Стоя под радугой - Фэнни Флэгг

– Да с ней вместе едет целая толпа ребят ее возраста, которых отобрали для учебы.

Норма распахнула глаза:

– Сан-Франциско! Господи, там же трясет!

Мак встал и налил себе еще кофе. Ночь обещала быть длинной.

– У меня будет микроинфаркт, и не один, я чувствую.

– Норма, может, ты перестанешь беспокоиться по всяким пустякам? Ты себя с ума сведешь.

– Что я могу сделать, такой вот я беспокойный человек. Я и ребенком была нервным. И подростком нервным. Я всегда была нервной. Когда ты на мне женился, ты знал: я нервная. Я тебе говорила.

– Да, но первые двадцать лет я думал, что это пройдет.

– А ты в жизни ни минуты не беспокоился и не знаешь, каково это, так что не сиди тут и не говори мне, что я должна перестать нервничать. Как будто это у меня по желанию, хочешь – нервничаешь, не хочешь – нет. Ты небось считаешь, что я встаю по утрам и говорю себе: «Ой, прямо жду не дождусь снова весь день биться в истерике, пугаться по любому поводу до смерти и умирать от ужаса каждый раз, как зазвонит телефон, это ведь так весело». Мак, попробуй понять меня. Вы с тетей Элнер прямо как две капли воды, у вас в теле ни единого нерва нет. Я бы с удовольствием такой же была, но не могу. Наверное, природа у меня другая. Есть существа нервные, а есть спокойные. Нельзя винить людей за их характер. Ты же птичке не велишь быть похожей на корову.

– Ладно, Норма, ты меня убедила.

– Или льву – на обезьяну.

– Хорошо, Норма, я просто хотел сказать, что тебе было бы веселее жить, если бы ты могла немного расслабиться.

– Думаешь, я не знаю? Думаешь, ты мне открыл глаза? Я бы с удовольствием позволила дому рухнуть, а вам с тетей Элнер и Линдой делать что заблагорассудится. Захотела Линда жить в большом городе среди убийц и насильников, ну и что? Подумаешь! Хочешь ты кататься на американских горках в твоем возрасте, ну и что? Подумаешь! Хочет тетя Элнер жить с дверьми нараспашку, чтобы любой бандит мог ночью ворваться и придушить ее в постели, ну и что? Подумаешь!

– Хорошо, Норма, но не бегать же, как та курица, не кричать, что небо падает. Думаешь, твое беспокойство что-то изменит? Что должно случиться, то случится, а что не должно, то не случится.

Норма смотрела так, будто готова его убить.

– Что ж, спасибо, Мак, ты невероятно мне помог. Я тебе это припомню, когда ты в следующий раз станешь по какому-нибудь поводу волноваться.

После отъезда Линды в Сан-Франциско позвонила тетя Элнер:

– Норма, я знаю, что с тобой. У тебя синдром пустого гнезда. Я прочитала про это сегодня в «Ридерз дайджест». Поэтому ты все время моешь полы. Там говорится, что при этом синдроме ощущение, что жизнь твоя кончена, что ты стала бесполезной. И некоторые признаки я вижу у тебя – ясно как день.

– Какие признаки?

– Всякий раз, как ты приходишь, я прямо вижу, как ты жаждешь устроить мне тут уборку. Тебе необходимо какое-нибудь хобби. Слушай, что говорит «Ридерз дайджест», цитирую. Слушаешь?

– Да.

– «Противоядием от синдрома пустого гнезда служат следующие действия или их комбинация. Почаще выходить из дому и заводить новых друзей, придумать себе хобби, пожертвовать часть времени на общественную деятельность, устроить второй медовый месяц».

– Второй? У нас и первого-то не было. Теперь он мне должен сразу два. Ну, что там еще, продолжай.

– «Обедать или ужинать в ресторане хотя бы раз в неделю или брать уроки танцев».

Норма не могла не признать, что тетя Элнер права. Она таки чувствовала себя бесполезной и постоянно боролась с желанием отдраить дом тети Элнер от подвала до чердака. Но она не хотела ни танцевать, ни обедать в ресторанах. Теперь, когда закрылся кафетерий, пойти было некуда, не считая ресторана «Говард Джонсон». А сколько можно съесть за раз жареных моллюсков? И Мак ни за что не закроет магазин, чтобы отправиться во второй медовый месяц. Видимо, остается только общественная деятельность, а найти общественную деятельность в Элмвуд-Спрингсе – задача нелегкая. У всех и так есть все, что им надо.

Тетя Элнер разбиралась с собакой, гонявшей в саду ее кота, и пропустила большую часть передачи Соседки Дороти. Она пулей влетела в дом и включила радио, пытаясь хоть конец ухватить. Это была последняя неделя эфира Дороти, и Элнер не хотела упустить ни слова.

– Мы снова получили открытку от наших автотуристок, Ады и Бесс Гуднайт. Бесс пишет, что странствия их окончены, они нашли себе место и планируют остаться там навеки. Их новый дом – трейлерный лагерь «Форель у Олли», расположенный в полутора милях от Майами. На открытке чудесное фото, лагерь Олли назван одним из красивейших автомобильных туристических парков в стране, там могут разместиться триста пятьдесят машин и повсюду кокосовые пальмы. По мне, так это рай.

Ощущение, будто они только вчера уехали, а ведь путешествуют они уже девять с лишним лет. Ну вот, все новости вам доложила. Крутится у меня в голове одна мысль, вот думаю, не поделиться ли с вами. Вчера вечером мы с Доком сидели в саду, любовались, как садится солнце… Красота несусветная… Ночь теплая, тихая, а мы сидим, пока все небо звездами не запестрело, и тут я вот что подумала. А если бы мы никогда не видели звезд и луны, одно только черное небо, и однажды ночью они вдруг все высыпали на небе. Мы бы, наверное, с ума сошли. Но иногда так засуетишься, что забываешь глаза поднять, порадоваться. Господь дарует столько красивого – смотри не насмотришься. Вот мы с Доком подсчитываем радости в жизни и приходим к выводу, что их было больше, чем мы заслуживаем. Нам так повезло, что Мама Смит столько лет прожила с нами. Наши дети счастливы и здоровы, а меня Господь наделил таким количеством прекрасных соседей, и настоящих соседей, и радиососедей, которые со мной были все эти годы. Часто спрашиваю себя: что я такого сделала, чтобы заслужить столь чудесную жизнь? Трудно будет не бежать каждое утро к микрофону, но что поделать, время, как говорится, идет вперед и никого не ждет – ни мужчин, ни женщин. Мы прошли вместе долгий путь. Тридцать восемь лет вещания – это превзошло все мои самые смелые ожидания.

Как вы знаете, Док в этом году вышел на пенсию, и мы собираемся путешествовать, поездить по друзьям. К концу жизни накопили мы немного, далеко не богачи, но я перечитываю ваши письма и чувствую себя миллионершей. Надеюсь, вы иногда будете мне писать. Но у нас еще целая неделя, так что не прощаюсь, просто говорю «до завтра». Приятного вам дня.

Элнер встала, вздохнула, подумала: как же мы будем без «Соседки Дороти»? И не она одна так думала. На кухне в двадцати милях от города фермерша открыла левый ящик стола, тот, что возле раковины, вытащила блокнот, и, перепробовав штук шесть ручек, нашла одну, шариковую, в которой еще не закончилась паста. Она села за стол и принялась писать.

Дорогая Соседка Дороти.