подход, попавший в ловушку мифа о данном. Поистине так и есть. Но из-за того, что кто-то это обширно расписал, из-за того, что взгляду доступна бесконечная вереница таких заявлений, как «Дао физики», межсубъективистам проще было полностью отринуть монологический даосизм вместе с монологической физикой. Что и произошло.