Абатта - Максим Бражский

– Я никуда не пойду! Я лучше останусь здесь! С Катериной!

Жрица вздрогнула, услышав свое имя: до этого она была чересчур погружена в мысли. Девушка с нежностью посмотрела на Алвара и вздохнула: любовь была не для нее. Рия Авира всегда будет важнее всего остального.

– Нет, Алвар, – произнесла она. – Мне некуда идти. И я до сих пор не верю в конец этого мира. Он переживал и не такое, если верить легендам. А ты должен идти.

Мурре посмотрел на Катерину пронзительным взглядом и произнес:

– Рия. Отпусти ее.

– Что? – не поняла девушка.

– Я разговариваю не с тобой, девочка. Мне нужна твоя богиня.

Голос жрицы чуть изменился:

– Зачем я тебе нужна? Ты виноват во всем, что произошло.

– Вы, боги, виноваты не меньше, – жестко возразил Мурре. – Отпусти Катерину.

– Нет. Она моя жрица.

– Отпусти добровольно.

– У тебя не осталось силы, Мятежник. Ты ничего больше не можешь, кроме как оградить своих детей от того, что вы натворили.

– Повторю – в этом вы виноваты не меньше. Не хочешь отпускать?

– Я не отпущу свою жрицу.

– Тогда спросим у Катерины, – хищная улыбка появилась на лице у демиурга, – чего она хочет сама!

– Хорошо, – согласилась богиня.

Жрица вновь стала собой, помотала головой и упавшим голосом сказала:

– Я все слышала и все помню… Извини, Алвар.

Мятежный демиург покачал головой:

– Это не ответ. Точнее, в тебе говорит твоя связь с богиней. Каэхон. Я знаю, ты всегда хотел это сделать. Время пришло, вперед!

Алвар хотел что-то сказать, но не успел: слепой кхае куда быстрее своего огненного соплеменника. Кай метнулся к жрице и легонько стукнул в области шеи: именно оттуда выходила яркая нить, связывающая богиню с Катериной. Он действительно давно хотел это сделать, Мурре прав. Каэхону совсем не нравилось видеть, как Искра будто сжигает себя, испытывая сильные чувства к жрице. Которая тоже любила его. И какая-то богиня мешала этому!

Вера Катерины была сильна, но желание Каэхона освободить девушку, вкупе с незримой помощью Мурре, куда сильнее. Миг – и сияющая нить исчезла, будто не было ее никогда, а жрица упала прямо в заботливые объятия Алвара.

– Спрошу еще раз, – удовлетворенно кивнув, произнес Мятежник. – Готова ли ты бросить этот мир ради Алвэ?

Девушка, впервые за много лет предоставленная сама себе, молчала: она пыталась справиться с новым ощущением, с той нежданной свободой, которую ей всучили насильно. Жрице было непривычно это чувство, и она схватилась за ту единственную спасительную нить, которая у нее осталась: за любовь.

– Да, – тихо прошептала девушка.

– Готова ли ты принять Абатту в качестве нового дома? – жестко спросил Мурре. – Мне нужно твое решение. Ты должна принять Абатту всем сердцем.

Катерина пожала плечами и, взглянув на Алвара, кивнула во второй раз:

– Да. Мне нечего терять.

– Тогда добро пожаловать в Абатту, – улыбнулся демиург уже по-другому, как улыбался лишь своим детям. – Теперь ты – враг этого мира, ты – одна из нас. Поздравляю!

– Так просто? – удивленно спросил Каэхон.

– Просто? – ответил Мурре. – Нет. Она добровольно решила стать кхае.

– Обманом, – возразил слепой.

– Нет, – произнесла вдруг бывшая жрица Рии Авиры. – Я все понимала.

– Видишь? – спросил демиург. – Это не так просто. Если человек сам не хочет, моих сил никогда не хватит, чтобы насильно забрать его в Абатту. Чтобы сделать его душу душой кхае.

– Хватит болтать, друзья, – вмешался вдруг Чегге. – Впереди еще долгий путь.

Удача сопутствовала отряду: городская пристань не пустовала. На волнах качался небольшой торговый кораблик, чья команда, судя по всему, уже стояла на одной из крыш города. Угрызений совести насчет того, что брать чужие судна плохо, не испытывал никто: все хотели как можно быстрей убраться из этого мрачного места.

– Абатта выдвинется навстречу, как только туда доберутся Тами с Торе, – сообщил Чегге, поговорив с кем-то по амулету связи. – Команда Тикки уже вернулась.

– Хорошая новость, – кивнул Мурре, который, впрочем, и так прекрасно все это знал. – Тайхе, сейчас работа будет для тебя: нам нужен ветер.

Молодой кхае кивнул: он устал, но на то, чтобы немного изменить направление ветра, уже не самого тихого, его сил хватило. Вскоре корабль уже шел на восток, навстречу Летающему Острову.

Всю ночь и следующий день ничего не происходило: казалось, с миром все в порядке. В небе летали птицы, в воде изредка можно было заметить дельфинов. Чистое небо без облаков, все такое же синее. Почти все в отряде вздохнули с облегчением. А Каэхон мрачнел все больше: мир духов менялся, и, следовательно, менялся остальной мир. В этом слепой кхае не наблюдал ничего хорошего.

– Ширра, а что планируете делать вы? – решила поинтересоваться Тайсама у друзей.

– Хоть времена тяжелее, чем вся тяжесть мира, но сердца и души наши лишь одному миру принадлежат, – ответил ей Ширра твердо.

Тифа кивнула:

– Мы – дети этого мира. Мы родились здесь, и мы здесь умрем. Это наш мир.

Каэхон задумчиво посмотрел на друзей, но лишь вздохнул. Это был не только их мир, но и его. Он тоже родился здесь, вырос. Любил всем сердцем родные леса. Но Абатта навсегда оставила отпечаток в его душе. Как и для любого кхае, этот город оставался для него дороже всех остальных мест.

– Знаешь, иногда я думаю так же, – сказала вдруг Тайсама.

– Хочешь остаться? – поинтересовался Каэхон.

– Да, – кивнула воительница. – Абатта – наш дом как кхае, но мы родились в простых человеческих семьях и росли в этом мире.

– Вы хотите остаться с нами? – с надеждой спросила Тифа.

– Кажется, – усмехнулся Каэхон, – все к тому идет. Абатта не многое потеряет. Я хочу еще раз увидеть Райдо, Наставницу, Ричарда, Натшу, Герена. Многих.

– Мир не умрет и не развалится, – упрямо сказала Тайсама. – Немного изменится. Но не умрет.

Люди согласно кивнули. Никто не видел, как Мурре на другом конце палубы с улыбкой покачал головой и пробормотал что-то насчет непослушных детей.

Вечером, ближе к ночи, когда убывающая луна уже освещала путь кораблю, начали происходить странные вещи. Первой заметила Шайни. Она, облокотившись на фальшборт, наблюдала за волнами: несмотря на ее ярую нелюбовь к воде, вид моря ей почему-то нравился.

– Странно, – произнесла вдруг она. – Тайхе! Подойди сюда!

Парень не заставил себя ждать:

– Что такое, Шайни?