Среди самцов - Фиона Уокер

— Эти курсы такая скукота, — пожаловался он. — Едва челюсть себе от зевоты не вывихнул. Сижу вот теперь у себя в отеле и потихоньку опустошаю мини-бар. Никак не мог до тебя дозвониться. С кем это ты все время разговаривала?

— Не разговаривала, а сидела в Интернете. Интернет — это будущее секс-терапии. Хочу, знаешь ли, открыть свой сайт.

— Отличная мысль. — Фин всегда с энтузиазмом реагировал на любую ее идею, какой бы нелепой она ни была.

Пока Фин рассказывал ей во всех подробностях о проводившихся в Бернмуте курсах по преодолению психологических проблем при общении с клиентом, Лидия смывала ацетоном алый лак у себя с ногтей.

— Какие-нибудь планы на вечер есть? — осведомился Финли, закончив рассказывать свою бернмутскую одиссею.

— План у меня один — завалиться спать, — вздохнула она.

— Ладно, не грусти. В пятницу наверстаем. Мне приехать в Лондон и захватить тебя или сразу встретимся у родителей Джун?

— Как хочешь, — сказала Лидия. Она была бы не прочь, если бы Финли вообще не приезжал к Джун. По ее мнению, без Финли на вечеринках было куда веселей. Не то чтобы он был глуп или скучен — совсем нет. Просто он вечно таскался за ней, как щенок за своей мамашей, и мешал флиртовать с приглянувшимися ей молодыми людьми.

— Ты скучаешь по мне? — игриво осведомился Финли. — Я, во всяком случае, по тебе скучаю — и очень. Тут в отеле такая широкая кровать… Не хочешь вскочить на поезд и приехать сюда, чтобы согреть мне постельку?

— Мне завтра рано вставать, — сухо сказала Лидия, которая отлично знала, что Финли предлагал ей согреть ему постельку в прямом, так сказать, смысле и на нечто большее с его стороны ей рассчитывать не приходится.

— Тогда, может быть, займемся сексом по телефону?

Лидия стиснула зубы. Она знала, что секс по телефону — это часть прописанной Финли терапии, но заниматься этим не хотела.

— Ладно, — сказала она, минуту помолчав. — Займемся, но быстренько. По укороченной программе. — Лидия достала флакончик с розовым лаком для ногтей. — Итак, я расстегиваю бюстгальтер…

— Подожди! Мне надо еще снять штаны и забраться в постель…

…В четверг вечером Сид ворвалась, как ураган, на мельницу к Одетте и накричала на нее.

— Хватит копаться в моих счетах! Я ясно выражаю свою мысль?

— Но они в ужасном состоянии…

— Ну и пусть, — нелогично сказала Сид. — Пусть все идет, как раньше.

Высказав, таким образом, свое отношение к деятельности Одетты, Сид принялась прохаживаться по комнатам, отмечая изменения, которые претерпело ее жилище. Одетта молча наблюдала за хозяйкой, чувствуя, что та пришла к ней не просто так, а для того, чтобы сбросить какой-то груз с души. Прежде чем исповедаться. Сид всегда вела себя очень агрессивно.

— Что ты делаешь завтра вечером? — неожиданно спросила Сид.

— Завтра прощальный вечер у Джун. Они с Джеем уезжают в Штаты, — сказала Одетта, сразу сообразив, откуда ветер дует. Если Сид предложит ей завтра поработать, она пошлет ее к черту — вот и все. — Я вам давно об этом вечере говорила, — добавила она.

К большому ее удивлению, Сид прямо-таки расцвела при этих словах.

— Разумеется, поезжай. Прощальный вечер все-таки… — Сид провела затянутой в кожаную перчатку рукой по новому подоконнику. — Назад можешь не торопиться. Я отлично справлюсь здесь со всем сама. Если хочешь, возьми машину. Я имею в виду джип.

Одетта вздохнула. Американский армейский джип времен Второй мировой войны был самым древним и ненадежным в техническом отношении экспонатом автомобильной коллекции Джоба. В нем было холодно, неудобно, но, что самое главное, через каждые двадцать миль в нем обязательно что-нибудь ломалось.

Пятница, когда должна была состояться прощальная вечеринка у Джун, выдалась на удивление ясной и солнечной. Джун крутилась по хозяйству уже с самого утра — помогала матери готовить угощение на двадцать человек. Из всех установленных в доме динамиков — а их здесь было не меньше дюжины — звучала бравурная, а главное, очень громкая музыка.

Джей тоже не сидел без дела и, как только поднялся, резал на кухне овощи. Джун металась между кухней и гостиной, отвечая на многочисленные телефонные звонки. По дому бродили собаки родителей Джун и, взволнованные всем происходящим, безостановочно лаяли.

В разгар приготовлений позвонила Эльза.

— Похоже, у меня ребенок идет, — выдохнула она в трубку.

— Кто едет? — крикнула Джун, которая ни черта не слышала из-за стоявшего в доме оглушительного шума. — Я его знаю?

— Мой малыш, дурочка! Я рожаю, понятно? — взвизгнула Эльза, после чего трубку у нее выхватил Йен.

— Как ты понимаешь, Джу, мы не сможем сегодня приехать. — У него был очень взволнованный голос. — На улице уже стоит машина, чтобы отвезти Эльзу в больницу. — В трубке послышался переходящий в протяжный вопль крик Эльзы. — Это моя супруга желает тебе хорошо провести сегодня время, — с минуту помолчав, добавил Йен.

— Спасибо. Желаю вам… — начала было Джун, но трубку на противоположном коние провода уже повесили.

Джун тоже повесила трубку и стала думать над тем, как лучше рассадить гостей. Когда позвонила Одетта и, не в пример некоторым, заявила, что обязательно у нее будет, да еще и не одна, Джун удивилась: прежде Одетта никогда не приезжала на вечеринки с мужчинами.

Сопровождать Одетту на вечеринку к Джун вызвался не кто иной, как Джимми Сильвиан. Впрочем, «вызвался» — было не совсем то слово. В определенном смысле он на это напросился. Да еще и выпросил у нее разрешение прихватить с собой своих собак — Нельсона и Уинни. Поехали в пикапе Джимми. Во-первых, в армейском джипе они бы с собаками просто не поместились, а во-вторых, эта древняя машина упорно отказывалась заводиться, обратившись в музейный экспонат в прямом, так сказать, смысле.

Джимми гнал машину, как гонщик, мечтающий выиграть «Гран-при», и на поворотах Одетта закрывала от ужаса глаза и вцеплялась пальцами в ремень безопасности.

— В Южной Африке мы всегда так ездим, преследуя стада зебр или антилоп, — объяснил Джимми.

Одетта молчала, замирая от ужаса всякий раз, когда Джимми, отчаянно сигналя, оказывался в опасной близости от какой-нибудь машины на трассе. Ругать Джимми ей не хотелось: похоже, добраться до Джун без его помощи ей вряд ли бы удалось.

— Что-то вы сегодня непривычно тихая, — сказал Джимми, обращаясь к своей пассажирке. — О чем думаете, если не секрет.

— Мне жаль, что вам не придется увидеть старый дом Гленнов при свете дня. Это — настоящее чудо.

В темноте дом Гленнов — перестроенную старинную приходскую церковь — едва можно было разглядеть, хотя он и стоял на вершине холма. По счастью, подъездную дорожку в свете фонарей было видно неплохо, и Джимми уверенной рукой направил свой пикап в ту сторону.