Абатта - Максим Бражский

– Это Хари-Шари, – сообщил Мурре, немного разочарованный в своем далеком потомке. – Точнее, это бог Обмана в теле нашей старой знакомой.

– Ресса, – понял наконец Каэхон.

К его удивлению, внезапно образовалась свободная секунда: постарались огненные кхае.

– Почему молчит Чегге? – опершись на копье, спросила Тайсама. Девушка тяжело дышала: даже с ее подготовкой такой бой был слишком выматывающим.

– Хороший вопрос, – кивнул Мурре. – Потому что пора. Чегге!

Хоть крикнул он и не очень громко, старый фиолетовоглазый его услышал. Позволить себе не услышать своего бога этот опытный кхае просто не мог. И как только слова Мурре донеслись до ушей Чегге, тут же земля пошла волнами, захлестывая неприятелей, ломая им кости. Каэхон вознес хвалу судьбе, что не может видеть этого: судя по эмоциям Тайсамы, зрелище было не самым приятным. К тому, что ощущали жертвы чудовищной магии, слепой старался не прислушиваться.

– Вот ради этого он и молчал, – сообщил демиург. – Мы предвидели, что Хари-Шари тоже захочет присоединиться к этому празднику. Вперед: нам проложили отличный коридор!

У Каэхона и Тайсамы было свое мнение на этот счет: разломанная земля с покореженными телами не казалась им хорошей дорогой. Но пришлось поспешить: Мурре с впечатляющей скоростью бежал к алтарю.

Серая стая сыграла свою роль для Хари-Шари, и он будто забыл о наемниках, оставив их разбираться с людьми Хуга. Бога сейчас интересовал лишь тот самый человек, что решил повторить его собственный путь. Когда-то он действительно был смертным, обладал плотью. Это теперь знала и Ресса, сидевшая на краешке сознания и выжидающая.

То, что делал сейчас Хуг, было очень опасно, но, в обмен на риск, сулило действительно великую силу. Возможно, в другое время бог интриг и тайн мог бы допустить появление еще одного могущественного, пускай и стащившего его секреты. Но Хари-Шари был богом, умным богом, вобравшим в себя и разум человека, и мудрость бессмертного. И сейчас он чувствовал, что мир трещит по швам. Радорийские боги слишком озабочены собственным положением, чтобы это понять, но недаром звание повелителя загадок и тайн принадлежало именно ему. Хари-Шари прекрасно понимал, что Хуг как-то влияет на равновесие мира. Кроме того, остаткам сущности человека этот смертный выскочка просто не нравился.

Поэтому и приближался медленным шагом бог к Хугу, почти никем не замеченный. Что-то не нравилось Хари-Шари, он смутно ощущал еще кого-то знакомого, но понять, кого именно, – не мог. Это чувство особенно нравилось Рессе: наконец-то всезнающий бессмертный, завладевший ее собственным драгоценным телом, ощутил неуверенность!

Тем временем бывший радорийский лорд приступил к ритуалу: вот уже первая его невинная, а может, и виновная жертва укладывается на каменный алтарь, сверкает нож – и густая кровь проливается на белый камень.

Ресса на миг увидела образ воспоминания своего повелителя. Хари-Шари помнил эти места другими: тогда об Эйшене еще не слышали, а на месте развалин стояли дворцы. И он, бог Загадок, виновен в погибели этой страны. В маленькой жрице начала закипать злость: получалось, Ресса поклонялась всего лишь бывшему человеку, ради могущества погубившему целую страну и готовому погубить еще больше! Девушка всегда стремилась стать лучше, но такие методы приводили ее в ярость. Хари-Шари очень, очень сильно ошибся в выборе аватары.

Первым, кто заметил приближающегося бога, был сам Хуг: один ритуал, младший, уже был проведен, и силы этого человека возросли многократно. Одним своим присутствием он искажал магию. А волшебство и возможности бессмертных схожи куда больше, чем представляли себе людишки. Бывший радорийский лорд вздрогнул: понять, кто пришел к нему, оказалось очень легко. Оболочка не могла обмануть почти-бога.

Но Хуг был не из тех людей, что при виде опасности просто так сдаются. Он прокричал что-то своим людям, принялся резать жертв быстрее. Его слуги встали вокруг алтаря и начали петь знакомую Хари-Шари песню. Однако некоторые места оказались изменены.

Бог загадок ускорил шаг.

Троица кхае, точнее, двое фиолетовоглазых и их демиург быстро продвигались к алтарю. Звери почти не мешали: когда Чегге что-то делал, он делал это настолько хорошо, насколько вообще возможно. Поэтому у Каэхона и Тайсамы была лишь одна цель: как можно быстрее добежать до уже начавшего проводить ритуал Хуга.

Слепому кхае было жутко не по себе – куда хуже, чем в битве с Килхейдхеером: тогда все его способности оставались на месте, а теперь главное оружие – магия, пыталось подвести. Полагаться на нее становилось опасным. В его распоряжении были только собственные руки, меч и техники Райдо.

– Не так уж и мало, – пытаясь подбодрить себя, пробормотал Кай.

– Что? – переспросила Тайсама.

Слепой кхае смог лишь позавидовать воительнице: кто-кто, а она не испытывала никаких сомнений и колебаний. Чуть страха – это вполне нормально, учитывая сложившееся положение. Девушка умела полностью отдаваться ситуации, отбросив все лишнее.

– А что будет, если Хуг станет богом? – поинтересовался вдруг Каэхон. Эта мысль пришла неожиданно даже для самого кхае. – Ведь были случаи, и ничего не произошло!

– Не знаю, – коротко ответил Мурре. – Знаю лишь, что это предпосылка к чему-то дурному. Впрочем, скоро мы в этом убедимся.

– Ты не веришь в нас? – возмущенно спросила Тайсама. – Мы этого Хуга сейчас разорвем на части!

– Хороший настрой, девочка, – усмехнулся Мурре. – Так держать.

Когда троица приблизилась к алтарю настолько, чтобы разглядеть выражение лица лорда, им пришлось признать: двигались они недостаточно быстро. Хари-Шари уже был рядом с Хугом. Мурре присвистнул и сказал:

– Вот теперь действительно… Тэйрано. Кай! Спаси жрицу! Тай! Убей жертв!

– Что? Убивать невинных?! – возмутилась девушка.

– Быстро! – Голос Мурре изменился, и абаттка поняла: не время для споров.

Каэхон, хоть ничего и не произнес, про себя удивился странному приказу. Зачем спасать врага? От кого спасать? Но спорить желания не было никакого, равно как и времени для этого. Демиург давно ушел вперед, вертелся волчком и освобождал путь для своих детей: до слепого кхае доносились лишь эмоции умирающих людей.

– От кого спасать-то? – решился спросить Каэхон.

«От Хари-Шари, тирнэ!» – отозвался демиург прямо в голове у слепого кхае.

– Я не могу пользоваться магией! – крикнул Каэхон, ощущая собственную беспомощность.

«А ты смоги! Действуй и не думай!»

Тайсама, полностью отдавшись бою, больше не думала ни о чем: так с нею бывало в критические моменты. Она перестала быть кхае, став смертью. Когда-то девушка слышала, что все сыновья и дочери Абатты владеют каким-то даром. Дар воительницы был темным: она могла лишать жизни всех, до кого дотягивалось оружие в ее руках. И в тот миг Тайси полностью осознала это и приняла: другого выбора у нее просто не оставалось. Лишние мысли привели бы к гибели.