Консул Содружества - Александр Зорич

– Открывай аппарель!

Ой-ой-ой. Теперь сердце подползает к самому горлу. Бьется в кадык. Кажется, сейчас меня вытошнит самой полезной частью организма…

Да мы валимся в пике, джентльмены!

– Аппарель пошла, сениор!

Мог бы и не говорить. Грузовая палуба разгерметизирована, вихри колотят по бортам планетолета. Тяжко, гибельно стонут наши сталепластовые бока…

– Лейтенант, как слышите меня?!

А хреново, видать, слышит. Молчат гады пилоты. Влепили в нас кроверны, от души влепили!

– Сениор капитан, при таком угле пикирования покинуть катер невозможно!

– Может, и невозможно, а очень хотелось бы, Лесь-Николай, – негромко, без прежних приказных обертонов сказал Вальдо. – Если ты нас сейчас не вытащишь, Голдсмит выполнит мой приказ и проведет торпедную обработку Виндхайма. Погибнут совершенно непричастные к нашей войне люди. В том числе девочка, которую мы сняли с гражданского транспорта.

Хорошо хоть Вальдо осознает, что приказ, который он отдал Голдсмит, – преступный. А то я уже начал терять надежду на взаимопонимание с нашим безумным гением войны…

По корпусу катера словно чугунные слоны бегают. Обшивка громыхает и трещит. Разваливается наша скорлупка, что попишешь!

– Сениор капитан, вы еще можете отменить свой приказ, – говорю я, пугаясь собственного голоса. – Мы-то на войне, – продолжаю я, – а им с кровернами делить нечего. Сениор капитан, в конце концов гибель этого пси-мастера ничего не изменит! Только озлобит кровернов еще больше! Одного убьем – но все прочие-то останутся!

– Все прочие кто? – тихо спрашивает Вальдо. Похоже, он улыбается. Псих чертов.

– Все прочие пси-мастера!

– У кровернов только два пси-мастера, Серж. Один сейчас здесь, на Виндхайме. Он чувствует планеты. Он мыслит их, понимаешь? Ни человек, ни обычный кроверн, ни суперкомпьютер не смогли бы просчитать полный экобаланс планеты с такой точностью. Просто не хватило бы данных! Это под силу только одному пси-мастеру. Одному! И он не только может. Пси-мастер – единственный кроверн, который хочет!

Я ничего не понимаю. По-моему, Вальдо действительно тронулся перед лицом смерти. Такое случается, еще как случается!

– Сениор капитан, у нас нет времени! Отмените приказ, вы же знаете кодекс чести!

Ликующий звон снаружи оповещает о том, что очередная полезная деталь катера оторвалась, повисла на сопле и колотит по корпусу планетолета.

Под аккомпанемент этого звона катер переворачивает вверх тормашками.

Теперь мы висим почти отвесно вниз головой. Спасибо фиксаторам – держат нас на местах, не то было бы здесь Суперлото шариками из штурмовых пехотинцев.

Но, с другой стороны, это же означает, что нас вынесло из пикирования! И теперь мы скользим горизонтально, хотя и вверх тормашками!

Как? Почему? Да какая разница!

– Гайдамака, давай, родимый! Пошел!

Это верно. Сейчас или никогда.

Гайдамака рвет с места вперед на полной скорости. Воющий волчарой ветер тут же подхватывает корпус планетолета и волочит прямо в ад.

Нас закручивает сразу в трех плоскостях. Кизи Кен Аман снова орет свою речевку. Насчет того, что бронзовые люди круче всех. Воспитаньице…

– Высота, скорость?! – требует Свечников.

– Восемь тысяч метров. Девятьсот километров в час.

Э, детские цифры. На самом деле, считай, что уже сели. Я-то думал, что нас понесет километров с тридцати пяти на скорости в шесть-семь тысяч…

А так – отделались легким стрессом, можно сказать. И хотя вращение вокруг продольной оси продолжается, в двух других плоскостях мощные глидеры планетолета нас уже выровняли.

– Координаты?! – это уже потребовал Вальдо.

Ох и быстро соображал этот липовый капитан аналитической разведки с полномочиями Консула! Ему, видать, сразу было ясно, что если нас в первые секунды не разорвала турбуленция, то дальше будет только легче. Эх, почему я не пошел учиться?

Итак, мы снова с вами, господа телезрители.

Бла-бла-бла. Гайдамака дает координаты.

– Лучше не придумаешь! – ликует Вальдо. – До южного полюса климатизации всего сто двадцать километров!

Действительно, если учесть, что нас подстрелили невесть где, еще в верхних слоях атмосферы, наше попадание – в десятку. Но мне это неинтересно. Я думаю о том, что сталось с лейтенантом Дювалем вае Литта и его напарником.

Катапультировались? Были убиты на месте, когда нас подстрелили? А может, сейчас катер кубарем несется по Виндхайму, распыляя пилотов по окрестным сопкам или что тут у них вообще?

Раньше были сопки, если верить карте. А после климатизации – сам черт разберет…

Дневная сторона планеты Виндхайм.

Тяжесть – одна целая три десятых g.

Температура – триста двадцать четыре градуса по Кельвину, пятьдесят один градус выше нуля по Цельсию.

Атмосфера – пригодна для дыхания при условии фильтрации летучих цианидов. Оптическая проницаемость – полтора-два километра, а попросту говоря: сильная дымка. Свет – рассеянный, неживой.

Наверху – ветер ураганной силы. Переменчивые, нескончаемые плотные облака бирюзового и бледно-лимонного цвета клокочут в водоворотах высотных вихрей.

У восточного края горизонта – грозовой фронт, налитый глухой фиолетовой яростью.

Внизу, у поверхности земли, почти полный штиль. Что это – фантастическая случайность, затишье перед бурей? Или расчетный, естественный, с точки зрения пси-мастера, режим для данной фазы климатизации?

Снизились мы беспрепятственно. Но наивно полагать, что кроверны считают нас уничтоженными вместе с катером.

Конечно, заметность нашего планетолета относительно невелика. И все равно я думаю, что сейчас дорогим гостям пошлют пару хот-догов с разделяющимися боеголовками.

Вальдо думает о том же.

Поэтому на планетолете остаются двое: водитель, Лесь-Николай Гайдамака, и стрелок – Беата Даль. Нам не повредит огневая поддержка тяжелого оружия, установленного в бронебашне планетолета. Но остальным оставаться на его борту рискованно. Кроверны могут накрыть всех одним попаданием. Ну а это им слишком жирно будет, хвостатым.

Мы спешиваемся, окружаем Вальдо подковой и мчимся по пеленгу борта-один на предельной скорости. Следом за нами скользит планетолет.

Местность в высшей степени неприятная.

Неясно, кто больше напортачил в пейзаже и экологии Виндайхма – центаврианцы до климатизации или кроверны в ходе климатизации.

Ясно только, что давным-давно здесь были пологие вулканические сопки, поросшие растениями, напоминающими гигантские хвощи и плауны. Потом большинство сопок как по команде взорвалось и на некоторое время превратилось в действующие вулканы.